руках. Головой я понимал Николь, но мне стало мерзко от ее вранья.
И все же я взял себя в руки.
- Вы здесь совершенно правы, чужих детей не бывает. Иногда обстоятельства выше нас. Но думаю, что не принять ни в чем невинного ребенка, это очень недостойный поступок.
Я посмотрел на Николь в ожидании ее реакции, она призадумалась и кивнула.
- Значит, я не буду далеко убирать розовую шляпку, – сказала она вздохнув.
Девушка смотрела вопросительно.
- Николь, к чему эта игра? – напрямую спросил я.
Девушка удивилась.
- Какая игра? – спросила она, будто ничего не происходит.
Я не любил все эти манеры у аристократов, когда они ничего не могли спросить или сказать прямо, поэтому сделал это сам.
- Ты беременна?
Глаза девушки округлись.
- Что? Нет!
Было видно, как девушка оскорблена этим вопросом.
- Тогда к чему весь этот разговор?
Я был сбит с толку окончательно.
Николь замялась, потом вздохнула, опустила шляпку на кровать и, наконец, заговорила нормально.
- У тебя есть ребенок? – мы столкнулись взглядами. Такого я не ожидал.
- Нет, – честно ответил я. – С чего ты взяла, что у меня может быть ребенок? - недоумевал я. Девушка пожала плечами.
- Ты ведь был женат, - напомнила она, и я поморщился от упоминания о своей первой жене.
Я видел, как Николь ждет объяснений, но сейчас я не был готов их давать.
- У меня нет детей, Николь. И впредь, если ты хочешь о чем-то узнать, ты можешь спросить об этом прямо.
Девушка замерла на миг, словно что-то обдумывая.
- Николь, – пытался я немного надавить на девушку. Видел, ее что-то тревожило. Но всего через пару секунд, она улыбнулась.
- Чемоданы собраны, я готова выдвигаться в путь, – закончила она этот странный разговор.
Разговор с мужем выставил меня не в лучшем свете. Чувствовала себя ужасной дурой. А во всем было виновато это письмо, будь оно неладно!
Наверняка кто-то из подруг отправил! Змеюки подколодные!
Дэйрон ведь честно сказал, что был женат, какой смысл прятать ребенка?
После разговора с Ульрихом, я узнала, что это письмо принесли с вечерней корреспонденцией. Дворецкому оно сразу бросилось в глаза, так как сильно отличалось от остальных: ни подписей, ни адреса и странная бумага.
Дэйрон все время был со мной на свадьбе, а после, с отцом. Он точно не мог поймать почтальона и подсунуть ему это письмо. Теперь он точно выпал из списка подозреваемых.
Письмо было очень странным и носило личный характер. Поэтому личность того, кто передал это письмо почтальону, осталась тайной.
Я могла бы уговорить остаться Дэйрона еще на день, чтобы лично поговорить с разносчиком газет. Но какой в этом смысл?!
Я более чем уверена, это мои бывшие подруги. Пожелали сыграть на моих нервах перед самым отъездом.
Поэтому решила отпустить грязные сплетни и сосредоточиться на роли леди Борнмута. Уверена, что там для меня, как и для любой леди, будет много работы.
Остается только надеяться, что прошла леди была добросовестной хозяйкой и набрала приличный штат прислуги.
Как долго Дэйрон был один? Это было очень важно! Ведь мужчины совсем не заботятся о своем жилище. Ярким тому примером выступал мой папенька.
Обычно их владения, без женщин превращалось в жалкие, совершенно неуютные лачуги, в которых еще и слуги подворовывали.
Помню, моя мама говорила: «Прежде всего, роль леди – содержать в порядке имения».
Я это знала и изучила все необходимое для управления. Умела набирать правильных слуг, составлять график уборки, график готовки блюд и распоряжалась бюджетом, который выдавал папенька.
За все время, пока я управляла нашим имением, ни один слуга не мог пожаловаться на меня, как хозяйку. Все здесь работало как часы, было всегда чисто, а завтрак и ужин подавались вовремя и были разнообразными.
Осмотрев результаты своих многолетних трудов, мне стало грустно. Я была так поглощена мыслями о дороге, статусе и общественном мнении, что упустила то, как грустно мне прощаться с этим местом.
Как теперь папа будет управлять нашим имением, еще и без денег. Благо шахты еще что-то приносили… Но как долго?
Прежде всего, всей душой надеялась, что когда мы с Дэйроном составим примерную для общества пару, отец передумает и начнет брать деньги моего мужа.
С этой надеждой мне только и становилось спокойнее. Так я знала, ради чего уезжаю.
Быть леди Борнмута будет намного сложнее: помимо имения, я должна заниматься нуждами народа моих земель.
Конечно, я достаточно обучена этому. Но одно дело теория, а другое – практика.
Встретившись со всей семьей в холе, я чуть не заплакала.
Ульрих переоделся в черный костюм, одев даже черные перчатки. Я знала, так он выражает печаль.
Папенька тоже был крайне печален, как и София. И даже тетя Джина казалась непривычно грустной.
Как же больно было расставаться. Но ведь это судьба леди. Поэтому я улыбнулась, не давая и шанса своим настоящим чувствам выбраться наружу.
Хорошо, что за столько лет я научилась подавлять в себе грусть.
- Дорогие мои, я уверена, что скоро вы сможете нанести мне визит или я вам, – просияла я в улыбке. Дэйрон спустился вслед за мной.
Он был привычно хмурый.
- Мы приедем сразу, как это будет возможным, – сказала тетя Джина.
Мне хотелось скривиться, но тут же подавила в себе это желание. Такое для леди неприемлемо.
Я имела в виду отца и Софию. Джину не приглашала. Но пришлось только улыбаться.
- До скорой встречи, мои родные, - сказала я на прощание и уже хотела уйти, как София не выдержала и кинулась ко мне. Она вцепилась в юбку платья, и я увидела слезы сестренки.
Это было больнее, чем я представляла, боль тут же накрыла и меня. Почувствовала, как трясет тело, от эмоций.
Будь сейчас на моем месте мама, она бы все выдержала намного достойнее. Она бы отстранила Софию и отчитала ее за такое поведение, а вот я не выдержала.
Прижала к себе малышку со всей силы, погладила ее по голове.
Казалось, все силы уходили на то, чтобы сдерживать слезы.
- София, мы скоро встретимся, – пообещала я, присев и протирая слезы родной малышке.
- Обещаешь? – спросила она, хлюпая носом.
- Обещаю, – честно сказала я.
Малышка увидела, что вранья в моих словах нет и успокоилась. Следом за Софией подошел папа. На
