Дверь в комнату была открыта, поэтому я слышала, что кто-то пришел. К родителям часто приходили друзья, и ничего странного в позднем визите не было. Я так думала ровно до того момента, пока не услышала взволнованный голос мамы:
— Триш, спустись пожалуйста.
— Минуту, мам, — ответила я, отправляя сообщение Меди.
Вздохнула и без малейшего желания поплелась вниз.
Я не отводила взгляд от перил, вспоминая как назывался комплекс, куда нас позвали, но стоило мне поднять глаза и всё вылетело из головы. Застыв, я так и не преодолела последние две ступени. Да любой на моем месте остановился бы! Потому что откуда-то со стороны подвала двое мужчин в сопровождении третьего аккуратно несли большой квадратный короб с проводами, ещё недавно бывший нашей новой системой водоснабжения.
Спрашивалось, а зачем тогда я просто так потеряла учебный день?!
Переведя взгляд на растерянных родителей, я в ту же секунду, исключительно на рефлексах, склонилась в положенном приветствии.
— Не стоит, триа Майерин, — милостиво разрешил Воланд Вагнер, смотрящий на меня с отеческой заботой. Оригинальные у меня, однако, приветствия — первый раз в вечернем платье и на шпильках, второй — босиком, в свободной футболке и чересчур коротких шортах.
Но зачем он, вообще приехал?
И что здесь происходит?
Глава 15
А вообще какая, собственно, разница, если мысли путаются, заходится сердце, а щёки предательски краснеют, и всё это на глазах у родителей. И правильно оценивающего моё состояние энара.
— Господин президент, всё готово, — отчитался кто-то вне поля моего зрения, и люди в военной форме очень быстро покинули наш дом, оставив двоих, зорко оглядывающих окружающее пространство, у входной двери.
— Прошу, садитесь, — предложил энар, указывая на наш собственный только-только высохший диван.
Воланд устроился в кресле напротив.
— Прошу прощения за свой бесцеремонный визит, но другого выхода не оставалось. Сегодня в ваш дом было заложено взрывчатое устройство, — он замолчал, пережидая мамины восклицания. — И, чтобы не допустить жертв, нам пришлось вмешаться.
Неприятное ощущение. Я поёжилась, представив что могло бы быть, если… Никаких если, всё обошлось!
— Но как они узнали о том, что у нас проблемы с системой? — сурово спросил папа, заставив меня гордиться его выдержкой. Мне даже в страшном сне не могло присниться, что родителям придётся общаться с Воландом, но они с достоинством прошли это испытание. В отличие от меня…
— Днём ранее один из них проник внутрь и занёс ошибку, из-за которой у вас и случился потоп, — спокойно пояснил президент.
— Но кому мы могли помешать? — мы с мамой молчали, предоставляя инициативу главному мужчине в доме.
— Не вы, — ободряюще улыбнулся папе Воланд и перевёл взгляд на меня, — всё дело в Триане.
Ожидала ли я этих слов? О да! С того момента, как прозвучало словосочетание «взрывчатое устройство».
— Уверен, вы помните, что ваша дочь спасла несколько детей в ночь нападения на Эркахалон и помогла нашим службам расправиться с одним из лидеров аргатинов. Увы, с этого момента её жизнь оказалась под угрозой, поэтому за ней было установлено круглосуточное наблюдение.
То есть следили за мной с того дурацкого вечера, а совесть замучила Адри только недавно… Очень мило. И брата ждёт ещё один серьёзный разговор!
— И как показали последующие события — не зря. За всё время на Триану было совершено несколько покушений, которые нам удалось предотвратить. Те, кто подложил в ваш дом взрывчатое устройство, уже пойманы и в ближайшее время выведут нас на организаторов преступного движения аргатинов в нашей стране. Но до этого времени ваши жизни и жизнь вашей дочери будут всё время находится под угрозой.
— Что вы предлагаете? — прямо спросил папа, не став тратить время на лишние разговоры
— Я приятно удивлён вашему благоразумию. — президент с уважением посмотрел на него. — Уже подписаны и утверждены приказы о длительной командировке для вас и трии Майерин, но фактически вы попадаете под программу защиты свидетелей и пункт назначения узнаете только завтра от моих служащих.
