В такие времена можно было сказать, что я жила в роскоши.
В квартире было душно. Ночь не сумела прогнать всю дневную жару, но я так устала, что мне было все равно. Я стянула одежду, залезла в ночную рубашку, упала лицом вниз на кровать.
И сразу же уснула.
Разбудили меня слишком рано хлопающими звуками. Уборщики Ночи войны выметали бумажные цветы и стаканчики из-под Напитка с улиц в десять утра.
К счастью, это было на два часа позже обычного. Но они пели и не очень хорошо, звук прорывался сквозь старые окна.
Даже в лучшие времена я не была жаворонком, а сегодня я была измучена, как никогда.
— Черт, — пробормотала я и натянула одеяло на голову. Я только начала засыпать, как на лестнице раздалось эхо голоса Гуннара.
— Клэр? Ты наверху?
Я прокляла себя за то, что дала ему запасной ключ.
— Уходи. Я сегодня сплю до победного.
На лестнице раздался топот. Я высунула голову и убрала волосы с глаз. Вошел Гуннар, наряженный в серую форму, которую Сдерживающие предпочитали для своих гражданских сотрудников. Он выглядел на удивление хорошо для человека, который, наверно, поспал столько же, сколько и я. Ни опухших глаз, ни нездорового после употребления Напитка оттенка кожи.
— Знаешь, какой сегодня день? — проворчала я.
— Воскресенье.
— Ага. Значит я могу поспать подольше. Зачем ты так рано пришел? И почему выглядишь так хорошо?
— Хорошо поспал. И мне сегодня нужно кое-что сделать в офисе, — никто не сказал Гуннару, что жизнь в Зоне после войны замедлилась. Если была работа, он сделает ее как можно раньше.
— Ты сумасшедший.
— Я занятой. И если ты не в курсе, перед твоей дверью выстроилась линия достойных холостяков с роскошными пенными ванными и ароматическими свечами.
Я застонала, подумывая снова зарыться в одеяло.
— Твоя жестокая ложь не вытащит меня из кровати.
— Ага, это было подло, — сказал он и сел на край моей кушетки. — Нормально добралась до дома?
Я не успела решить, что рассказать Таджи и Гуннару о прошлой ночи. Я не могла рассказать им, что была на Острове Дьявола без того, чтобы рассказать о магии. И я не хотела рассказывать им о духах, потому что они взбесятся. Я любила Гуннара, как брата. Но он иногда чересчур мня оберегал.
С другой стороны, меня допросили Сдерживающие. Об этом есть официальная запись, и, возможно, лучше об этом услышать от меня.
Я села и заправила волосы за уши.
— Пообещай не беситься.
— Когда ты говоришь подобное, это гарантирует, что я взбешусь.
— Двое духов напали на девушку у здания Окружного Суда. Я их отогнала, и Сдерживающие приходили в магазин поговорить со мной и охотником за головами по имени Лиам Куинн.
Гуннар моргнул.
— Помедленнее, и расскажи все снова от начала до конца.
Я снова пробежалась по истории, начиная с Ночи войны до духов. Когда я закончила, впечатленным он не выглядел.
— Да с чего тебе в голову пришло ударить духа? Надо было бежать. Господи, больше ты домой одна не пойдешь, — он казался пораженным.
— Девушке нужна была помощь. Я не могла бросить ее. И это была Ночь войны. Сдерживающие не очень-то спешили, — что меня весьма устроило.
— Наверное, они решили, что это ложная тревога, — сказал Гуннар. — Мог быть кто-то в костюме, или человек был слишком пьян, чтобы отличить правду от вымысла.
Он вздохнул и посмотрел на меня.
— Я рад, что с тобой все хорошо.
— Как и я.
— К сожалению, ситуация с духами явно не становиться лучше.
Я смогла не сморщиться.
— Сдерживающие считают, что ситуация ухудшается?
Гуннар нахмурился.
— Я не видел официальных данных, но мы слышим о них гораздо чаще. Двое духов вместе — это редкость. Наверное, я посмотрю на отчет по расследованию.
Я кивнула.
— Мне было бы интересно узнать, нашли ли они духов. Так мне было бы спокойнее, — по крайней мере, это была абсолютная правда. — Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Как Бёрк?
Гуннар пожал плечами.
— Не знаю. Они с Таджи нашли общий язык, но ты знаешь, какая она скрытная. Не уверен насчет ее чувств, и она ничего мне не сказала. Хотя он кажется хорошим человеком. От него так и веет старой школой джентльменов. Есть чувство юмора. Но не уверен, что она на него уже запала. Но не знаю.
— Поговорю с ней вечером, — было воскресенье, что означало наш ужин. — Теперь уходи, чтобы Золушка могла переодеться в платье.
— Золушка не носила темно-серый. И у нее была фея-крестная и Очаровательный принц.
— У меня есть магазин, лимонное дерево и советник старшего Коменданта.
— Правда, — он встал. — Увидимся вечером. Я пригласил Бёрка, надеюсь, ты не против.
— Погоди… зачем ты пригласил Бёрка, если Таджи на него не запала?
— Потому что он мне нравиться, — он нахмурился. — У меня не так уж много друзей мужского пола. Мне нужно больше таких друзей.
— Потому что мы с Таджи только и говорим, что о принцессах и пони?
Гуннар застонал.
— Ты знаешь, о чем я. И он предложил принести красную фасоль с рисом. Я не мог отказаться.
Я с подозрением уставилась на Гуннара.
— Он не из Нового Орлеана. Он знает, как готовить?
Гуннар пожал плечами.
— Он сказал, да. Давай дадим ему шанс. И раз уж твоя очередь готовить, и не похоже, чтобы ты начинала…
Вот тут он прав.
— Хорошо, — сказала я. — Но если ужин пойдет не так, ты должен вернуть его в нужное русло.
Он галантно поклонился.
— К вашим услугам, мэм, — сказал он и ушел на лестницу.
* * *
Я оделась. Сегодня это были: высокие ботинки, короткая юбка и свободная рубашка на пуговицах, все темно-серое. Плевать на мнение Гуннара, важнее смешаться с толпой. Особенно сейчас смешаться казалось лучшим решением.
Я пошла вниз, включила свет в кухоньке… и ничего. Я закатила глаза, посмотрела на часы, и сделала мысленную заметку попытаться снова через десять-пятнадцать минут. Перебои с энергией обычно были недолгими. Но их частота раздражала. Некоторые члены Конгресса предлагали вывезти всех из Зона, перекопать территорию, проложить новую сеть, не по бетону. Это, уверяли они, решит проблему, и мы сможем вернуться к нормальной жизни.
Идея была глупой. И думаю, так или иначе, мы уже привыкли. До войны я была обычным подростком, у меня были свои гаджеты. И да, они были опорой, помогали сосредоточиться или отвлечься, вместо того, чтобы думать о том, с чем приходилось сталкиваться в старших классах. Вначале без них было странно. Но ты приспосабливаешься. И учишься сосредотачиваться на вещах перед собой.
