Ну, подумаешь, пошутил неприятно. Так это ведь Керр! И по сравнению с его обычным репертуаром сегодняшнее заявление — просто детский лепет. Хотя, если покопаться в истоках моей нервозности, дело было вовсе не в мужчине и его репликах. Я просто боялась… не за себя — за вивьеру с керсом, особенно за нее. Ведь кудрявая осталась совсем одна в запутанных лабиринтах этих жутких подземелий. И сколько времени мы продрыхли тут — неизвестно. Как она там: жива ли еще? И где без следопыта-кота ее теперь искать? А мой милый, хороший Рыжик? Я ведь помню, что мы вышли с ним из того странного тумана и… на этом воспоминания, увы, заканчиваются.
— Хм, любопытно, — вырвал меня из мрачных размышлений, озадаченный голос норда. — И что это за каракули? Не на твоем родном языке случайно, а, Лер?
Я обошла мужчину, склонившегося над головой орны, и тоже хмыкнула. На острых шипах звериного гребня были наколоты серые листы, похожие на те, что использовались в обеденном зале Стортхэма в качестве салфеток. А на них красовались весьма любопытные надписи, сделанные мелким убористым почерком. Сняв верхнюю записку, я прочитала:
«Оружие и сумка за камнем у стены. Кто ищет — тот найдет».
Следующее послание гласило:
«Как разжечь костер и что пожрать — сообразите сами. Я вам не нянька».
И короткая приписка ниже:
«Хотя, может, и нянька… раз двух олухов из-под паров сонного тумана вытаскиваю».
Третья «салфетка» была предупредительно-пояснительной:
«Если до самих не дошло — вы в норе орны, — прочитав это, я посмотрела на голову зверя. Потом снова перевела взгляд на лист, чтобы с удивлением найти там ответ автора на мои собственные мысли: — Да-да, этой самой, Лера. И скажи спасибо, что я ее сюда притащила. По опыту знаю, мозги у треглавой твари — просто объеденье. Как и мясо с шеи».
Меня замутило. И состояние это, судя по всему, отразилось кривой миной на побелевшей физиономии. Норд тут же подал мне флягу с водой. А следом за ней и последнее послание от нашего спасителя.
«Слежка ликвидирована, но скоро набежит новая, так что не обольщайся. Кот твой временно ангажирован. Верну позже, не переживай»
И подпись:
«Твоя шизофрения».
Дочитав, я так и села на тот самый камень, возле которого лежала голова орны.
— Это кто? — спросил мужчина, пристально глядя на меня. Пожала плечами, махнула веером серых листочков, и, чувствуя себя полной идиоткой, признающейся доктору из психушки в собственном слабоумии, сказала:
— Это голос… в моей голове. Ее Лин зову.
— И всего-то? — нарочито бодро проговорил Керр-сай.
— Ага, — вздохнула я и, повертев в руках записки, не менее бодро добавила: — зато у нас теперь еще и туалетная бумага есть.
— Я счастлив, — мурлыкнул темноволосый, нависая надо мной, а потом как гаркнет: — А теперь давай выкладывай все про эту Лин. И чтоб больше никаких тайн, пока мы здесь, поняла? Ни скрытых писем от фирсов, ни спрятанных побрякушек, показывающих «живые» картинки. Ничего! Каждая мелочь может быть жизненно важна, пока мы в подземельях. Каждая! — он чуть тряхнул меня за плечи, наклоняясь все ниже. Так, что наши лица были очень близко, и я неотрывно смотрела в его красно-фиолетовые глаза, сверкающие из-под отросшей челки. Красивые, хищные… А у Йена небесно-голубые, самые лучшие. — Иллер-р-ра! — рыкнул мужчина, и я испуганно моргнула. — Я с тобой говорю или нет? Ты где витаешь?
— Прости, задумалась, — повинилась я, чувствуя, как к щекам приливает краска. Румянец на пепельно-серой коже лэфири выглядел грязно-розовыми пятнами, и делал по-вампирски бледную внешность остроухих какой-то болезненной.
— О шизофрении? — криво усмехнувшись, уточнил мужчина.
— О ней родимой, — соврала я и, вздохнув, начала рассказывать про Лин.
Керр, сложив на груди руки, внимательно слушал и не перебивал, лишь в конце задал кое-какие вопросы. И как-то само собой разговор перешел на то, что случилось после нашего отъезда из пещеры с похожими на люстры сталактитами. Видимо, сай хорошо усыпил мою бдительность, раз я даже про случайный удар каблуком по его физиономии упомянула. И невольно покосилась на пострадавшую скулу, на которой красовалась характерная ссадина. Подошвы у походных ботинок были довольно толстые — удар получился не из слабых.
— Дура ты, — дослушав мою «исповедь», заявил норд.
— Я же извинилась, — обиженно поджав губы, ответила ему.
— Да не про это, — отмахнулся мужчина и машинально потер ушибленное место. — Какого демона тебя обратно-то понесло? Я же приказал убираться как можно дальше. Неужто так сильно за меня беспокоилась? — прищурившись, спросил он, снова наклоняясь ко мне.
— Вовсе нет! — соврала я, опять начиная краснеть. — И вообще! Без тебя мы с Надьей все равно тут не выживем. Днем раньше, днем позже… какая разница? А с тобой хотя бы есть шанс на удачное завершение этой сумасшедшей миссии. Поэтому и вернулась, — заявила, с досадой понимая, что уши пылают похлещи щек.
— Я понял, — сказал Керр с таким видом, что сомнений в том, что именно он понял и как — не оставалось.
— Я Йена люблю, — как-то совсем не в тему пробормотала я.
— Лер, а Лер? — опираясь руками о камень по бокам от моих бедер, мужчина нависал сверху, нервируя меня своей близостью. — Ты в этом кого убедить-то все пытаешься? Меня… или себя? — спросил он тихим, интимным шепотом, почти касаясь губами моего виска.
Ну хватит!
— Отодвинься, сай, — потребовала, чеканя слова. Если он рассчитывал, что на меня подействуют его уловки, зря. То, что темноволосый заместитель Грэм-риля — мужик вполне себе привлекательный, если не смотреть на общие для всех меченных дефекты внешности, я и так знала. И целуется он хорошо, угу. Вот только мне от этого ни холодно, ни жарко. Разве что нервно, и это бесит.
— А если не отодвинусь, то что? — он попытался захватить губами кончик моего уха, но я дернула головой, уклоняясь. И сразу же ударила норда рукой в грудь. Не сильно, но вполне ощутимо. Подействовало плохо… вообще никак. — Не сопротивляйся, Иллера, — проговорил мужчина вкрадчиво. — Я просто хочу помочь тебе разобраться в самой себе. Один поцелуй. Всего один… и если ты ничего не почувствуешь, я отступлю. — Да он издевается?! Я начала ерзать, пытаясь сползти с камня назад, но мне не дали. Теперь одна рука норда придерживала меня за спину, не давая сбежать, а вторая все так же опиралась на камень. — Твоя подружка Лин обмолвилась, что слежки нет. Йен-ри ничего не увидит. Ну, же, решайся, мышка. В качестве эксперимента.
— Не надо, — отчаянно стараясь, чтобы не дрогнул голос, ответила ему. Было страшно. Ведь в этой богом забытой норе никого кроме нас нет. И если Керр захочет, он сделает со мной все, что угодно, ори — не ори. Никто не придет на помощь, разве что очередную тварь подземную накликаю, которая прикончит нас обоих. Рыжа нет, Надьи тоже… «шизофрения» и та меня бросила. Что же делать-то?
