рёбрами каждый камушек и ямку на этой едва приметной колее. Отбила пятую точку и ушибла затылок.
– Может бросить эту телегу? Уж больно неповоротливая! – услышала я голос нового возчика.
– Не ворчи, Гроль, – ответили ему, – всё, что находится в этой повозке, очень дорогое, одна мебель, чего стоит!
– Слушай, но она сильно тормозит наш путь.
– Ничего, заночуем в лесу, завтра поутру доберёмся до дома, – фыркнули ему в ответ. – Карета толстухи-леди тоже неповоротливая, так что придётся сегодня заночевать под открытым небом. Сам капитан сказал, что в поселение до завтрашнего дня никак не успеем добраться. Посему терпи и не ворчи, ты же знаешь, какой Роджер скорый на руку, не понравится твоя постная морда, изведаешь, насколько его затрещины хлёсткие.
– Понятно, – протянул кучер-разбойник, – слушай, а ту молодку можно будет сегодня по кругу пустить? Оголодал я без бабы, сил нет как!
– Цыц! – понизил голос второй болтун, – капитан пока приказал не трогать девушку. Может, удастся и за неё урвать полновесный. Кажется, толстуха ею дорожит.
– А правда, что эту мадам Бернар заказал кто-то из аристократов из Марсэля?
– Да, правда. Только ты не треплись об этом на каждом углу, – снова шикнул собеседник Гроля. – Она кому-то встала, как кость в горле, вот и поплатится теперь своими кровными, ахахаха!
Их болтовня с неприятным похрюкивающим смехом, помогла мне хотя бы отчасти разобраться в сложившихся условиях, а именно: мадам Сильвия крепко кого-то достала. Неудивительно, с её-то острым язычком. А, возможно, ещё и пристыдила на людях человека с тонкой душевной организацией, вариантов- сколько угодно.
К вечеру, когда стало смеркаться, послышался залихватский свист и карету крепко качнуло.
– А ну, тпру! – воскликнул кучер и телега остановилась.
– Гроль, ставь повозку вон туда, у кустов. И следи, чтобы никто не подходил к ней, за сохранность моего имущества отвечаешь головой, – голос Роджера я бы узнала из тысячи. Отвратительные высокомерные интонации и странное пришёптывание, похожее на змеиное шипение, ни с чем не перепутаешь.
– Понял, капитан! Усё сделаю, – я даже визуально представила, как этот Гроль расплылся в угодливой улыбочке.
Телегу снова тряхнуло, и она стронулась с места. Мои руки болели от впившихся под кожу мерзких заноз; пока мы стояли, некоторые из них удалось вытянуть зубами, но самые мелкие остались и причиняли неприятную боль.
Минуты через две повозка снова остановилась, и я почувствовала, как с козел соскочил Гроль, видать, увесистый мужчина.
Темнело в лесу очень быстро и буквально через час, когда моё тело, казалось, одеревенело навсегда, я решилась всё же вылезти из своего "убежища". Стараясь не заносить ладони и пальцы снова, схватилась за края деревянных перекладин и вытолкнула своё многострадальное тело наружу, мягко упав в высокую, густую траву.
Всё это время чутко прислушивалась к окружающим звукам: многочисленные негромкие мужские голоса слышались в некотором отдалении, того же Гроля поблизости точно не было, скорее всего, он ужинает в компании своих товарищей. При мысли о снеди желудок противно сжался и тихо заурчал. А я только начала отъедаться, по всей видимости , нова придётся поголодать.
Лежать на траве было несравнимо удобнее, нежели между деревянными балками. В такой темени, когда до меня долетают лишь слабые отблески нескольких костров, что-то сделать с саднящими занозами не представлялось возможным и я, подвинувшись ближе к краю своего укрытия, стала рассматривать лагерь разбойников.
Мадам Бернар и Энни нашлись сидящими подле какого-то дерева и что-то ели из глубоких мисок. С моей позиции чётко разглядеть выражения их лиц так и не смогла, но не думаю, что женщины радостно улыбались.
Громкий смех, стук ложек – бандиты точно не переживали о том, что к ним на огонёк может нагрянуть королевская гвардия.
Я была напряжена, как натянутая тетива лука, как оголённый нерв, чутко реагируя на всё происходящее. Также смогла оценить свои шансы на спасение: справа лес, нырнула туда и быстро затерялась, не поймают, спрячусь так, что не отыщут. Но Сильвия и Эн могут погибнуть. А я чисто по-людски не в силах позволить им умереть или быть изнасилованными.
Посему лежала, как мышка, глядела внимательно на всех, стараясь не упустить момент, когда женщин отведут в карету на ночёвку. Но время шло, а они там так и сидели, хотя еду точно съели.
Паренёк, охранявший пленниц, забрал посуду и, вместо того, чтобы повести леди и её служанку к экипажу, принялся стягивать им руки за спиной, а потом привязал их к стволу дерева, обмотав верёвкой несколько раз.
А мои губы медленно растянулись в довольной улыбке. Замечательно! Просто прекрасно!
Но ждать придётся долго: пока всех бандитов в особенности часовых сморит сон, должно пройти достаточно времени, и лучший момент для спасения бедняжек – раннее утро.
Краем глаза заметила, как в сторону моей телеги кто-то направился: неповоротливый, скорее тучный мужик. Рядом с ним пристроился какой-то дрыщ и они, тихо о чём-то переговариваясь, вскорости дошли к повозке.
– …капитан сказал, завтра отправимся, лишь только рассветёт, а это очень рано, – ворчал Гроль.
– Ага, надобно пораньше прилечь, ох и не люблю же я эти предрассветные побудки, – вторил ему дружок, странно приплясывая на месте и всё время перебирая руками, словно не зная, куда их деть.
Рано, значит, подъём? Тогда чуть поменяем планы и встанем посреди ночи.
Сказано – сделано. Уставшая после дневных потрясений, уснула быстро, заведомо настроив себя проснуться глубокой ночью. Внутренний будильник не подвёл. А ещё я продрогла. Благо ткань у платья была плотная и хотя бы немного, но защитила меня от полного окоченения.
Распахнув глаза, первым делом вслушалась в ночной лес: хор храпящих мужиков впечатлял, это ж надо, какой у них глубокий сон. Над головой смачно сопел Гроль и попискивал его товарищ. Отчего-то эти звуки рассмешили и я, чтобы не заржать, прикусила кулак – видать, нервное напряжение решило не вовремя проявить себя.
Успокоившись, поползла наружу. Было ли мне страшно? Безусловно, просто жутко! Но я уже стрелянный воробей, что мне лес и обитающие в нём дикие животные? Вот эти звери, лежащие вповалку на симпатичной полянке – они гораздо опаснее!
Мой саквояж-рюкзак лежал на краю под мешковиной, забрать его оказалось чисто психологически непросто, особенно когда Гроль громко всхрапнул и шевельнул своими крупными ногами. Тут моё сердце чуть не оборвалось и не прекратило свой бег. Но я собралась с силами, как душевными, так и физическими и одним резким движением вытянула свою сумку наружу!
Двигаться за кустами и тонкими деревцами, огибая временный лагерь разбойников, вышло легко и просто. Часовые спали, свесив головы на грудь,
