рвался наружу, но я помнил, что Ди только сегодня узнала о нас. Нельзя было сделать неправильный шаг, нельзя. Я и так на птичьих правах.
Нет!
Моя.
Сначала надо сделать так, чтобы эта тарантайка не смела сдвинуться с места. И я собрал всю силу и ударил по капоту так, чтобы железяка больше не завелась.
Рванул дверь переднюю пассажирскую дверь, оторвал ее к чертовой бабушке и вздрогнул. Мне будто метеорит в солнечное сплетение ударил: сперло дыхание, сковало дух, заморозило сознание.
Ди смотрела на меня своими прекрасными голубыми глазами из-за плеча Артура, а ее зубы впились в его плечо. Время будто остановилось.
Глаза Ди были полны ужаса, и только это остановило моего зверя, потому что запахи и эмоции были крайне противоположными.
Артура трясло, а потом этот козел взорвался прямо в штаны — тошнотворный запах тут же заполнил авто.
— Ди! — вырвался у меня крик.
Я только собрался вытащить Ди из-под этой мерзости, как она сама оттолкнула Артура и выпрыгнула прямо мне в руки.
— Это не метка! Я человек, я не могу ставить ничего подобного! — Голос девушки дрожал, она прижалась ко мне так доверчиво, что я испытал очень странное чувство.
Что это? Начавшаяся агония моего зверя при взгляде на то, как она ставит метку другому, мгновенно прекратилась.
Я жадно вглядывался в ее лицо. Что она чувствует? Выбрала меня?
Ди уткнулась носом лицом мне прямо в сердце, втянула воздух и закрыла глаза.
Такая беззащитная.
Такая моя.
Не отпущу.
С меткой, даже если поставила, разберусь.
Не отдам.
Зверь был со мной полностью согласен. И только я хотел унести Ди подальше, как она с силой оттолкнулась от меня и отбежала на два шага. Зябко поежилась, обняла себя руками.
Зверь рванулся на свободу, и я выпустил когти и впился ими в свое бедро, напоминая — нельзя, надо держать себя в руках, иначе Ди испугается.
— Я только защищалась! — Взгляд девушки бегал от меня к Артуру.
Она была испугана и выглядела словно брошенный на волю судьбы котенок в ненастную погоду.
Хотелось ее снова прижать к себе, успокоить, но зверь послал такую волну злости из-за того, что она убежала от меня, что изо рта вырвался рык:
— Ди!
Девушка вздрогнула, обвиняюще посмотрела на меня:
— Что? И тебя тяпнуть?
Мышцы свело спазмом, воздух вокруг стал плотным — верный признак приближающегося оборота. Мой зверь бесновался в теле, рвал и метал. Он хотел растерзать соперника, завалить девушку тут же. И словно поджег меня изнутри.
Опять!
Только не сейчас. Не с ней.
Но огонь внутри разгорался только сильнее.
Мой зверь требовал немедленно сделать ее своей. Сейчас же.
Снова он за свое!
Моя вторая ипостась необузданная. Если не сделаю желаемую своей, буду гореть, пока наконец она не позволит нам соединиться. Так было всегда — если я захотел женщину, то должен ее взять как можно скорее, иначе сгорю к дьяволу и в лихорадке приползу и возьму. Зверь так разгонит мне температуру, что буду подыхать, пламенеть, пока не добьюсь своего. Именно поэтому отец Ди был настроен против меня. Многие знали о специфике моего зверя. Захотел — получил. И огонь потом тут же тух, словно его и не было.
В этот раз с Ди все было по-другому. Еще при первой встрече я испытал не похоть, а эмоции. Не зверь захотел ее первым, а моя человеческая половина. Я хотел действительно быть с ней, а не подставным парнем. Хотел, чтобы она поймала букет и все говорили, что скоро наши отношения станут серьезными.
Впервые хотел от девушки чего-то большего, чем просто жаркая ночь.
Закрыть ее, спрятать, любить до рваных простыней и сломанных кроватей, а потом говорить до рассвета, гулять под лучами солнца, а потом снова любить друг друга.
Моя фантазию, как вспышку сверхновой, было не остановить.
Со мной никогда такого не было. Обычно захотел, взял, разочаровался, ушел.
А тут я сразу знал, что не уйду, и даже зверь будто затих.
И как же он не вовремя взялся за свое, черт побери!
Голос Ди звучал на грани нервного срыва и немного пригасил мой внутренний пожар:
— Хватит. С меня довольно. Я — человек. Принадлежу сама себе. На мне не надо обновлять штампы. Этот шрам на моей шее — след прошлого, не более. И я тебя, Артур, укусила, потому что больше ничем себя защитить не могла. Это самооборона. Ты перешел черту.
Ди отгораживалась ото всех, возводила стену. Артур тоже это почувствовал и выскочил из машины.
Пошел на хрен!
Я закрыл собой Ди. Если надо, прямо здесь и сейчас разорву ему глотку, и плевать, что после этого мне не стать главой.
Артур глотку рвать мне был не готов. Для него стать главой было делом жизни — я это знал. Поэтому пума попробовал решить дело словами:
— Уйди, Яр. Ты третий лишний. Это моя женщина, уже три года.
Я так ухмыльнулся, что Артура перекосило. Мне даже говорить не надо было, что для трехлетних отношений с оборотнем Ди слишком… нетронута. И я даже знаю почему.
Вот только на это мне плевать.
— Артур, нам нужно сделать перерыв в отношениях, — раздалось твердое за моей спиной. Ди!
И моя дьявольская улыбка чуть было не заставила Артура обернуться — воздух снова стал плотным, задрожал. Мой зверь был наготове.
И пума не выдержал — бросился на меня с ревом:
— Нет!
Вот только из-за блока достал не до горла, а до горловины рубашки, попытался откинуть меня в сторону, но хрен там.
Тогда он вдруг остановился, оттянул одежду на себе так, чтобы оголилось плечо. Показал на розовый овал:
— Смотри сюда!
И орал он это не мне, а Ди, что окончательно меня выбесило.
— Не ори на нее! — Я выпустил когти и оттолкнул его в грудь, когти вошли в тело.
Пума взревел, хотел броситься на меня, и я приготовился к схватке, когда вдруг сердце мне разорвал всхлип:
— Х-хватит!
Ди была на грани. Она продолжила дрожащим голосом:
— Хватит мне тыкать метками. Для меня имеют значения только чувства. А сейчас я хочу стереть этот день и не знать ничего. Не ходить на свадьбу. Не знать ничего о мире сверхов!
Артур потупил взгляд, как нашкодивший кот, вызывая у меня только презрение. Он заискивающе обратился к Ди:
— Ди, ты на грани, давай успокоимся. Тебе тяжело сегодня пришлось, знаю, но рано или поздно тебе пришлось бы с этим столкнуться. Я же оборотень, а ты моя
