с керри. В его глазах было предвкушение. Он явно рассчитывал, что наше противостояние на поле после игры переместится в постель. Зря, конечно. Больше всего мне хотелось натянуть его янтарный глаз на его пушистую задницу. Но это тоже потом.
Издав боевой клич, я пропустила Даниэля вперед и бросилась наперерез кошкодракону, чтобы заставить его притормозить. Сбоку снова что-то взорвалось, осыпав меня песком и мелкими осколками, и я вильнула в сторону. А в следующее мгновение возле уха что-то свистнуло, и мое крыло пронзило болью. Я взвыла от неожиданности и перевернулась в воздухе, чтобы погасить инерцию и никуда не врезаться. Выровняв полет, я обернулась, чтобы оценить ущерб, и не поверила собственным глазам — между черными, как ночное небо, чешуйками дрожала оперением самая настоящая стрела. Довольно большая, чтобы нанести мне ущерб.
Но… подобные ловушки запрещены спортивным комитетом! Или керри наплевать и на это?
С трудом удерживая высоту, я попыталась догнать Даниэля. Надо предупредить своих. Надо остановить игру и сообщить, что кошаки нарушили все мыслимые правила. Но интуиция, которая до этого билась в панике, взвыла тревожной сиреной. Меня накрыла огромная тень, а в следующий миг в меня на полной скорости врезался кошкодракон в полном обороте. Но то, что с противным треском распороло мне бок, было вовсе не его когтями.
До меня донесся протяжный мужской крик, и лишь с большим трудом я узнала голос Бьорна. Крылья перестали держать меня. Я их вообще больше не чувствовала. Высота была приличная, и с одной стороны мне была понятна причина его беспокойства. С другой стороны мы, драконы, гораздо крепче, чем могло бы показаться. И когда воздушный поток омыл меня со всех сторон, знаменуя стремительное падение, я даже не испугалась. Бок онемел, боли не было. Возможно, не произошло ничего страшного, и очень скоро я смогу взмахнуть крыльями и поднять себя в воздух. Меня охватила полная трансформация. Так всегда происходило при ранениях. Драконье тело гораздо более крепкое и выносливое, чем человеческое.
Перевернувшись в воздухе, сквозь поднявшуюся пыль я с трудом могла оценить обстановку. Капитан керри, что пробил в моих глазах моральное дно своим поступком, неотрывно преследовал Даниэля, который, крепко сжимая в лапах яйцо, мчался к гнезду противника. Наш грозовой дракон, надо отдать ему должное, держася молодцом и, похоже, успешно обошел расставленные ловушки.
А ко мне, яростно раздувая ноздри, мчался Рыч. Наверное, это было самое долгое падение в моей жизни. Когда до земли осталось совсем чуть-чуть, а крылья так и не отозвались, меня охватило сожаление. И понимание. Наверное, зря мы пытались обмануть судьбу. Спасли Маркуса от трагедии, и мироздание решило наказать нас за гордыню. Никому не позволено идти против того, что было ему уготовано. И внезапно обнаруженный дар Шелли мог обернуться проклятием. Это ли не самая великая мука — видеть будущее и не иметь возможности его изменить?
Крепкие когти сомкнулись вокруг моего тела почти у самой земли. Я старалась сильно не размякать и держаться молодцом, чтобы Бьорн мог бережно приземлить нас обоих. Но в этом не было необходимости. Рыч был едва ли не самым крупным из нас в своей драконьей ипостаси, и мой вес не был для него обременительным. Меня мягко уложили на песок, и, повернув голову, я с укором уставилась на свои безвольные, бесполезные крылья, что раскинулись по обе стороны от моего тела.
— Мира! — обернувшись человеком, Бьорн подскочил к моей морде. Но я, в отличие от чистокровных драконов, практически не могла внятно разговаривать в обороте, поэтому, закрыв глаза и сосредоточившись, тоже сменила ипостась.
— Что он сделал? — Рыч склонился к моему лицу, и в его глазах билась неподдельная тревога. Неужели все настолько плохо?
— Не знаю, — губы онемели, и мне с трудом удалось их разлепить. — А на что похоже?
Вместо ответа Бьорн показал мне свою окровавленную ладонь, которую до этого прижимал к моему боку.
— Они за это ответят, — пообещал он. — Керри перешли все дозволенные границы.
Это точно. А я, как полная дура, при первой встрече еще строила им глазки.
Будто в подтверждение того, что все действительно плохо, свет вокруг начал меркнуть. Лицо Рыча начало расплываться.
— Мира! — схватив за плечи, он с силой встряхнул меня, но у меня не было сил, чтобы отозваться. Как будто кто-то просто выпил всю мою энергию, оставив на ее месте холодную пустоту. Я могла лишь смотреть в обеспокоенное лицо, отчего-то радуясь его реакции. Вероятно, для него я не просто капитан команды, иначе стал бы он обещать кровавую месть каждой пушистой заднице в этом каньоне?
Свет погас окончательно, а когда я снова смогла различать звуки и открыла глаза, рядом была Шелли.
— Она очнулась, — крикнула наша менеджер кому-то у себя за спиной и снова повернулась ко мне. В ее руке была влажная тряпочка, которую девушка заботливо пристроила мне на лоб. — Как ты?
Я попробовала пошевелиться. Боли не было, только слабость.
— Где я? — спросила я хрипло. — И где Бьорн? Он только что был здесь.
— Не только что, — покачала головой Шелли. — Прошло три часа с того момента, как ты упала и едва не разбилась. Бьорн сейчас с тренером Эйларом. А ты в лазарете.
— Мы в Виригии? — спросила я. — Как игра? Мы порвали их на тряпочки?
Миллерс медленно покачала головой.
— После того, как с тобой произошел несчастный случай, тренеру ничего не оставалось, кроме как выпустить на поле Маркуса. Наша команда перегруппировалась, и он занял место Даниэля.
Судя по убитому тону Шелли, случилось что-то действительно отвратное. И ко мне это имело лишь косвенное отношение.
— И? — поторопила я, не в силах больше ждать.
— И мой сон сбылся, — поникшим тоном закончила Миллерс. — Мы проиграли.
Миранда Саблезуб
— Он… — я с трудом проглотила горький комок, образовавшийся в горле. — Погиб?
— Нет, — Шелли так яростно замотала головой, что ее волосы выбились из хвостика и рассыпались по плечам. — Он даже почти не пострадал благодаря моему предупреждению. Но мы проиграли.
— Керри вели нечестную игру, — зашипела я. Злость разъедала меня изнутри. Больше всего на свете я ненавидела несправедливость и хитрых, изворотливых ублюдков, которые ставили достижение своей цели превыше моральных принципов.
— Да, за милой внешностью оказались довольно гнилые душёнки, — кивнула Миллерс. — Мы сильно в них ошиблись. Глядя на эти ушки, я и подумать не могла, что они задумали настолько крупную подлость. Ладно бы мелкие хитрости, на них игра и строится…
— Подлость? — я подскочила на кровати и едва не упала
