Сонливость как рукой сняло, выдвинув ящик стола, я стала выкладывать его содержимое. Чего тут только не было! Аккуратно свернутые в трубочку документы, перевязанные тесьмой, конверты с письмами внутри, просто клочки бумаги, исписанные корявым почерком.
Для начала решила систематизировать документы, складывая их стопками. Выбрала из общей кучи письма в конвертах, благо, это было сделать легче всего. Отложила их в сторону - потом просмотрю.
Теперь отдельные листы бумаги в одну сторону, а серьёзные на вид документы - в другую. Этих, кстати, оказалось совсем немного, вот с них и начну.
Что тут у нас?
Документы оказались, действительно, серьёзными. Такие впору в сейфе держать, а не в ящике письменного стола, пусть и под замком. Брачное свидетельство моих родителей, по которому папенька получал титул барона и принимал фамилию своей жены, становясь Натаном Снежным. Документы, по которым Амелия Снежная получала в качестве приданного старую усадьбу и девять деревень. При этом, три самые ближайшие к поместью деревени и сам дом, Амелия получала в подарок от своей матери, и распоряжаться ими могла только она сама. Очень умно придумано, отличная страховка. Если что, супруга не останется с пустыми руками.
Здесь же лежало завещание моей матери, по которому её дочери Каталине Снежной передавались эти три деревни, вместе с поместьем. При этом, в завещании отсутствовали какие-либо условия, просто было помечено, что право это переходит ко мне с момента совершеннолетия, а до этого управление поместьем возлагалось на родителей, либо опекуна, или мужа, но тоже только до совершеннолетия.
Найденный документ меня очень порадовал. Видно, маменька была очень умной женщиной, и позаботилась о моём будущем.
Здесь же было ещё одно завещание, по которому все движимое и недвижимое имущество получал мой брат Питер. Вот только, он так никогда и воспользуется своим правом. Это так грустно, когда родители хоронят своих детей.
Ещё в бумагах я обнаружила что-то вроде местного паспорта. В каждом документе было написано полное имя и титул, данный при рождении, ну, и сама дата рождения.
Я, наконец-то, смогла хотя бы примерно узнать, какой сейчас год, прибавив восемнадцать лет к своей дате рождения.
На этом важные документы закончились и я сложила их назад в ящик стола, в будущем нужно придумать им место понадёжнее.
Куча разрозненных листков бумаги оказались долговыми расписками, и их было, ну, очень много!
Некоторые были совсем на малые суммы, но попадались и огромные долги. Именно по такой расписке ушла к новому хозяину одна из деревень. Это сколько же нужно было вина купить? А вот и те три расписки, по которым папенька умудрился заложить моё наследство, причем, действовал он от моего имени, даже подпись моя имелась!
Видно, у родителя совсем ничего святого не осталось!
Апофеозом найденного, был брачный контракт между баронессой Каталиной Снежной, восемнадцати лет, и бароном Августином Мерзякиным, шестидесяти двух лет отроду.
А он, и вправду, старик! И для чего ему понадобилась совсем молоденькая девчонка в жёны? У него же там, наверное, все давно усохло!
Радовало только одно, подписей на этом документе не было, значит, у меня есть шанс избежать этого замужества, которое мне нафиг не нужно!
Брачный контракт и закладные на моё наследство отправились к важным документам в ящик стола, который я сразу же закрыла на ключ.
Остальные расписки сгребла в соседний ящик. С ними ещё предстоит разобраться.
Теперь письма. Бегло просмотрела конверты. Почти все они написаны на имя моей матери и датированы годами, когда она ещё была жива. Среди них попадались пригласительные карточки, похожие на открытки, с приглашениями в гости и даже на балы.
Балы! Здесь бывают балы. Ну, да! Нужно же людям как-то развлекаться. Кино ещё не придумали. Наверное, есть театры или концертные залы, чем ещё развлекали себя люди в далёком прошлом, когда ни телевизоров, ни компьютеров в помине не было?
