Пока мы танцуем, противник ухмыляется, словно ему в голову приходит гениальная идея, а следом он выдаёт:
─ Знаешь, что будет по-настоящему весело? Пусть мои ребята позабавятся с твоей подружкой, а то ей наверняка скучно стоять там, ─ выплёвывает он, и краем глаза я замечаю, что к Хэйлин подбираются несколько взявшихся из ниоткуда парней.
─ Эм, Маркус, ─ неуверенно зовёт его друг. ─ Нас накажут за такое… Ты хоть понимаешь?
─ Плевать! Займитесь ей пока!
Девчонка готова вступить с ними в сражение даже без оружия, но их объективно многовато, и если с парочкой она может справиться, то вот с десятком будет трудновато. Интересно, а магией они не пользуются, потому что их сразу засекут или сказывается близость жреческого щита?
─ Ну ты и гниль, ─ не могу не восхититься, ловя в ответ кулак и очередную презрительную гримасу.
─ Рад стараться, Ваше высочество, ─ изображает поклон, а в стороне вскрикивает Хэйлин – несмотря на то, что девушка дала достойный отпор нападавшим, они этого ей не простили. Один взял охотницу в захват со спины, душа её согнутым локтем, пока второй поигрывал перед её лицом кинжалом, веселя остальных. ─ Ну что, принцесса, ─ хмыкает мой противник, ─ готова встать на колени и как следует извиниться своим дерзким язычком? Мы даже твою подружку отпустим…
Я прекрасно знаю, чего стоит девушке-энитири этот жест. Как только ты один раз признаешь такое поражение перед мужчиной здесь или за пределами замка, тобой воспользуется любой из них, и даже если тебя выдадут замуж, все будут помнить твою слабость. Принцип «можно одному – можно всем» среди охотниц обретает совершенно иной смысл. Это же знают и все, здесь присутствующие, а малыш Маркус, похоже, так и ждёт, что я вступлюсь за Хэйлин, но я итак не прощу себе, если она пострадает по моей дурости.
─ Да, ─ прячу улыбку за занавесом волос, когда опускаю голову и делаю вид, что падаю на колени под удовлетворительную ухмылку и свист. ─ Сейчас я принесу свои извинения.
─ Умница, ─ хвалит меня, готовый погладить по голове – даже руку тянет, но именно в этот момент моя злость просыпается, а кинжал, который всё это время в ладони, по какой-то причине остаётся незамеченным для охотника, и я от души размахиваюсь для удара.
Кисть парня, к моему огромному удивлению – но больше, конечно, к его, падает обрубком на белый снег, и я отталкиваю ногой вопящего от боли ублюдка, корчащегося от явно не самых приятных в мире ощущений. Товарищи его вообще встали, как вкопанные, с оторопью глядя на дружка – судя по виду, сталкиваться с работой такого клинка им тоже не приходилось.
─ Тварь, что ты сделала? ─ воет не хуже волколака, катаясь по земле.
─ Надеюсь, тебе и правда паршиво, ─ цежу я, глядя на стремительно чернеющую рану от моего странного оружия, и хоть умом понимаю, что сейчас происходит нечто, доселе мною невиданное, удивляться некогда – следом случается и вовсе неожиданное. Чёрные корни дерева, будто почувствовав свежую кровь, начинают шевелиться и тянуться к бордовым ручейкам, пробуя, смакуя живительную силу, что скрывает в себе магию, а потом как с цепи срываются. Бешеными змеями вдруг вырываются из-под земли и снега, вслепую хватая тех, кто оказался рядом, но мне отчего-то кажется, что не могло священное дерево, даже будучи проклятым, самостоятельно вот так сойти с ума.
А когда догадка формируется в мозгу, мне становится не по себе, и пару секунд я просто наблюдаю, как щупальца-корни забирают в свой плен ничего не успевающих сообразить парней. Одно из них сцапывает охотника, что до сих пор удерживает Хэйлин, тут же бросившуюся в сторону, а потом вздёргивает его, как и второго, старающегося помочь другу магией. Дереву будто только это и надо – оно впитывает чужую силу, набираясь мощи, расправляясь с малолетними глупцами, насмехаясь над ними, а мне вот не до смеха. Я ощущаю во всём этом адском действе магию жизни, только совершенно искажённую, и осознание накрывает с головой, давая понять, наконец, кому она принадлежит.
