Уилфорт поздоровался с экспертом как с человеком давно знакомым, при этом пожав ему руку. Я прищурилась, прикидывая, мог ли наш гость оказаться аристократом. В целом, среди рыжих дворяне встречались, в отличие от темных, каковые, в силу все тех же исторических причин, в высшее сословие входили крайне редко. Однако этот конкретный мужчина на аристократа походил мало. Скорее просто высококлассный специалист, уверенный в себе и знающий, что такое самоуважение, в силу своих профессиональных качеств.
— Господин Генри Рейдон, один из лучших экспертов в области магических технологий, — Уилфорт, как и положено, первым представил гостя. — Сержант Тиана Рейс, следователь отдела по борьбе со злоупотреблением магией темных.
Надо же, имя мое запомнил. Не ожидала.
— Очень рад.
Рейдон дружелюбно протянул мне руку, и мы обменялись рукопожатием.
— Я прочитал ваше письмо, лорд Уилфорт, и постарался собрать всю доступную информацию, — сразу приступил к делу эксперт.
Черт! Он сказал «лорд». Стало быть, прав был Райан: новое начальство все же из высшей аристократии.
К слову, Уилфорт поморщился, когда Рейдон использовал такое обращение, но возражать не стал.
— Вы успели сделать какие-нибудь выводы? — поинтересовался вместо этого он.
Я в ожидании подалась вперед. Уилфорт пригласил Рейдона специально для того, чтобы разобраться в действии и способе создания таинственного экстракта, который распространял сбежавший торговец.
— Только один: такое невозможно, — с кривой улыбкой сообщил нам Рейдон. — Но учитывая, что существование препарата является, как я понимаю, непреложным фактом, я вынужден отказаться от своего вывода. Однако предложить альтернативу пока не могу.
Он развел руками.
— Дело обстоит настолько плохо? — спросил Уилфорт.
Эмоции на его лице не отражались, только на лбу пролегла пара лишних морщинок.
— Даже еще хуже, — отозвался эксперт, при этом закидывая ногу на ногу так, словно болтал о погоде. — Ограничиться магической энергией одного человека не могли никак, в противном случае ее было бы слишком мало, к тому же было бы невозможно имеющееся, насколько я понимаю, разнообразие воздействий. Зрительная галлюцинация и корректировка памяти — слишком разные способности, чтобы принадлежать одному магу. Но даже если доноров было много… Человеческий организм попросту отторгает чужую магическую энергию. Так что описанное вами действие попросту невозможно. Впрочем, кажется, я повторяюсь… Пожалуй, на основании имеющихся данных я могу заключить следующее. Препарат создан на основе «обезличенной» темной магической энергии, то есть энергии, существующей независимо от носителя.
— То есть от человека? — уточнил Уилфорт, не успела я нахмурить брови.
— Именно, — подтвердил Рейдон. — Эдакая самостоятельно существующая магическая энергия, которую можно извлечь из источника в концентрированном виде. В этом случае человеческий организм вполне мог бы принять энергию на непродолжительный срок. Также было бы реально найти в этом источнике энергетические волны, воздействующие на различные функции мозга.
— Что-то вроде волшебного озера? — намекнул на популярную сказку капитан.
Несмотря на несомненную иронию вопроса, на губах Уилфорта не было и намека на улыбку. И я его понимала. От самой мысли о возможности, высказанной Рейдоном, по телу начинали бежать мурашки.
— Да-да-да! — обрадовался метафоре эксперт. — Молочные реки, кисельные берега… в которых можно неограниченно черпать магический потенциал.
— Такое возможно? — хмурясь, спросил Уилфорт.
— Нет, — с обезоруживающей улыбкой ответил Рейдон. — Но и другого объяснения я не вижу.
— А если… — начал было Уилфорт, но остановился на полуслове.
— Он был уничтожен, — покачал головой умудрившийся понять его эксперт.
О чем они говорят, было неясно, но я сочла неуместным задавать вопросы.
Больше ни к чему мы в ходе той беседы не пришли. Рейдон пообещал продолжить поиск решения. А вскоре Уилфорт уехал. Взял отпуск и покинул город. Совершенно беспрецедентное поведение для человека, только-только вступившего в должность. Мы с ребятами даже предположили, что больше нового начальника уже не увидим. Эта мысль вызывала во мне смешанные чувства: облегчение переплеталось с сожалением.
Но мы ошиблись. Через неделю Уилфорт вернулся.
Столовая была наполовину пустой. Наиболее стандартное обеденное время — полдень — давно миновало, но я добралась сюда только сейчас. До этого пришлось «добивать» дело одного расшалившегося подростка, для которого злоупотребление темной магией явилось формой юношеского социального протеста. Время от времени нам приходится сталкиваться с подобными явлениями, и в большинстве случаев на первый раз мы стараемся дело замять, очень подробно и в красках объяснив провинившемуся, почему «так поступать не надо».
Доев фасолевый суп, я приступила ко второму — гречневой каше с котлетой. Правда, к котлете я отнеслась с некоторым подозрением. Смущал болотно-зеленоватый оттенок. Вообще, к чести нашей столовой надо сказать, что кормили там хоть и невкусно, но сытно, и вроде бы никто не травился. Тем не менее котлета пугала, и я, невзирая на неутоленный супом голод, отодвинула ее в сторону. Сосредоточусь лучше на гречке.
— Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Чуть не выронив ложку, я подняла взгляд и обнаружила стоящего рядом Уилфорта.
— Н-нет, конечно.
А что еще мне было сказать?
Кивнув в знак благодарности, капитан опустился на стул напротив меня. Никогда не видела его в столовой. Неужели он тоже будет есть зеленую котлету?
— Вы часто здесь обедаете? — не удержалась от вопроса я.
— Время от времени, — уклончиво ответил Уилфорт.
Между тем к нам грациозно подплыла буфетчица.
Амалия, обладательница необычайно пышных форм и кудрявых золотистых волос. Амалии был сорок один год, но буфетчица утверждала, что ей тридцать два, и все вежливо делали вид, что верят. На работу в участок она пришла по той единственной причине, что здесь служило много неженатых мужчин.
Плавно покачивая бедрами и прочими частями тела, Амалия опустила на стол перед Уилфортом поднос с тарелками. Я завистливо сглотнула. Ого, а начальство-то котлетами не травят! На блюде с гречкой лежала аппетитная куриная ножка. Причиной моей зависти был даже не тот факт, что Уилфорта кормили курицей. Главная социальная несправедливость заключалась в том, что эта курица была ни капли не зеленой! Я снова покосилась на собственную котлету.
