А вчера наконец Кип порадовал меня тем, что на заводе появилась охрана. Не такая внушительная, как добряк Барни, но она состояла из пяти человек, которые неустанно патрулировали периметр территории завода. Остальные пять появятся чуть позже, после того как пройдут собеседование у моего секретаря.
Из плохого — у меня закончились все деньги. Даже те, что лежали в тайнике отца, и те, что хранила за плиткой в ванной комнате моя мать. Запас был небольшим и в одно мгновение разошёлся на важные траты. Такие, как покупка продуктов, оплата нетерпящих отлагательств счетов, и обязательства по двум распискам, что сделал мне муж, тоже пришлось оплатить, иначе я бы осталась без кареты. Все расписки и закладные я прятала в сейф, чтобы позже выставить счёт старшему Доуману.
— Завтра кирпич доставят на ферму, — сообщил долгожданную новость Кип, прерывая мои тягостные мысли.
— Отлично, — рассеянно проговорила, кивнув мужчине, чтобы заходил в кабинет, — что нового слышно в Ранье?
— По городу про тебя слухи занятные гуляют. Говорят, что ты лечилась не в Диншопе, а в Кастелии; судачат о несметных богатствах, которые оставил тебе отец; обсуждают твою удачную сделку; ну а твой муж рассказывает своим дружкам, что ты спятила. Ооо, кстати, для тебя приглашение, от некой Паулы Тернер.
— Ещё одни непредвиденные затраты, — задумчиво произнесла, забирая небольшую картонку, на которой витиеватыми буквами было написано приглашение на ужин по случаю дня рождения малышки Кей, — у меня осталось всего пять фарингов, которые закончатся уже сегодня, как только я отдам их Фани, чтобы она купила необходимые продукты. За кирпич выплатят только завтра… через три недели надо заплатить слугам. И это здесь ещё, а пропустить нельзя!
— Важная птица? — поинтересовался Кип, кивнув на приглашение.
— Дочь одного из учредителей банка, откажусь прийти — возникнут ещё большие пересуды, — усмехнулась, аккуратно положив обрамленную по краю золотым напылением карточку, — хотя они и так пойдут, подозреваю, меня и пригласили, чтобы посмотреть словно на редкую зверушку.
— Не ходи, — меланхолично пожал плечами Кип, — надо тебе слушать этих… господ.
— Надо, я должна показать, что у Рейн всё отлично, — проговорила, задумчиво постучав пальцами по столу, — что с продажей автомобиля?
— Завтра заберут и сразу отдадут всю сумму… наличными, — добавил секретарь, — не просто было продать его, те, кто хотел и мог приобрести, давно раскатывают на безлошадной.
— Я понимаю, и спасибо тебе, — благодарно улыбнулась мужчине, вполголоса протянув, — завтра рассчитаются за кирпич, завтра же выплатят за автомобиль… всё завтра. А Сефтон должен был вернуться уже сегодня. Надеюсь, его что-нибудь задержит в дороге, мне необходимо оплатить банку часть долга до его возвращения. Важно показать учредителям, что только я смогу восстановить предприятие. Иначе есть риск, что мсье Доуман вывернет это в свою пользу, не удивлюсь, что он заявит о якобы своей помощи в погашении долгов.
— В Ранье Сефтон ещё не въезжал, мне бы сообщили, — проговорил Кип, чуть помедлив, добавил, — я попробую устроить так, чтобы у мсье Доумана случилась поломка, эти автомобили такие ненадёжные.
— Ты лучший, не знаю, чтобы я без тебя делала, — произнесла, положив на край стола свёрнутую в нужном месте газету, — Хокинс — рисковый парень, он высмеял графа Жортиса, завуалировано назвав его старым брюзгой. Я бы хотела встретиться с этим журналистом, уверена, мы с ним договоримся.
— Что-то задумала? — предвкушающее прищурился Кип, забирая газету.
— Нам не помешают такие правдолюбцы, Сефтон скоро заявится, и начнётся игра посерьёзней. Фрэнк — мелкий пакостник по сравнению со своим отцом, я удивляюсь, почему до сих пор в поместье не заявился старший братец Ларк, та ещё мерзость и ничтожество.
— Выжидает? Без отцовского дозволения не лезет?
— Возможно, он всегда был чуть умнее Фрэнка, но и более жестоким и нетерпимым.