— А Триш? — разволновалась мама, крепче прижимая меня к себе, как будто меня сейчас насильно уведут и спрячут.
— Не беспокойтесь, триа Майерин, о её судьбе я беспокоюсь не меньше, чем вы, — ободряюще улыбнулся Воланд, хотя, на мой взгляд, фраза звучала слишком уж двусмысленно. — Триана, — мне достался хитрый взгляд тёмных глаз, — в это время будет находиться в другом месте.
— Но как же… — для моей мамы это стало ударом.
— Так нужно в первую очередь для её безопасности, так как под ударом именно она. Не переживайте, я лично за всем прослежу! — Этим аргументом ему удалось убедить даже встревоженную маму. Только не меня. И я искренне надеялась, что намёк в его словах мне показался.
— Простите, господин президент, — решила я подать голос, пока они не согласовали всё за меня, — но у меня имеется ряд возражений по этому пункту.
— Триш! — шикнула на меня мама, словно я неразумный ребёнок, но эта стадия в наших отношениях уже была и я не впечатлилась.
— Какие именно возражения? — энар был сама любезность, но после наших поцелуев пиетета к нему у меня заметно поубавилось.
— Я… — Он мастерски расставил ловушку, в которую я по дурости попалась — все мои возражения оказались слишком двусмысленными, и энар понимал это лучше меня.
— Трен и триа Майерин, — обратился Воланд к сидящим напротив маме и папе, — вы не будете против, если мы с Трианой обсудим этот вопрос наедине? Мне хотелось бы донести до неё то, что, без сомнения, уже стало понятным вам.
— Конечно, господин президент, — совершенно спокойно согласился отец.
— Триш, я думаю в твоей комнате будет удобно, — добавила мама.
О да, мам, ещё как! С трудом сохраняя приличествующее ситуации выражение лица, под взглядами родителей я поднялась и жестом предложила энару следовать за собой.
Расстояние, которое обычно я проходила за несколько секунд, сегодня казалось вечность. Предложив ему заходить, я закрыла дверь и набрала на панели код, отсекающий комнату от общедомовой системы. На всякий случай.
У меня были несколько мгновений, чтобы сделать глубокий вдох и, нацепив вежливую улыбку, повернуться.
И оказаться в кольце рук, не предполагающих даже намёк на сопротивление.
— Между прочим, у меня действительно есть возражения, — я честно старалась говорить ровно и держать себя в руках, но куда там!
Особенно когда тебя с каждой секундой, с каждым мгновением прижимают всё крепче, а взгляд опаляет так, что в одно мгновение я забываю обо всём на свете.
— Я скучал, — успел признаться Воланд до того, как склониться к моим губам.
Смерч, тайфун, ураган? Сложить всё вместе и умножить на десять. Я и не подозревала, насколько соскучилась по этим губам, рукам и по всему ему. Сильному, надежному, властному. Моему?.. И совершенно всё равно, что внизу ждут родители, а дом наверняка оцеплен его полком, которые уж точно оповещены о наших специфических отношениях.
А Воланд явно решил продемонстрировать насколько соскучился. Поцелуи становились жарче, а руки, блуждающие по телу, откровеннее. Настолько, что когда прохладные ладони приподняли футболку, поглаживая разгоряченную кожу, я не удержала стон.
— Ты меня с ума сведёшь, — прошептал он, удерживая меня практически на весу — ноги подгибались, а его восхищенный взгляд не способствовал обретению здравого смысла.
Но я честно пыталась для начала хотя бы разогнать розовый туман в голове. Только Воланд не давал мне такой возможности, прокладывая дорожку поцелуев от шеи до ключицы и, когда его губы коснулись груди, меня словно током пронзило и я решительно упёрла руки ему в грудь.
— Так нельзя, — прошептала, закрыв глаза, потому что стоило мне посмотреть на него как вся решимость испарялась.
— Да? — не обращая внимания на преграду, Воланд резким движением развернул меня и прижал к своей груди. — И почему? — Как я должна отвечать, если одна его рука лежит у меня на бедре, обжигая кожу, вторая обнимает под грудью, а сам он губами и языком изучает мою шею, заставляя кожу покрыться мурашками.
