— Как ты стал джинном? — вопрос вырвался сам. — Можешь не рассказывать, если тебе не хочется возвращаться в прошлое, — поспешно добавила я, беря Алана за руку. Рука была теплой и сильной. Перед глазами тут же возникла сцена в вип-комнате, где эти руки ласкали мое тело. Мое лицо моментально стало пунцовым. Я сглотнула. Алан улыбнулся и поцеловал меня в щеку.
— С прошлым надо уметь сталкиваться. Без него не было бы настоящего и будущего.
— Согласна. Тогда расскажи мне, Алан, — попросила я.
— Это долгая история, — вздохнул он.
— Разве мы куда-то торопимся?
— Хорошо. — кивнул джинн. — Я родился в 1673 году в многодетной семье: мать, отец, я и три сестры. Я самый старший. Родители работали на полях, собирали урожай, держали кое-какое хозяйство: несколько кур, козу, корову. Нашей основной кормилицей была матушка-земля. Времена были сложные, лили сильные дожди, оставляя нас без урожая. Несколько лет подряд наша семья едва сводила концы с концами. В августе 1700 года была объявлена война Швеции в связи с открытием выхода в Европу. Это стало началом Северной войны. Тогда я принял решение пойти на фронт. — Алан замолчал.
— Когда мы проходили Северную войну по истории в школе, я не могла даже представить, что столкнусь с реальным участником того события, — я была искренне поражена.
— Тут нечем гордиться, — грустно отозвался джинн и продолжил. — Все шло нормально, пока однажды наш отряд не направили в одну заброшенную деревню, где, по некоторым данным, недалеко находился противник. Мы провели в засаде несколько дней, у нас закончилось все продовольствие. Голодные и обессиленные мы ждали команду «атаковать». В итоге, потеряв бдительность, были атакованы врагом.
Слушая рассказ Алана, я представляла себе всю картину происходящего. Вот она — настоящая реальность всех жестоких войн. Мое сердце сжалось от страха.
— Взрывы, крики, взрывы. Много крови, — вспоминал он, на красивом лице отразилась гримаса боли, словно он заново переживал те события. — Оставшиеся из нас в живых отстреливались, борясь за последние минуты жизни. Мы все были обречены. — На секунду он прикрыл глаза. — Я получил пулю в ногу. Не смертельно, конечно, если вовремя оказать первую помощь, — усмехнулся своим мыслям джинн. — Но о первой помощи не могло быть и речи. Слишком далеко мы находились от нашего ближайшего лагеря. Я должен был умереть. На улице были глубокие сумерки, когда, цепляясь за жизнь, кое-как дополз до старого заброшенного дома.
— Там тоже могла быть засада, — предположила я, представляя раненного Алана, заползающего в незнакомый дом.
— В тот момент я об этом не думал. Я просто хотел спокойно встретить свою смерть.
В горле появился ком, слезы были готовы вот-вот вырваться наружу. Еще никогда я не видела его таким беззащитным. Я едва могла сдерживать подступившую боль, испытывая огромное сострадание к нему.
— Ты не умер, Алан, — тихо произнесла я, еле сдерживая рыдания, разрывавшие меня изнутри.
— Нет, но лучше бы я умер, — горько усмехнулся он и его глаза на секунду вспыхнули. Я узнала эту вспышку. Джинн злился. — Внутри пахло сыростью и плесенью. В углу валялась груда грязных тряпок. Если бы я не умер от потери крови, то точно бы скончался от заражения. Порывшись в них, перевязал рану, более-менее остановив кровь. Силы были на исходе, поэтому я хотел накрыться старыми тряпками, чтобы меня не смогли найти враги. Разгребая кучу старой ветоши, моя рука уперлась во что-то твердое и гладкое. Это была она, самая обычная масляная лампа. То ли из-за пребывания в бреду, то ли от безысходности, я потер ее. Передо мной появился Он. Маленького роста, тучного телосложения человек, с неприятным скрипучим голосом и жутковатым смехом. Тогда я подумал, что начал сходить с ума и это мои первые галлюцинации. Он рассказал, кем является, и предложил исполнить любые три желания. Терять мне все равно было нечего. Поэтому, без лишних колебаний, я вступил с ним в игру по его правилам. Первым моим желанием было выбраться отсюда, и я оказался дома. Там родители вызвали местного лекаря. На удивление я быстро поправился. Когда я пришел в себя, джинн исполнил второе мое желание. Я загадал много денег для своей семьи. Над третьим желанием мне пришлось думать дольше. Проживая в бедности с самого рождения, я мечтал ни в чем никогда не нуждаться.
Что означало «ни в чем никогда не нуждаться»? Быть бессмертным и иметь то, чего не было при жизни?
— Алан, что в итоге ты загадал? — сглотнула я, заранее предполагая ответ.
Мой заданный вопрос подействовал отрезвляющие, вернув Алана в реальность.
— Я загадал себе ту жизнь, которой живу сейчас. — Цинично усмехнулся он.
Меня словно окатили ледяной водой. Чисто теоретически, джинн исполнил его желание, только переиграв в свою пользу. Другими словами, заточил Алана вместо себя в лампу, превратив против воли в сверхъестественное существо. Он его обманул!
Рассказ джинна меня впечатлил, оставив особый след в сердце. Несмотря на его скверный характер и магическую сущность в душе он все еще оставался человеком.
— Алан…
— Я заслужил это, — он поднялся, протягивая мне руку. — Вода очень теплая, идем.
— Но у меня нет с собой купальника… — простонала я.
— Он тебе не понадобиться, — притягивая меня к себе, прошептал Алан. Затем одним движением расстегнул молнию на платье, одновременно нежно поглаживая оголенный участок кожи на спине. В такие моменты я была беззащитна. Тело предательски отказывалось подчиняться разуму. Платье ненужной тряпкой упало на песок.
Оставшись в одном нижнем белье, я прикрылась руками.
— Ты очень красивая, — хрипло произнес Алан, даже не пытаясь отвернуться.
Меня бросило в жар. Его нахальное поведение полностью выбивало из колеи.
По дороге он скинул с себя рубашку, оставшись в одним брюках. Идеальные твердые мышцы вырисовывались на плечах, спине и груди, а рельефный живот дополнял ко всей этой картине больше сексуальности.
Вода оказалась божественной: прохладной, мягкой и безумно приятной. Не отпуская рук, мы медленно заходили в лазурного цвета море. Песок под ногами был настолько мягким, что как только наши ступни касались его поверхности, он с радостью принимал их в свои объятия. Прозрачная вода становилось мутновато-белой с каждым нашим шагом. Достигнув нужной глубины, я прикрыла глаза, позволяя океану держать меня в своей невесомости. Алан нырял рядом. И каждый раз, когда он выныривал из воды, я не могла не отметить, насколько красивым он все-таки был. Капли воды стекали по светлой коже, оставляя влажные следы, которые хотелось попробовать на вкус. Желание было настолько сильным, что я невольно ощутила нарастающее возбуждение внизу живота. Чтобы сбросить непрошенные ощущения, я попыталась сосредоточиться на воде и поплавать, но внезапные нежные объятия джинна не дали проплыть мне даже пару метров. Наши губы встретились. Сначала поцелуй был едва ощутимый, неуверенный, словно спрашивающий разрешение. Обняв за шею, я притянула его к себе, облизнув солоноватые от морской воды губы. Невольно вырвавшейся от наслаждения стон, дал понять Алану больше не сдерживаться. Раскрыв рот, я впустила его язык. Эхом отозвавшиеся приятные ощущения, заставили мое тело затрепетать от удовольствия.
— Кира, — прорычал он мне в губы, — ты сводишь меня с ума!
Одной рукой он накрыл мою грудь, и я ахнула, больше не сдерживая стона. Другая рука спустилась к ягодицам, оставляя разгоряченные следы. Я задыхалась, окончательно теряя голову.
— Не останавливайся… — прошептала ему в губы я. — Алан…
Затем все резко прекратилось. Все еще прибывая в прекрасной истоме, я не сразу поняла, что произошло. Моргнула несколько раза и увидела Алана, который стоял в нескольких шагах от меня, повернувшись спиной. Его мышцы были напряжены.
— Не могу, — с болью в голосе произнес он.
— Алан? Что случилось? Почему ты…
— Кира, я не могу! — воскликнул он, оборачиваясь. Медовые глаза пылали огнем, на шее выступали желваки. Выражение лица стало жестким и отрешенным.