— За ним присмотрят, Дель, — поспешил успокоить меня мужчина, быстрым взглядом пробежавшись по статье, — нда… если он продолжит в таком же духе, я не ручаюсь, что этот Хокинс встретит свою старость в здравии.
— Думаю, что имя скандального журналиста ненастоящее и редактор этой газетёнки, скорее всего, не видел в лицо Хокинса, — подначила Кипа, который страсть как любил загадки и тайны, — разыщешь?
— После такого, с огромным удовольствием, — оскалился секретарь, рывком поднимаясь с кресла, — едем?
— Да, зайду к сыну, предупрежу его, и выдвигаемся. Фрэнк не возвращался?
— Нет, всё там же заливает своё горе, — презрительно фыркнул Кип, распахивая передо мной дверь.
— Отлично, истерика отменяется, — с облегчением выдохнула, устав слушать пьяный бред мужа. Если верить докладу, то ранее Фрэнк так не злоупотреблял, возможно его сдерживал старший Доуман, а тут и папенька отбыл, и жена, которую Фрэнк давно похоронил, заявилась и распоряжается в доме, как в своём. Сразу столько раздражающих факторов, есть отчего запить.
— С нетерпением ожидаю его крик, когда он узнает, что лишился своей красотки, — злорадным голосом рассмеялся Кип, зная, как трепетно Фрэнк относится к своему автомобилю. И даже находясь в пьяном угаре, он не садился за руль, опасаясь ненароком поцарапать свою красотку.
— Это будет кошмаром, — с горестным стоном проговорила, сжав виски, пытаясь унять начинавшуюся головную боль, — ещё год, год мучений — и я стану свободна, конечно, если Фрэнк не вынудит меня избавиться от него раньше положенного законом срока. Почему до сих пор не изменили этот дурацкий закон? Слишком долгий срок, чтобы судья поверил в то, что между мной и Фрэнком больше ничего не может быть и что рожать ему ещё одного сына я не намерена.
— Закон я изменить не могу, но ты только скажи, — тут же отреагировал Кип, давно мечтая прибить Фрэнка где-нибудь в тёмной подворотне, — и от Доумана ты избавишься.
— Нельзя, слишком явно, возможно, позже… — покачала головой, останавливаясь у двери детской комнаты, встревоженно проговорила, — за домом точно приглядывают?
— Да, не волнуйся, никто в поместье не пройдёт. Фрэнка нет, а появится — с него глаз не спустят. Натиша и не таких успокаивала, поверь, в этой хрупкой девушке столько сил, что она с лёгкостью выкидывала из трактира огромных боровов.
— Ладно, — кивнула, каждый раз, ощущая непривычную тревогу, когда мне требовалось отправиться в город по делам, и я была вынуждена оставить сына в доме с посторонними мне людьми, которым я пока не доверяла.
Вообще, моя жизнь сейчас напоминала мне какое-то итальянское кино. Я представляла себя непременно синьорой, такой очень влиятельной женщиной, Дарен виделся мне сыном скрывшегося мафиози, и теперь нас неустанно охраняют. Служанки Натиша и Нел, две симпатичные и хрупкие девушки, на деле оказываются опытными охранницами. Строгая, тощая и плоская как доска экономка Фани с лёгкостью распознаёт в людях их намерения, умело считывая мимику. Пухленькая, рыжеволосая кухарка Хлоя и её сестра Яник ловко орудовали ножами и сковородкой, едва не прибив Кипа, показывая свои умения. Кто на самом деле Глен, я так толком и не узнала.
И всё это меня очень тревожило, но Кип заверял, что все они никогда не предадут и будут верно служить мне. Я же не была так уверена в этом, сомневалась, что люди, живущие в моём поместье, преданно служат именно мне. Да, можно допустить, что умения людей, что теперь обитают в моём доме, это вынужденная мера выживания. Им пришлось приспособиться, ведь в тех местах, где Натиша и Нел ранее работали, по-другому не выжить. И да, я сама просила Кипа, подобрать лучших, глядя на которых не возникнет мыслей, что ещё недавно Фани вымаливала милостыню у ворот парка Милт.
Но меня снедали подозрения, что все они пришли в мой дом по приказу Ская. Да, он взял на себя обязательства сохранить жизнь мою и Дарена, пока я не разберусь с семьёй Доуман. И всё же слишком он рьяно приступил к их исполнению, не получив при этом и фаринга. Что, если я не смогу рассчитаться с ним, и какой счёт выставит Скай по завершении нашего соглашения?
