У меня задрожали колени, я представила как вхожу под душ. В животе все всколыхнулось, руки вспотели. Мне нужно было сесть.
Картинки вспышками пронеслись в памяти. Струи воды на лице. Крик и никто не слышит. Лицо Натана, искривленное гримассой ужаса. Сайлас кипящий от ярости.
Я боюсь принимать душ. От одной мысли встать под него, у меня перехватило дыхание и сжался живот.
С трудом заставила себя переключитт душ на кран, чтобы набиралась ванна. Дрожь и пот отступили. Мне стало легче дышать.
По крайней мере, я не боюсь ванны. Сердце всё ещё сильно билось, но паника отступила.
Это ужасно. Я набрала теплой воды в ванну, забралась в нее, прижала колени к груди, и положила голову на колени. От теплой воды мне сразу стало лучше.
Я была рада, что не рухнула в ванной в обморок и ребята не видели моей паники. Они не должны узнать об этом. Они и так сделали очень много, а это касается лично меня.
Кота ошибается, нельзя раскрывать всем все свои секреты. Не стоит отягощать каждого разными мелочами. Есть вещи, о которых следует беспокоиться самой и стараться не показывать их никому, даже близким. И помогать другим чем и как можешь.
Я не буду рассказывать ребятам о том, что боюсь принимать душ.
***
К понедельнику раны на моих запястьях еще не зажили и Габриэль позволил Сайласу отдать мне розовые браслеты. Это он позволил, но целую ночь занимался тем, что разрабатывал мой гардероб, определял, что мне следует одеть и что, вообще, мне позволяется одевать, если я собираюсь прислушиваться к его советам в дальнейшем.
Каждую ночь кто-нибудь из ребят проводил у меня, хотя отец был дома по вечерам, а мама успокоилась. Большую часть времени она спала, а папа следил за ее питание. Во вторник позвонил врач, чтобы "убедиться" какие лекарства она принимает и назначить приём в этом месяце. Она жаловалась на врачей, которые говорили ей что делать, и постаралась отменить прием, но они сказали, что следующая свободная очередь есть только через три месяца.
Я бы не удивилась, если бы на проводе был доктор Грин, но я никогда об этом не узнаю.
После первой ночи, ребята спали только на чердаке по приказу Коты. Я оставалась у Коты или у Натана до поздна, так, чтобы оказаться дома за полчаса до прихода отца. Да и так было меньше шансов, что ребят поймают в моей комнате. Один из парней провожал меня домой, залазил по крыше и ждал, пока я открою ему окно. Он проскальзывал на чердак. Я проводила много времени с ребятами. И когда они, прижавшись друг другу у дверей чердака, заканчивали домашнюю работу, и когда играли в электронные игры, которые приносили с собой, или просто болтали. Если у них были дела, связанные с Академией, они закрывали дверь на чердак, исчезали в самом конце платформы, чтобы сделать телефонные звонки. Утром я вставала рано, чтобы дать мальчикам время сбегать к Натану, принять душ и переодеться в школу.
Мы ходили на цыпочках по половицам моего дома. Академия стала моей тенью.
Побег
Мне снилось, что я бегу по лесу. Точнее, не бегу, а убегаю от кого-то. Я мечусь между деревьями, стараюсь бежать быстрее, но мои ноги тяжелые и непослушные.
Рычание раздалось позади меня.
— Ангел мой, — Сайлас разбудил меня, слегка встряхнув.
Я спала на животе. Приподнялась, узнала парня, и потерла лицо ладошками, прогоняя сон.
— Хм?
Сайлас подполз на коленях к моей кровати. В темноте был виден только блеск его глаз.
— Ты вся дрожишь. Что с тобой?
Я глубоко вздохнула и опустила голову на подушку.
— Ничего, все хорошо, — ответила я. — Просто сон приснился.
Он слегка толкнул меня, я повернулась на спину и подвинулась, освобождая ему немного места. Сайлас сел в пол-оборота и оперся рукой о кровать.
— И что же тебе приснилось?
— Бежала, — прошептала я, зевнула и провела пальцем по брови, — но слишком медленно.
Он захихикал.
— Ты занималась спортом во сне?
— А ты спал?
Сайлас впервые остался меня охранять.
