Лежа в душной колючей постели перед сном, она пыталась втиснуть в свое материалистичное представление о людях очередной акт благородства с их стороны. Сначала Генрих. Теперь Ворчун.
К тому же было понятно, что стахановцам держать направление шахты помогает кто-то снаружи. И на эту роль ожидаемо подходил все тот же Генрих, который, если верить Елене с фермы, долгое время носил дрова с лесозаготовки и мог давно связаться с подземными жителями.
Поэтому он знал, что ей понадобятся два яблока для работы в лесу. А, может быть, он знал и о побеге в тот злополучный день, когда Саша впервые пошла за ольховыми дровами? Ведь он отчего-то пытался помешать ей, твердил, чтоб сразу шла в господский дом, чтоб не разговаривала с дровосеками. Чтоб не могла никого опознать.
Воспоминания о событиях первых дней ее пребывания в резервации постепенно сменились тревожным сном.
На утро ее ждала еще одна новость: Вера ночью исчезла.
Найти ее не удалось ни в туалетной комнате, ни в общих залах. Лëня широко раскрыв глаза от удивления или шока бродил по спальне, сжимая потемневшее от времени пальто с меховыми карманами, пока Саша не увела его умываться, пить и работать.
Никто не видел Веру и на следующий день, а вечером Саша легла спать в обнимку вместе с Лëней, понимая, что Вера ни за что не пропустила бы ужин, а значит, еë уже нет в живых.
Глава 11. Герой и дурак
Лëня быстро сник и ходил с покрасневшими глазами. Его макушка то и дело вертелась при каждом шорохе — глазами он все искал, что Вера явится посреди утренних процедур как ни в чем не бывало. Признаться, Саша и сама до вчерашнего дня верила, что та лишь позабылась в объятиях тайного воздыхателя, пока оправдания исчезновения соседки не перешли границы здравого смысла.
В подземном мире поразительно спокойно восприняли отсутствие Веры.
Утром отправившись на работу, Александра передала Лëню в руки Ворчуна и несколько часов кропотливо водила точильным камнем по скребку, пока не услышала долетевшее от основания коридора еле различимое негромкое "Свет!", умноженное эхом.
Подняв голову, она недоуменно взглянула на коллег. Нахмурившийся Ренат с силой метнув скребок в пол, выдохнул и устало посмотрел на Сашу.
— Кончай работу. — Скомандовал он, и все по команде остановились как вкопанные. — Бери фонарь и птицу. Только быстро.
Саша, тут же убрав камень, схватила фонарик с рогатки из булыжников, на которой он стоял, и, подцепив клетку, бросилась к выходу. За ее спиной в полной темноте на холодный пол уселись пять человек, провожающих взглядом удаляющийся кружок электрического света.
У входа в тоннель в большом помещении нерешительно мялся щуплый мужчина с фонариком, то был фонарщик из группы Ворчуна.
— Беги, там Лëня с ума сошел. — Затараторил он, указывая на один из входов в солевую шахту. — Напал на Розу и Шепелева ударил…
Александра, не дослушав, метнулась в низкий проход, прижимая к себе клетку, чтобы та не стукнулась об стену и не разлетелась вдребезги. Позади шлепая калошами, мчался фонарщик, бросая нервно пляшущую тень от ее силуэта на стены и пол.
В конце коридора у телеги лицом вниз лежал мужчина, закрывая голову руками. Он чуть постанывал, и было видно, что жив и вполне цел. К стене прижались две женщины, и еще одна на коленях пряталась за массивной фигурой Ворчуна. Напротив него, спиной к Саше, растерянно и неровно дышал Леонид. Его деревянная линейка лежала рядом с мужчиной на полу, который, похоже, получил ею по голове.
— Лëня, это я.
— Я не хотел. Не в том лесу. Не в том лесу. Их закопали. — Лёня мотал головой, все повторяя и повторяя одно и то же.
Саша выключила фонарик и повесила его на шею, приблизившись к напряженной сцене.
— Пойдем со мной, мне помощь твоя нужна. Санни покормим. Не помешает третья рука.
— Иди с ней, сынок, никто тебя не накажет. — Кивнул начальник смены.
Подсвеченный лишь фонарем Ворчуна, лежащим на полу, профиль Лëни выглядел зловеще.