Письма тоже отправились в ящик стола. Возможно, когда-нибудь, я просмотрю их внимательнее, а сейчас у меня есть дело поважнее.
Отыскала по годам последнюю амбарную книгу. Нужно разобраться, чем жило поместье.
Судя по всему, вернувшись с войны, барон ещё как-то пытался вести учет, но делал он это бессистемно, путано, и года два наза вообще забросил это дело.
Перед этим записи велись аккуратным женским почерком. Думаю, это нянюшка записывала всё происходящее, помимо приходов-расходов, она кропотливо писала, кто родился, кто умер, кто покинул усадьбу, кто прибыл. Отчеты старост деревень, получаемый с них оброк. К тому времени оставалось уже семь деревень. Две были разрушены войной.
Деревни разрушены, а земли то остались? Обязательно нужно уточнить этот вопрос!
И вообще, пора уже всё записывать. Отложив амбарную книгу, принялась за поиски чистой тетради. Несколько таких я нашла на полке. Теперь нужно понять, чем здесь пишут.
Пришлось потратить немного времени на поиски писчих принадлежностей. В столе я ещё ранее обнаружила несколько металлических палочек с заострёнными концами. Одна беда, они были цельными. Не было отверстия для чернил, не было стержня или грифеля. Я бы ещё долго ломала голову, пока не догадалась провести одной такой палочкой по бумаге.
На листе остался тёмно серый след. Да это карандаш! Судя по всему, серебряный.
Теперь я могла записывать свои мысли, вопросы, и пора возобновить записи в амбарной книге. Вот, прямо, сейчас!
Точной сегодняшней даты я не знала, поэтому написала только год. Первой записью стало:
- Вернулась в поместье.
Рука сама вывела привычную роспись под этой записью. Радует, что я умею писать, не хотелось бы обучаться этому заново.
Отложив в сторону серебряный карандаш, вернулась к записи, которую просматривала перед этим, долистала в обратную сторону до времени, когда ещё поместьем управлял супруг нянюшки.
Записи были сделаны твердой мужской рукой и радовали цифрами прихода. Поместье поставляло на рынок огромное количество шерсти. Помимо этого, на рынок отправлялось заготовленное сырье стахиса. Это, кажется, то самое, чем окрашивают шерсть?
Рыба, сыры, колбасы - что только ни производилось в поместье.
Отдельной статьёй шел учет продажи трифилия - четырёхлистного клевера, из которого изготавливали заготовки почти всех известных зелий.
Ещё одной, самой большой, статьёй дохода было изготовление глиняных изделий. В одной из деревень было налажено производство тех самых труб для водопровода и других глиняных вещей, вплоть до обычной посуды.
«Горшечное» - вывела я название деревни, поставив жирный знак вопроса. Это название я не встретила среди проданных деревень. Если мне сильно повезёт и глиняный карьер все ещё находится на территории поместья, это будет настоящей удачей.
Записи о продаже рыбы натолкнули меня на мысль, что было бы неплохо съездить в Озёрное. Других водоёмов на карте я не наблюдала, значит, рыба привозилась именно, оттуда. И это будет то, чем я займусь завтра с утра.
Незаметно пролетел день, за окном сгущались сумерки, и мне становилось всё труднее читать лежащие передо мной записи. Несса уже дважды прибегала звать меня на ужин, но я отмахивалась:
- Позже.
Пока за мной самолично не пришла нянюшка и не погнала в столовую.
Только встав из-за письменного стола, поняла, как затекла спина и то самое место, на котором я сидела. Определённо, с этой неудобной мебелью нужно что-то делать!
За ужином я объявила, что поутру собираюсь в Озёрное. Нянюшка, конечно же, поедет со мной. К ней все уже привыкли, как представителю какой-никакой власти.
Ужин был вкусным, но однообразным. Мина -отличная кухарка, но даже ей приходится изворачиваться, чтобы прокормить нас при минимуме продуктов.
Поблагодарила её за ужин, на что эта добрая женщина ответила:
