Камилла медленными глотками пила чай, а сама думала, думала. И пришла к выводу, что перестала понимать что-либо вообще.
Все происходящее было странно. Чудовищно-странно.
но завтрак определенно придал сил. К тому же, она узнала о том, что тела ее родителей больше не лежат открытые всем ветрам, а упокоились в склепе — и это тоже внезапно успокоило. Камилла покосилась на окно: небо было весенним, ярким. А потом написала:
«Могу я выйти из дома? мне хочется на воздух».
— Разумеется, — серьезно ответил маг, — только не пугайтесь Енма. он совершенно безобиден.
* * *
… Безобиден?
Да она чуть не хлопнулась в обморок на высоком крыльце, когда увидела этого Енма!
Божечки… Глиняное чудовище без глаз, которое ещё и шевелится, и на задние лапы поднимается, разбрасывая при этом ярко-рыжие глиняные крошки.
— не бойтесь, он совершенно безобиден, — Аларик спустился вниз, к глиняному монстру, и демонстративно похлопал его по холке. К слову, холка находилась как раз у Аларика перед носом.
И, словно отвечая на безмолвный вопрос Камиллы, пояснил:
— Это мой голем. на нем удобно передвигаться на большие расстояния… Правда, есть недоработка: во время сильных ливней он может размокнуть. Честное слово, я уже подумываю о том, чтобы сделать себе каменного, но сидеть на мягкой глине удобнее, чем на камнях. Да и каменный больно шумный, камни ведь стучат друг о дружку…
Камилла смотрела на подобие морды какого-то животного — морды, похожей на кирпич, где были выемки для глаз, но самих глаз конечно же не было. Жуть какая-то…
А потом опомнилась, схватила блокнот и быстро написала:
«Почему же не обычная лошадь? Лошадь хотя бы не размокнет под дождем».
Аларик усмехнулся, пожал плечами.
— За лошадью, госпожа баронесса, нужен уход. И пища ей нужна, и вода, и попона. Лошадь может заболеть и умереть. И лошадь могут попросту убить. А вот Енма — если его изрубят в крошку — его всегда можно собрать заново, и так уже бывало не раз. так что, пожалуй, его единственный недостаток — это плохая влагоустойчивость…
Камилла кивнула, соглашаясь, затем показала рукой в сторону реки — сейчас она тонкой синей полоской выделялась где-то в конце участка.
«могу я пройти туда?»
— Конечно, можете, — он окинул взглядом спокойную речку, — вы можете гулять здесь, сколько сочтете нужным. У меня же, если вы не против, есть кое-какие дела. нужно написать пару писем в ковен.
И, церемонно откланявшись, Аларик удалился.
Камилла с сожалением посмотрела вслед. определенно, с ним было хорошо. И интересно. Да, она оставалась баронессой, но темный маг определенно был умнее, опытнее и сильнее. Сила, которая в нем чувствовалась — подчиняла. мягко, ненавязчиво… даже в какой-то мере приятно.
И Камилла побрела в направлении Свуфтицы, пытаясь на ходу размышлять о той странной ситуации, в которой она оказалась.
Участок земли, на котором располагался дом темного мага, оказался куда больше, чем ей казалось поначалу. он был с уклоном в сторону русла реки, и Камилла неторопливо шла туда, обходя лужи и стараясь не вступать в особенно жирную мокрую землю. Кое-где торчали прошлогодние стебли травы, кое-где вовсю пробивалась молодая травка. Свежий ветер приятно дул в лицо, а шум бегущей воды навевал мысли о том, что она просто выехала отдохнуть на природе.
наконец Камилла дошла до места, где следовало остановиться — дальше начиналась жидкая грязь, ил, какой-то мусор, принесенный разливом. А на другом берегу Свуфтицы рос дикий кустарник, и было неясно, чей-то там участок или ничейная земли.
она постояла-постояла, глядя в мутную воду. Действительно, это просто чудо, что она выжила. А Эдвин и ее дядюшка уже ее похоронили… торопливо, очень…
Сейчас речка была спокойна. Вокруг, по склонам — блестящая жидкая грязь, вся в мелких лужицах, рытвинах, каких-то вздутиях… Камилла с прищуром рассматривала, как в лужах отражается синее небо. И как-то не сразу заметила, как в десяти шагах почва как будто приподнялась, потом еще, и еще…
она моргнула.
Происходило что-то такое, чего не должно было происходить.
Земля не должна шевелиться, это точно!
но она вздувалась, как будто гигантский пузырь, все быстрее и быстрее, а Камилла — замерла, не могла шевельнуться, а в мыслях — только одно.
«Беги. Беги, дура!»
— Беги! — донеслось со стороны дома.
«Как странно, — подумалось ей, — мне совершенно не хочется шевелиться… как будто все правильно».
Жидкая грязь клочьями сползала с сияющего пузыря, как кожа с обожженной плоти. И сейчас… что-то должно было произойти, что-то важное… И в груди сделалось холодно-холодно, словно туда бросили ком снега…
«мамочка», — успела подумать она.
Камиллу дернули назад, швыряя на землю. И, глядя в чистое синее небо, она вдруг увидела, как наверху сплелась тонкая чернильная сеть. она взялась ниоткуда — и стремительным рывком опустилась вниз. туда, где земляной пузырь. Следом же, тонкой ажурной шалью, прямо из воздуха выткалась еще одна сеть цвета спелой ежевики. И снова рванулась к земле, словно коршун на добычу…
И буквально через мгновение на саму Камиллу обрушилось что-то сверху, что-то невероятно тяжелое, горячее, протащило ее волоком, прижало к холодной и мокрой земле. она уставилась в совершенно бешеные, почти черные глаза мага, и он выдохнул ей в лицо:
— Сейчас… держись.
Закрывая ее собой от того, что происходило там, рядом с речкой.
Грохнуло так, что она на миг оглохла и ослепла. Мир померк, с неба посыпались хлопья, похожие на хлопья пепла. Какие-то невнятные обрывки… Как будто крупный снег — но только серый, сбрызнутый каплями света.
Аларик вцепился пальцами ей в лицо, заставил смотреть себе в глаза и хрипло, тяжело переводя дыхание, сказал:
— Все. Уже все, не бойся. не пострадала? о, господи, девочка, надо бежать, понимаешь? не стоять и смотреть, а бежать. Хорошо, что я вовремя почувствовал…
опомнившись, он резким движением откатился в сторону и сел на земле. Со стоном вцепился руками себе в голову.
Камилла тоже поднялась и села, все ещё пытаясь сообразить, что это было.
наконец осмотрелась: в земле, совсем рядом, оказалась глубокая воронка, изнутри как будто покрытая глазуревой черной коркой. А вокруг разбросало странного вида ошметки, черные, но как будто сбрызнутые белым перламутром.
она посмотрела на Аларика: тот, как и сама она, сидел на земле, перемазанный грязью, гарью и вообще непонятно чем. на бледном лице яркими сапфирами горели глаза. он все ещё как будто пытался размять пальцами собственный череп, кривился при этом, и Камилла не понимала… Совсем не понимала.
она протянула руку, осторожно тронула его за плечо. Потом показала пальцем себе на голову.
маг вздохнул. А потом сказал:
— Пойдем в дом. Я не ожидал, что здесь получится прорыв… дурак я. Самонадеянный дурак. И нам повезло, что они не успели вылезти. Впрочем, это самая окраина Шаташверина… Людей не должно особенно потревожить.
«Да кто — они?»
— Это так верги к нам лезут, — уже совершенно спокойно пояснил он, — а то ты не знала?
нет, она не знала.
Камилла поднялась, с сожалением посмотрела на платье, которое теперь было грязным. Потом протянула руку Аларику, но он поднялся самостоятельно, при этом глянув на нее с раздражением.
Камилла подняла из грязи свой блокнот с грифелем, вытерла его пальцами, насколько это получалось.
— Э, нет, — простонал маг, — пожалуйста, все вопросы в доме. не сейчас.
…Потом ему было плохо. очень.
Аларик забился к себе на второй этаж, на диван, да так и застыл там — грязный, бледный. он так впивался пальцами в свою многострадальную голову, что, казалось, хочет ее оторвать. И взгляд такой… туманный, полуразумный.
И уже Камилла приносила ему теплый чай с мятой, и не знала, что ещё она может сделать. Подвинула себе стул, села рядом и осторожно гладила Аларика по плечу, слушая, как он бормочет о том, что, если бы у него была айшари, она бы облегчила откат от использования магии. но таковой нет, да и вообще… он привык. Человек — он ко всему привыкает. А Камилле было его жаль до слез, но она не плакала, потом просто взяла его за руку и поразилась тому, какие холодные у него пальцы.
