происходит, когда ты не позволяешь себе поскорбить и выпустить гнев.
— Здесь нечего обсуждать, — повторилась я, мой голос был едва ли громче шёпота.
И потом я повернулась к нему, мой желудок забурлил.
— Я в порядке. Ты в порядке. Мы бы уже могли есть фалафель, а ты оттягиваешь праздник фритюра.
Нечто свирепое вспыхнуло в его волчьих глазах, мгновенно сделав их светящимися, но потом он отпустил мою руку и что бы это ни было… оно исчезло.
Прошёл миг, и затем он сказал:
— Сначала нам надо зайти домой.
Я с облегчением вздохнула. Архивный шкаф в моём сознании перестал сотрясаться.
— Зачем? Переодеть тебе футболку? — я направилась в сторону улицы. — Нам надо носить с собой запасные.
— Мне нужна новая футболка, но вернуться нам надо из-за твоего запаха и тебе надо принять душ.
— Офигеть.
Я посмотрела на него, когда он нагнал меня. Я разглядела полуухмылку на его лице.
— Хороший способ пристыдить меня.
Дойдя до тротуара, я огляделась по сторонам, прежде чем вышла на улицу. Я не хотела на кого-нибудь налететь в спешке. Я быстро заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому свету фонарей, автомобильных фар и освещённых витрин магазинов.
Не особо помогло.
— Твой запах приводит меня в чувства.
— Господи, — пробормотала я.
— Какое он отношение имеет к твоему смраду? — подначил он.
— Там в аллее, мне показалось, у тебя не возникло никаких проблем с тем, как я пахну, — подметила я. — Знаешь что, когда ты поднял меня и держал, словно я была одной из тех вещиц, которые люди используют для носки малышей.
— Запах затуманил мои суждения.
Я разразилась смехом, и теперь под ярким светом фонарей я смогла увидеть явную ухмылку на его лице.
— Ну, раз уж тебе так хочется убедить себя в этом.
— Хочется.
Я сжала губы, решив, что лучше проигнорировать всё это. Зейн держался рядом со мной, пока мы шли в сторону его дома. Он по краю тротуара у дороги, я же на расстоянии вытянутой руки от зданий. Идя подобным образом, для меня было проще отслеживать людей, и я не врезалась в них. Я никогда не рассказывала об этом Зейну, но он видимо довольно быстро уловил мои предпочтения.
— Кстати, в чём ты вывалялась на аллее? — спросил он.
— В луже плохих жизненных решений.
— А. Мне всегда было интересно, как это пахнет.
— Теперь ты знаешь.
Несмотря на тот факт, что от меня разило зловониями, я посмотрела на него и захихикала. Чёрная футболка, которую он надел сегодня, была замызгана, но кожаные брюки выдержали постоянное обращение из человека в Стража и обратно, наверное, именно поэтому он надевал их на патрулирование.
И я совсем не жаловалась на них. Совсем.
Я могла вообразить, что, не учитывая то, что от меня пахнет, и я наполовину без майки, мы привлекали много внимания. Но опять же, я была уверена, что люди видели и более странные вещи в городе, и они определённо пахли хуже. Я гадала, понимает ли кто-нибудь, кто он на самом деле.
— Люди тебя узнают? — спросила я тихим голосом.
— Не уверен, но никто из видевших меня в человеческой форме, не спрашивал, был ли я Стражем, — ответил он. — А что?
— Потому что ты не похож на остальных людей.
Я знала, что Стражи редко перевоплощаются на публике. Они избегали этого из соображений безопасности, потому что всё ещё оставалась секта фанатиков Божьи дети, которые верили, что Стражи были демонами и их надо истребить.
Он убрал прядь волос с лица.
— Не уверен, что это комплимент.
— Это не оскорбление.
Мне показалось, я увидела усмешку, прежде чем он отвернулся, чтобы осмотреть улицу.
— Почему я не похож на остальных людей? — спросил он. — Я думаю, что смешиваюсь с толпой.
Я фыркнула. Как поросёнок.
Красавчик.
— Ты бы не смешался с толпой, даже если бы оделся в бумажный мешок, — сказала я.
— Ну, тогда бы я точно не смог, — ответил он, и я услышала в его голосе улыбку. — Если кто-то ходит в бумажном мешке, его определённо заметят.
Я сразу же представила Зейна в одном бумажном мешке, и я почувствовала, как начали гореть щёки. Я ненавидела себя даже за то, что привнесла этот образ во Вселенную.
— Ты тоже не похожа на остальных, — сказал он, и я рывком обернулась в его направлении.
— Потому что я воняю как мусор годовалой давности?
Зейн рассмеялся, от глубокого звука у меня внизу живота пошли интересные мурашки.
— Нет, — сказал он, останавливаясь на оживлённом перекрестке. — Потому что ты прекрасна, Трин. В тебе что-то есть. Это искра изнутри. Свет. Нет никого, кто бы этого не замечал.
Я ждала, сидя со скрещенными ногами в центре мата, и вместо того, чтобы сделать растяжку, мечтала о другой жизни, где Зейн мог бы сказать мне, что я красивая. Конечно, эта искра или свет, которые, по его словам, все могли видеть, вероятно, были моей благодатью, а не моими потрясающими физическими качествами.
— У меня есть идея, — объявил Зейн, выходя из спальни.
Мой взгляд упал на руку Зейна. Он держал полоску чёрного материала. Я подняла брови.
— Мне стоит волноваться?
— Лишь немного, — он ухмыльнулся, поднимая ткань.
Когда я поняла, что он держит галстук, я начала расспрашивать о подробностях, но тут зазвонил домофон.
— Ждёшь кого-нибудь?
— Нет, — Зейн побежал к дверям. — Да?
— Это я, твой новый вечный лучший друг, — в динамике раздался слишком знакомый голос.
— Какого чёрта? — пробормотал Зейн.
— Это тот, о ком я думаю?
Я поднялась на колени.
— Если ты думаешь, что это Рот, — ответил он со вздохом, — то ты права.
— Ты что, игнорируешь меня? — в динамике снова раздался голос Рота. — Если так, то я обиделся.
Мои губы дрогнули при этих словах. Я догадалась, что прощальные слова Рота накануне продемонстрировали демонический талант произносить совершенно нормальное заявление голосом серийного убийцы.
Мгновение спустя я почувствовала предупреждение о прибытии Рота, и двери лифта открылись.
— Эй, — услышала я голос Рота, но с того места, где я сидела, я не могла его видеть.
— Два дня подряд? — спросил Зейн. — Чем мы обязаны такой чести?
Рот усмехнулся.
— Мне скучно. Это большая честь.
— И ты решил прийти сюда?
— Я был по соседству, так что да.
Кронпринц прошёлся по гостиной Зейна, как будто это было обычным, повседневным явлением. Когда он подошёл ближе, я увидела, что он что-то прихлёбывает из белой пенопластовой чашки. На стакане были красные буквы, но я не могла их разобрать. Рот заметил меня и ухмыльнулся.
— Эй,
