Кажется, мир против меня.
Я отбросила подушку, уткнувшись взглядом в потолок.
Нет, я не должна так думать.
У меня есть еще мое тело, мое время, мои мысли. Я могу использовать все это чтобы придумать, как заставить дядю поверить мне. Он должен поверить в то, что мисс Вессекс убила Еву. Это сделала она — я не сомневаюсь.
Это письмо… никто не должен увидеть его.
Я найду другой способ.
Сначала дядя должен поговорить с мисс Вессекс, он сразу поймет, лжет она или говорит правду — именно по этой причине, Эшли недолюбливает своего отца — потому, что он всегда видел дочь насквозь.
В мою дверь постучали, но я проигнорировала, продолжая лежать на полу. Меня охватил страх — от одной мысли о том, что сейчас снова придется говорить с кем-то о Еве.
Снова стук.
Мой желудок неприятно сжался.
Я боюсь таких вещей, которые других людей ни капли не пугают. Я боюсь людей, боюсь большего пространства… теперь я боюсь этого дома, и жителей в нем.
Мисс Вессекс не боится ничего.
Я с нетерпением жду завтрашнего дня, когда смогу пойти в школу. Когда я смогу увидеть ее лицо; я хочу знать, о чем она думает, как может спать спокойно…
Мисс Вессекс мать Кэри Хейла.
Дверь в мою комнату открылась и меня пронзил страх и паника. Я села, и увидела, как Эшли облокачивается о дверной косяк.
— Ну, и что ты делаешь? — спросила она.
— Я ничего не делаю.
— Вот именно. — Она разъяренно вошла в комнату, хлопая дверью. В ее руке я увидела ключ. Наверное, сделала себе дубликат, чтобы рыться в моих вещах.
Я холодно посмотрела на нее, вставая на ноги:
— Откуда у тебя ключ от моей комнаты?
— Ты еще спрашиваешь? — она надменно фыркнула. — Ты хочешь знать, зачем я сделала ключ? Потому, что ты постоянно запираешься здесь, и как только я вижу, как ты поднимаешься по лестнице, у меня внутри образовывается лед, и я думаю: что если сегодня это случится? Что, если сегодня Скай решит, что с нее довольно, решит покончить со всем этим?
— Ты думаешь… — я задохнулась от ярости: — Ты думаешь, я могу однажды решить, покончить с собой?
— Я знаю, что ты сильная, — с нажимом сказала Эшли. Ее темные глаза блестели от слез. — Я знаю, что ты сильная, чтобы так поступить, но это лишь вопрос времени, когда ты устанешь от этого.
— Устану от чего?
Поведение Эшли лишь ожесточило меня.
— Устанешь прятаться от правды. Когда ты наконец признаешь, что вокруг тебя происходит? Люди гибнут, а ты боишься признать это. Ты думаешь, что сможешь справиться лишь так, но на самом деле, это просто поглотит тебя, без остатка. Словно рак, будет пожирать тебя изнутри, пока ты не признаешься самой себе, пока ты не доверишься другим людям.
— Например тебе?
— Да что с тобой не так, Скай?! — взорвалась Эшли. — Ты такая холодная и отстраненная сейчас, точно все происходит не с тобой. Когда ты начнешь вести себя как нормальный человек?
— Просто оставь меня в покое, Эшли. — Я опустилась на кровать. Мне не нужны были очередные ссоры. Я устала от всего этого. От этих скандалов, что все чаще и чаще стала закатывать мне Эшли.
— Там, — она указала рукой на дверь. — Мой отец хочет найти убийцу твоей подруги, а ты сидишь здесь, и делаешь вид, что ничего не происходит?! НЕ ЗАКРЫВАЙ ГЛАЗА, КОГДА Я ГОВОРЮ, СКАЙ! ТВОЯ ПОДРУГА УМЕРЛА! И ЕСЛИ МОЙ ОТЕЦ ХОЧЕТ ПИСЬМО, КОТОРОЕ НАПИСАЛ ТОМ, ТЫ ДОЛЖНА ОТДАТЬ ЭТО ЧЕРТОВО ПИСЬМО!
— У меня нет этого письма.
— ПРЕКРАТИ ЛГАТЬ!
Почему она просто не заткнется? У нее не болит горло столько орать?
Пусть замолчит!
— Прекрати! Ты не выбрасываешь даже записки, которые ты писала мне в третьем классе, как ты могла выкинуть письмо Тома, где он написал свои последние слова? — Она протопала ко мне, останавливаясь в шаге от меня, и я на секунду решила, что она ударит меня, но она схватила меня за руку. — Где это письмо, я отдам его моему отцу!
— У меня его нет, Эшли.
Она сильно потрясла меня за руку, но я не реагировала. Она поорет немного, и уйдет. Так всегда. Изо дня в день, когда я остаюсь ночевать в особняке Хардманов, она приходит сюда, и орет. Причины всегда разные, но ее разговор так или иначе скатывается на одну тему.
— Ты лжешь, отдай его мне. Я знаю, что ты лжешь.
— У меня его нет, Эшли. Его нет.
— Почему ты так поступаешь? Я думала, что, когда ты поживешь у бабушки, ты обратно превратишься в человека, ты станешь нормальной.
— Откуда тебе знать, какой я должна быть, Эшли? — Не выдержала я, переводя на нее взгляд. — Есть какие-то сроки, по которым я должна стать прежней? Все верно, твои родители сейчас внизу, в гостиной, а где мои? Они…
Я запнулась, сглатывая. Лицо девушки вытянулось, так словно я влепила ей пощечину. Внутри меня сворачивались неприятные чувства: скорбь, сожаление, злоба, мрачное удовлетворение.
Она отпустила мою руку, отшатываясь.
— Ты чокнутая. Ты действительно не в себе.
Эшли ушла, хлопнув дверью с такой силой, что со стола упала фотография моих родителей в позолоченной рамке. Я встала чтобы поставить ее на место.
Я не хочу обсуждать ни с кем мою семью. Это слишком болезненно, слишком невыносимо. Значит ли это, что со мной что-то не так?
* * *
Я поежилась от холода, и открыла глаза.
Свадебное платье облегает мою фигуру, фата на голове спуталась у моих босых ног. Я смотрю по сторонам и понимаю, что я в том самом проклятом лесу, который никак не оставит меня в покое. Мое тело содрогается от холода, и рефлекторно сжимаю подол платья в кулаках, пока иду вперед.
Я должна найти Кэри Хейла, пока он не истек кровью.
Мое сердце бьется так сильно, что я слышу пульс в голове. Кровь шумит в ушах, а все тело ломит от боли и холода.
Мне страшно.
Эта реальность не поддается контролю, здесь я в опасности.
— ЭЙ!
Я подскочила, ошарашенно крутя головой в разные стороны.
Первое, что я осознаю — я в своей машине, а кто-то настойчиво стучит в окно.
Этот мужик, еще раз постучал:
— Здесь не место для сна! Отправляйся домой! — рявкнул он, погрозив мне метлой, и ковыляя ушел.
Я перевела взгляд вперед, и почувствовала, как меня пробирает озноб. Я на школьной парковке. Предо мной высится главное здание школы, сереющее в сумраке рассвета. Часы на приборной панели показывают пять утра.
Я в пижаме и халате. На ногах только розовые носки. Мои встрепанные светлые волосы распушились ото сна, и висят спутанными прядями вдоль лица, спускаясь по спине.
Мне стало страшно, что я могла натворить, во сне, пока вела машину. Я могла сбить кого-то. Я не помню ничего. Как я проснулась, как вышла из дома, и села за руль. Почему я приехала именно сюда?