— Нет, — он поднял руку, провел по моей щеке и убрал прядь, упавшую мне на лицо.
— Ты в футбольной команде, тебе надо быть бодрым и показать им класс! — напомнила я ему. Сайлас и Норт позавчера получили официальное приглашение в команду. Их поставили в первой цепи, неудивительно, с их-то ростом и силой. Для десятиклассников, я полагаю, они были в отличной форме. Кажется, никто из них этому не обрадовался.
— Тебе нужно поспать. Иначе ты не выдержишь нагрузки: нельзя не спать всю ночь, а потом идти в школу, да еще и на тренировку.
— Я не могу спать там, — сказал он, кивнув головой в сторону чердака. — Там как в гробу. И нужно быть на чеку — вдруг что-нибудь произойдёт.
— Так не может продолжаться вечно, Сайлас, — прошептала я. — Вы не можете дежурить каждую ночь и, вообще, не спать. Однажды нас поймают. Нам повезло, что до сих пор не поймали.
Каждую ночь я тряслась от страха, что сестра заявится неожиданно в мою комнату, или я уйду в ванну и, вернувшись, увижу мать, тихо заглядывающую за дверь чердака, или отца, подслушивающего нашу раннюю утреннюю пересменку. Я и сама больше дремала ночью, чем спала, из-за страха. Естественно, я не высыпалась и уже с трудом получалось скрывать усталость.
Сайлас сжал губы, наклонился ближе ко мне, так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.
— Я знаю. Мы работаем над этим.
Я моргнула.
— Как? Над чем?
Парень улыбнулся, совсем чуть-чуть, самым краешком губ и провел пальцем по моей щеке.
— Увидишь. Скоро.
Я нахмурилась. Опять секреты.
— Не делай такое лицо, — предупредил он, слегка толкнул и приобнял меня. — Иди сюда.
Я отбросила одеяло и тут же покраснела, вспомнив, что на мне голубая рубашка и очень короткие шорты. Рубашка была такой длины, что закрывала всё, и выглядело так, как будто под ней ничего нет.
Сайлас не колеблясь поднял меня и посадил к себе на колени. Это уже стало традицией для них для всех: разбудить меня и усадить к себе на колени. Такое впечатление, что они повторяют друг за другом. Может, они договаривались или рассказывали друг другу, понятия не имею. Нет, я не жалуюсь, но это несколько смущает. И еще не понятно, зачем они это делают. Оставалось только верить, что это потому что мы друзья, и они хотят таким образом подбодрить меня, дать почувствовать свою поддержку, показать, что я не одна, что они всегда рядом.
Прижалась лицом к груди парня и вдохнула свежий запах океана смешанного с чердачной пылью. Он положил подбородок мне на макушку, погладил меня по спине:
— Мне не нравится, когда ты хмуришься.
Я улыбнулась и сильнее прижалась к нему.
— Габриэль сказал, что на него это не действует.
— Он трепло, — сказал Сайлас. — Я точно знаю, как это действует на него. Он просто скрывает, чтобы ты не догадалась и не пыталась им манипулировать. Можешь проверить. В следующий раз сделай так и посмотришь, как это на него «не действует». И продолжай так делать постоянно. Только не со мной. И не рассказывай ему, что это я тебя научил.
Я захихикала, покачав головой.
— Он придет в бешенство, что ты раскрыл его секрет.
— Если он будет тебя доставать, скажи мне. Я его побью.
Я прикрыла рот рукой, пряча смех.
Сайлас прижался к моей голове, вдохнул аромат моих волос.
— Пора собираться! Я мог бы просидеть вот так с тобой весь день, но надо идти.
Я вздохнула, кивнула и потянулась. Он прав: чем позже мы собиремся, тем больше шансов быть пойманными.
Парень прижал меня к себе прежде, чем убрать руки. Я встала на ноги и тут же споткнулась и волна дрожи прошла через тело.
— Когда ты перестанешь дрожать? — спросил он тихо и погладил меня по спине. — Что-то не так?
— Нет, — сказала я, честно. — Просто еще рано и я не проснулась как следует.
— Ты дрожишь всё время. Это сводит меня с ума.
Я ухмыльнулась и поспешила отвернуться, что бы он не заметил мою реакцию, раскрыла шкаф и принялась доставать одежду на сегодня.
