Когда они прибыли на место, к дворцу, кронпринц передал Золиданну в руки ее служанок, пообещав навестить позже. А сам отправился следом за мудрецом, попросив с ним разговора один на один.
Хорез озадачился, но согласился с радостью. Видно, что обсуждать возможности возрожденной Меелинги для него – самая большая приятность. Этот человек живет интересами королевства.
Звездочет провел кронпринца в свои комнаты, где совершал обряды. Где получил важнейшее в своей жизни предсказание.
– Что беспокоит вас, принц? — церемонно спросил он, как полагается приличному придворному.
– Может ли живущий во мне Зверь выбрать для себя другую женщину, независимо от человеческой воли? — Дитмор произнес волнующие слова, не отводя от мудреца взгляда.
– Выбор Зверя — это его Истинная, — удивленно ответил Хорез, – что за путаница в голове вашей, кронпринц?
– Не назвал бы это головой, — Дитмор сдавленно хмыкнул, — но скажу чуть иначе: может ли Зверь хотеть не только свою истинную?
– Какую странную тему вы подняли, — звездочет выглядел пораженным, — никогда не слыхивал о том, чтобы у оборотня было две истинных, одна для Зверя, вторая для Человека. Поэтому и метка предреченной выглядит как символ звериной сущности.
Дитмор вспомнил светящееся изображение на плечике Золиданны. Всё верно знак Тигра, эту метку ни с чем не спутать. То, как она выглядит, в Реентарии знать не могли, эти сведения тщательно охраняются. Лишь избранным известно, что метка Меелингов – след тигриной лапы, и на балу неессе приходилось ее прикрывать, так чтобы сияние было видно, а разглядеть в деталях, и тем паче срисовать знак, не вышло бы ни у кого.
– Но если Зверь следует за другой женщиной, не истинной, — продолжал вопрошать кронпринц, – что это может значить?
– Сложно сказать, — нахмурился Хорез, – какие-то действия он предпринимает по отношению к ней?
Дитмор покачал головой.
– Еще раз повторяю: двух истинных быть не может. Но вероятна связь иного толка. Вдруг Зверь и девушка виделись при каких-то особых обстоятельствах?
– Да, кажется, я спас ее от нападения. Но помню это весьма смутно.
Хорез вздохнул с облегчением и сказал уже без экивоков:
– Тогда это просто звериное покровительство и ничего больше. Когда Зверь дарит кому-то жизнь, он может привязаться и чувствовать ответственность за существо, ставшее от него зависимым. Не волнуйтесь, принц. Но на всякий случай избегайте общения с этой особой. Вам не нужны досужие сплетни.
ГЛАВА 10. Планы
Огудал стоял у зеркала, но не просто себя рассматривал, а подбривал острым лезвием бороду. Он любил, чтобы волоски росли ровненько, по ниточке. И даже после своего брадобрея поправлял безупречную линию.
Вот и сейчас ему показалось, что к вечеру совершенство рисунка на его скулах несколько нарушилось.
Дочь ворвалась в гостевые покои без стука. И сейчас в ней сложно было узнать ту скромную, милую девочку, что заливается краской при слове “поцелуй”.
– Как тебе скелет древнего дерева? — отец даже не вздрогнул, не порезался. Когда он бреется, выдержка у него просто стальная, как его бритва.
– Это больше не скелет, — резко сказала Золиданна, — старая Меелинга распустилась и зацвела. Еще и новую поросль дала. Уж не знаю, какой магией тебе это удалось провернуть.
– Мне? — Огудал в изумлении отложил свой инструмент и повернулся к неессе.
– Возможно, это наш Некто старается, — задумчиво заметил он, — чтобы все выглядело чисто. Он очень сильный маг, который ухитряется высасывать крохи оставшейся мощи из природных запасов.
– Ты ведь знаешь, кто он, — утвердительно заявила Золиданна, подходя к отцу ближе.
– Знаю, но тебе этого знать не следует. Для твоей же безопасности. Если он решит, что ты его раскусила — убьет, и меня не испугается.
– Отчего же тебя он не трогает? — прищурилась девица.
– Я ему мертвый буду опаснее. Да и мне невыгодно его выдавать. А ты — девочка молодая, горячая, поди догадайся, что на уме у тебя. Посему и выходит, что меньше знаешь — дольше проживешь.
– Что-то есть у меня по этому поводу сомнения, папенька! — сказала Золи с таким нажимом, что Огудалу захотелось бритву ближе подвинуть, для собственного спокойствия. Норов у его девочки крутой. Не набросится, конечно, но это ж естественное желание себя обезопасить.
– Вот скажи, о чем ты думал всё же, когда послал меня делать эту метку, что облезет через год или два? Да и к тому времени разродиться тигром я не смогу. Что ждет меня, казнь?
– Считаешь, я тебя просто подставил? — возмутился Огудал. — Да какой же отец ребенка своего, кровиночку родную, на плаху толкнет собственными руками?
Для убедительности он вытянул в сторону дочки руки пустыми ладонями вверх.
– А что же тогда? Где я возьму им ребенка-оборотня?
– От Меелинга ты, вероятно, не понесешь, — деловито произнес царек, погладив бородку, – но так-то здоровой молодой женщине забеременеть проблема не большая.
Золиданна чуть не задохнулась, поняв, что имеет в виду отец.
– Ты предлагаешь мне мужу изменить? — прошипела она.
– Жить захочешь, не то сделаешь. Зато будешь при дворе, принцесса, в чести и довольстве. Забеременеешь, и какое-то время никто не тронет тебя. А родится ребенок…
— И у меня не появится браслета истинности, как и у Дитмора! Если мне можно поддельный нарисовать, то кронпринцу точно не выйдет. Или ты напоить его до полусмерти собираешься?
– А что, идея неплоха, – хмыкнул бесстыдник, — но нет, нам это не потребуется. К той поре я рассчитываю подмять Меелингу под себя. А ты просто поможешь выиграть для этого время. Сразу прыгать в чужую койку я тебя не заставляю. Присмотрись, найди человека надежного, к которому не только ты лечь сможешь, но и сердце твое.
– Это омерзительно! — скривилась Золиданна. — Что ты за отец такой?
– Заботливый, – холодно ответил Огудал, — а вот ты стала непочтительной дочерью. Не забывай, назад идти уже слишком поздно, в игру мы уже ввязались.
– Ты просто чудовище, — простонала неесса, — видела бы мать, что ты делаешь!
– Она бы одобрила мою обеспокоенность твоим будущим. Богатства Реентарии иссякают, население начинает вырождаться. Скоро мы себя исчерпаем. А в Меелинге есть все, кроме магии. И это наше преимущество. Пока мы можем их дурить, поскольку в этом тигры слабее нас. И не влюбляйся в принца, дорогая. Тебе же так будет лучше.
Пальцы Огудала крепко охватили рукоятку бритвы. Он видел, как побелели крылья носа Золиданны. Его дочь была в бешенстве. Все же хорошо, что в ней сильны еще отголоски воспитания, что не позволили спорить, когда он только велел ей сделать магическую татуировку и отправиться в Меелингу с выдуманной историей. Потребуй она тогда рассказать ей весь план без утайки, не смог бы он ее на такое сговорить.
А теперь деваться ей и некуда, сама понимает.
– После того как на площади объявят о вашей помолвке, я уеду, и мы свидимся только на свадьбе, — он старался говорить мягко, — так что постарайся изобразить воспитанную и сговорчивую дочку. Потом ты от меня отдохнешь.
– Отдыхать придется недолго, — проронила Золиданна, — свадьбу, вероятно, назначат раньше.
– Вот и славно, — Огудал улыбался, но внутри него словно студень трясся.
10.2
– Вот тут педаль, ее левой ногой надо, чтобы круг вращался. А руками глину придерживай да следи, чтобы она влажная была. И не бойся помять или растянуть, когда того процесс требует.
Илек хорошим учителем был, внимательным. И видно, что с большой любовью к своему ремеслу относился.
Дориана старательно выполняла его распоряжения. Деревянная педаль на железном штыре тяжело шла, скрипела.
– До недавнего времени у нас гончарные круги были только с ручным подвертом, — объяснял парень, – одной рукой крутишь, второй с глиной работаешь. А сейчас обе свободные.