С маниакальным пристальным взглядом, в котором будто когда-то утонул живой человек, он походил на бомбу, что уже давно показывает нули и вот-вот взорвется, но что-то внутри пошло не так.
Леонид глубоко сглотнул, но не моргнул и глазом. И тогда Саша осторожно взяла его под локоть, как это делала Вера, и немного потянула к выходу.
Послушно он пошел за ней, и так вдвоем они миновали выход из тоннеля и, выйдя в общую комнату, присели на перевернутую тачку со сломанным колесом.
— Знаешь, не понимаю, как просовывать ему зерно сквозь прутья. Два пальца не пролезают, а с одного зерна скатываются.
Саша поставила клетку между ними и вложила мешочек с зернами Леониду в руки, пока сама держала фонарик. Канарейка торопливо прыгала и приседала, почуяв трапезу.
— Сначала пальцы надо просунуть сквозь прутья. Потом насыпать. — Расстроенно произнес Лëня, заталкивая в клетку указательный и средний пальцы так, что прутик остался между пальцами.
Согнув пальцы в суставе, он второй рукой подсыпал несколько зерен в образовавшуюся впадинку. Санни качнулся и, сев ему на пальцы, уронил голову в импровизированную миску, ловя клювом обед.
— Лëня, ты гений, — от чистого сердца сказала Саша, улыбнувшись ему.
— Они говорят… Говорят, Вера мечтала избавиться от идиота, — в миг став несчастным, прозаикался Леня.
— Они ошибаются.
— Почему же тогда она не возвращается? — Он пристально всмотрелся в Сашино лицо, и она поняла, что ложь может сейчас только навредить.
— Она никогда бы не бросила тебя, если бы была жива. Лëня, я думаю, она погибла. Не знаю, как. И это не твоя вина, просто так бывает, что люди уходят, а мы ничего не можем сделать.
На его лицо набежали тени, а на лбу прогнулась первая морщинка меж бровей. Покрасневшие глаза отчетливо блеснули в полутьме от влаги. Как вдруг слева от них раздался шумный продолжительный шорох, и из последнего тоннеля с песчаной пылью вырвалось дуновение воздуха.
Саша поднялась, и взгляд ее упал на пальцы Лëни, застрявшие в клетке. Санни лежал на согнутых в суставе фалангах, вывернув раскрытое крыло и головой упирался в решетку, роняя зерна. Птица умирала.
— О, боже, тоннель… в нем люди! — Зашептала Саша, поднимая фонарь.
Она бросилась к тому входу, из которого только что вывела Лëню. — Обвал! Обвал!! Все наружу!!!
Вращая фонарем в других норах, она кричала одно и то же, пока не почувствовала головокружение. Люди лезли из шахты как насекомые, не дожидаясь освещения и не разбирая дорогу.
Теряя сознание от круговерти в толпе и отравления, Саша увидела приближающийся словно в замедленной съёмке пол, когда ее оседающее тело подхватили словно мешок и выволокли через тоннель аж до самой Ямы. У края пропасти десятки человек глотали воздух ртом, серые лица были изуродованы гримасами растерянности, боли и спазма. Мокрые от холодного пота тела вповалку лежали вокруг нее. Сашу замутило от двоившегося потолка, и голова завалилась набок.
— Спокойно, …крикунья. — Кто-то, рвано дыша, толкнул ее в плечо, и отодвинул от края пропасти для фекальных отходов, куда она чуть не свалилась. — Жить… будешь.
Краем глаза Саша увидела парня, который ее спас. Это он пару дней назад вручил ей сверток с шелковым платьем. На шее у того висел шахтерский фонарик.
— Лё…Лёня… — Не с первой попытки проговорила Саша, медленно шаря глазами по пострадавшим.
— Вон, у выхода… с Ренатом. — Парень неловко стащил с шеи веревку с фонарем, которая его душила, и, похлопав Сашу по колену, показал куда-то вправо. Там в общей куче среди людей лежали на спине бригадир Сашиной группы и Лёня, раскинувший руки. Оба еле-еле дышали и были смертельно бледны.
Еще несколько часов люди приходили в себя, кого-то рвало над пропастью, но большинство отделались головокружением и потерей координации. Вторая смена так и не отправилась в шахты. Под руководством Богдана они перенесли пострадавших в спальни и всех напоили холодной водой из глиняных стаканов.
