если, конечно, сами этого хотите.
Я была против и собиралась отказать.
— С удовольствием лорд…
— Кенцо. Лорд Кенцо О’Грик.
Глава 6
Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.
О. Уайльд
— Что ты здесь делаешь, Лисса? — изумился Кенцо, закружив меня в танце.
— Могу спросить тебя о том же самом! Или ты все это время попросту меня использовал? — скривив лицо спросила я.
— Конечно нет! Ты ведь знаешь, что это не так!
А знаю ли?
После того вечера, когда я провела обряд, Кенцо окончательно запутал меня. Пусть он и показал всем свое расположение ко мне, но стал вести себя отстраненно. Он позвал меня на конную прогулку, побывал вместе со мной в храме, помогал собирать травы и ягоды в роще. Но снова превратился в непроницаемую глыбу льда. По его лицу невозможно было что-либо прочесть, а взгляд сделался задумчивым.
Но я знала, как выяснить правду. Приближался сентябрь, а значит и праздник Мабон. Этот день считается финальным временем сбора урожая, и его традиционно связывают с заготовлением всех даров матери-земли.
Крестьяне устраивали большую гулянку по этому поводу: праздничную ярмарку, проводили выступления, игры и обряды, чтобы задобрить зимние ветра и морозы, которые неумолимо приближались.
И, как и всякий святой день, Мабон наделял нас особым благословением. Если же в апрельскую ночь Белтейна людей опьянял дурман скрытых желаний (преимущественно плотских), то сентябрьский Мабон был скорее ночью откровений. Во время этого фестиваля людей так и тянуло скинуть груз с души.
Правда, и тут мы, знатные лгуны, нашли лазейку- в ночь праздника люди устраивали знатную пирушку, чтобы их искреннюю болтовню было сложно отличить от типичной пьяной брехни. И пойди разбери, что из произнесенного тобой было от души, а что от пшеничного пива.
Но я рассчитывала получить свои ответы во что бы то ни стало! А то надоело чувствовать себя окрыленной дурочкой и ждать от прекрасного полуэльфа каких-либо шагов или намеков. Однако, великие столкнули нас с Кенцо лбами раньше, чем я на это рассчитывала.
До осеннего фестиваля оставалось всего пара дней. Мы со славной компашкой гостей отправились в деревню, помогать сельчанам в обустройстве праздника.
— Пришло время вам отработать свое проживание, дармоеды, — задорно крикнула я, шагая впереди.
— Вот вам и северное гостеприимство, — проворчал Анко, зевнув.
Он снова приплелся домой под утро, и я буквально выдернула его с постели.
— Не обращай внимание на его ворчание, — тихо произнес Кенцо, обжигая мое ухо своим горячим дыханием, — он слишком много времени провел в долине ветров и перенял их порядки. Если здесь, на севере, солнце рано восходит и рано садится, подчиняя своему распорядку людей. Но в королевстве Толлас по утру свирепствуют ветры и вихри. Погода становится сносной лишь к полудню. В это время и просыпается большая часть подданных и начинается жизнь. А ко сну они отходят уже за полночь.
— Будет тебе, братец. Мы и в самом деле задержались у маленькой жрицы, — Аскиль в отличии от своего родственника была полна сил и энергии, и желала размяться, — пирушка в честь Мабона будет отличным завершением нашего путешествия по королевству де Серра.
С этими словами она вскочила на высокий шест, установленный к празднику, и повесила у самой вершины котомку с зимней одеждой: плащом с меховой оторочкой и теплыми сапогами.
— С удовольствием посмотрю, как людишки будут пытаться достать для себя обновки, — улыбнулась она не очень-то доброй улыбкой.
Мы разделились: мои домочадцы во главе с теткой Сенией отправились крепить праздничные стенды, на которых проводили демонстрацию заготовленных припасов, в знак уважения к собранному урожаю. Мидеус заинтересовался изготовлением новых музыкальных инструментов и программой выступлений. Анко и Аскиль и дальше увлеченно придумывали конкурсы и строили препятствия для традиционных человеческих игр, а мы с Кенцо отправились за сеном для большого костра.
— Для чего это пламя? — ровным тоном спросил у меня полуэльф, сгребая стог в охапку, — Вокруг него же не будут водить хороводы?
— Нет, — улыбнулась я, — в него люди будут бросать свои старые вещи. Так положено, нужно избавиться от старого, чтобы привлечь в свою жизнь что-то новое.
— Вот значит, как? — задумчиво произнес полуэльф, глядя куда-то в небо.
— Все в порядке? — спросила я, когда он внезапно выпустил сено из рук. Тонкими нитками оно рассыпалось по земле.
Кенцо решительно подошел ко мне и поднял на руки.
— Ты чего? — засмеялась я.
— Ну что, жрица? Бросить тебя в костер или взять в новую жизнь? — спросил он, глядя мне в глаза.
Я открыла рот, чтобы что-нибудь ему ответить, но опешила настолько, что даже не знала, что сказать. К счастью, мне и не пришлось. Его мягкие губы накрыли мои, а все мысли и вопросы, витавшие в голове, растаяли перед этим обольстителем. Руки сами потянулись обвить его шею, а тело прижалось к сильному мужчине.
Мы так увлеклись поцелуем, что не заметили, как рухнули в огромный стог сена. Оно тут же попало в лицо, волосы и одежду, неприятно щекоча кожу, но Кенцо и не думал останавливаться. Он нежно прошелся руками по моему телу, от плеча до бедер, а затем остановился где-то на животе, нетерпеливо задирая мою льняную рубаху. Я ощутила жар его губ чуть выше пупка, на ребрах, он поднимался все выше, пытаясь и вовсе оставить меня без одежды.
— Постой, — тихо произнесла я, мягко отстраняя.
— Тебе неприятно? —