Точно не мне.
Магия жизни не может убивать – по крайней мере, моя не могла!
Когда я выныриваю из оцепенения, бегу к охотнице и хватаю её за руку под аккомпанемент воплей, которые всё затихают, и даже чей-то мрачный любопытный взгляд, провожающий нас, нисколько не смущает.
─ Что происходит? ─ всё ещё не понимает девушка, в ужасе глядя на то, как охотников один за другим раздавливает, словно виноградины.
─ Что бы ни происходило, сваливаем, пока нас не обнаружили!
И ей не надо повторять дважды. Мы бежим обратно, все ещё слыша отголоски бессмысленной борьбы, но молчание ещё какое-то время сопровождает нас в сырых тёмных стенах тоннеля, пока Хэйлин не нарушает его первая.
─ Почему ты просто не сбежала? ─ явно не понимает она. ─ Они бы не стали заходить далеко.
Последнее звучит не так уверенно, и я прекрасно понимаю её сомнения.
─ Потому что кроме нас у нас никого нет, ─ поясняю я, шагая впереди. ─ Здешние мужчины не знают, что такое честь, но если ты сама за себя не заступишься, не простишь себе этого после. Возможно, потом ты тоже поможешь какой-нибудь девушке.
«Если от охотниц вообще что-то останется», ─ повисает в воздухе недосказанное, но мы обе знаем, что не стоит кликать смерть понапрасну. Она итак всегда дышит в спину, и мы только что убедились в этом лишний раз.
─ Я этого не забуду, Рина, ─ выдержав паузу, обещает девушка, и искренность её слов подкупает.
─ Не забывай.
Мы без слов прощаемся у моей комнаты и внутри, к счастью, не ждут неприятные сюрпризы. Я устало опускаюсь на кровать и прикладываю ладони к животу, ощущая лёгкий импульс отклика моей крохи.
─ Если всё это сделала ты, мне даже жаль наших врагов, ─ признаюсь я ей, вслушиваясь в размеренные удары маленького сердца. ─ Но знаешь, если в твоём времени мы не могли дать никому такой отпор, почему это вдруг изменилось сейчас?
Мне не хочется верить, что Вик провернул что-то, что может обернуться не самыми хорошими последствиями для всех нас, но мрачное предчувствие не оставляет, и с этими мыслями приходит сон.
* * *
Ника едва не разорвало на части от ощущения чужой силы и самых разных эмоций, начавших душить его среди ночи. Вампир понимал, что Рина, возможно, сейчас противостоит кому-то, а он всё ещё здесь, все ещё беспомощен, пытается держаться из последних сил… Как это вообще вынести? Как не превратиться в сопливое нечто, не способное держать себя на привязи, пока сбывается его самый страшный кошмар? Если ему так паршиво, то каково же сейчас самой Дарине? А её семье? Они и то не показывают истинных чувств, а его просто распирало от жалости к самому себе и гнева на ублюдка ин Виарре и всех остальных.
Громов горел в своём личном аду, слыша смех мерзких демонов и чувствуя, что ещё немного – и совсем потеряет себя, а потом кожа начала на самом деле сползать, словно на него плеснули раскалённую лаву. Он даже не понял, в какой момент абсолютно чёрное пламя само подхватило и перенесло его к порталу, но Ник поддался этому порыву, устав бороться с собой, прекращая, наконец, сопротивляться. Пойти за ней, убить всех, кто помешает – вот его главная цель…
У магического перехода между мирами тоже имелись свои хранители, однако сегодня почему-то никто не показался, стоило вампиру переместиться туда, к скале. Ему было плевать на все риски, на затаившихся врагов – зверь готов был сразиться с каждым, вставшим на его пути. Даже с собственным братом, неожиданно показавшимся из-за каменной стены и вальяжно сложившим руки на груди.
─ Собрался куда-то, братишка? ─ праздно поинтересовался тот. ─ Я тебя уже минут двадцать поджидаю… Что-то ты сдаёшь позиции.
─ Уйди с дороги, ─ прорычал мужчина, от которого уже мало что осталось. ─ Я не хочу тебя калечить, но сделаю это!
Вик сбросил маску шута, мгновенно оказываясь рядом. Невзирая на предупреждающий рык и угрозы, блондин знал, что братец его не обидит, а потому рискнул крепко ухватить его за плечи.
