проще. Ее горшочек с фиалкой почти сразу же грохнулся на сцену, разбившись вдребезги.
Следующие четверо прошли достойно, с небольшими замечаниями, причем у хореографов их было меньше, чем у мамы принца.
А потом пришла и моя очередь.
В предыдущие разы меня спасала какая-нибудь глупость или моя магия. Не стоит рассчитывать на постоянное везение.
Но оно так мне нужно!
Хлеш подал мне не просто горшочек с хризантемкой, еще и в чашечке.
– Ваш полили только что, очень уж сухой был, — сказал он почти извиняющимся тоном, — и чтобы не закапать, придется в тарелочке.
Что ж, так, может, оно и устойчивее будет.
Я водрузила цветок на голову, как шляпку. Вдохнула глубоко и пошла. Поплыла. Подефилировала.
Хореограф Рамиэль говорил на репетициях:
– Смотри вперед. Ты в потоке, ты в волне. Рыбка или лебедушка, выбери сама. Плыви в своей стихии.
Кто же я? Лебедь с нелепой нахлобучкой на голове? Но даже это не сделало бы гордую птицу менее грациозной.
Плыви, Керис, плыви.
Я глядела вперед, как велел Рамиэль.
Я рассекала воздух будто волны.
Мне не нужен был спасательный круг на этом бушующем этапе. Сердце прыгало в груди, но не создавало волны.
И я дошла.
– Стоп, милая! Приплыли! — голос Хлеша звучал будто бы издалека.
Справилась? Справилась!
От радости, что обрушилась на меня лавиной, каблуки пошатнулись, и я чуть не упала. А вот горшочек не чуть.
Я думала, он сейчас разобьется вдребезги, но… его подхватили руки принца Лусиана. Как же жених мечты оказался на сцене? Пока я шла, сосредоточившись на задании, даже этого не заметила.
Лицо принца было таким… таким напряженным и в то же время, вдохновленным.
– Осторожнее с цветочком, — сказал он, улыбнувшись.
– Нам всем кажется, эта участница прошла, – подал голос король Лоренц.
Остальные поддержали его нестройным гудением.
– Поздравляю, — Лусиан, прежде чем я могла ему помешать, схватил меня за руку, словно хотел ее пожать в знак поддержки и одобрения.
И оба мы с ним застыли на месте.
Кажется, с каждым разом прикосновения срабатывали все сильнее. Сейчас мои пальцы словно пронзило десяток тонких иголочек. С волосок толщиной. И от них под кожу пошла вибрация, волной, к самому сердцу.
– Ох! — принц выглядел растерянным. — Это… это…
Кожа на его лице стала заметно прозрачной, скулы заострились и подались вперед. Зрачки сделались вертикальными. А уши увеличились в размерах.
Я увидела золотую чешую, проступившую на лбу, шее и ключицах, что выглядывали из-под небрежно расстегнутой рубашки высочества.
Найдя в себе силы, я вырвала руку и убежала за кулисы. Принц рванулся следом, но его остановил голос Хлеша:
– Не стоит этого делать ваше высочество. Иначе участницу придется исключить из отбора.
Вбежав в спасительное пространство за сценой, я отдышалась, не снимая вуали. Нельзя, чтобы меня и остальные сейчас узнали.
Следующая участница выбыла, если судить по звукам со сцены. Бьющаяся посуда и короткий визг.
А та, что пришла после нее, стащила с головы “попону” и оказалась Эшли:
– Кто еще видел, как Лусиан чуть ли не превратился в дракона?
– Да ладно! — Мелица тоже стянула вуаль. — Так все же, ты - его истинная?
– Нет, — бывшая соседка пригорюнилась, — кто-то другой. И все это видели.
– Платье какого цвета было? — требовательно спросила Мел.
Я пропала. Сейчас Эшли меня опишет, а еще хуже, скажет, в каком порядке я шла. Но, к счастью, наша подруга была слишком сосредоточена на себе, как и остальные участницы, кроме разве что Мелицы.
Она растерялась и с сомнением нас оглядела.
В это время зашла еще одна счастливица, сумевшая не уронить цветок.
– Не помню, Мел, – захлопала Эшли ресницами.
Вскоре появилась и последняя участница, а затем заглянул Владиус и потребовал всех скрыть свои лица, потому что мы не в своих комнатах.
Что ж, пока что меня не раскрыли. Уже хорошо. После четвертого тура в деле осталось девять претенденток на руку и сердце Лусиана.
***
– Вы слышали? Вы слышали?
За ужином от стола к столу разлетался шепоток, побуждая к общению даже самых обособленных девушек.
– Истинная! Прямо во время испытания!
– А может это показалось?
– Да как может такое привидеться?
– Или это не истинность вовсе, а у принца аллергия на одну из участниц так проявляется!
Мелица, сидевшая рядом со мной, хмыкнула.
– Аллергия. В какой-то мере, думаю, так оно и есть. Ненормальная реакция одного организма на другой.
Почему-то, мне неприятно было ее слушать. Скажет тоже, ненормальная реакция! Чуть ли не болезнью назвала этот мистический процесс. Хотя… может она и права. Я на некоторое время забыла, ради чего сюда пришла. Разве это не болезнь?
– Милые дамы!
Поверх девичьего гомона опустился зычный голос Владиуса Хлеша. Его клыки сияли больше обычного.
– Как вы, вероятно, уже наслышаны, на сегодняшнем туре отбора произошло нечто необычное. Непредвиденное. У принца Лусиана проявились признаки контакта с истинной. По крайней мере, он сам так склонен считать.
– И что теперь? — спросила Петуния.
– Как - что? — удивился Хлеш. — Отбор должен продолжаться.
– Но зачем? — теперь уже вступила Роза. — Истинная нашлась, принц сможет взлететь. Мы думали, вы пришли сказать, что все заканчивается.
– Если бы все было так просто, мои дорогие девушки…
Хлеш облизнул губы и клыки. Меня нервирует, когда он так делает.
– Вот вы, например, знаете, кто же эта таинственная истинная? – он посмотрел в глаза Розе. Потом перевел взгляд на Эшли. — А вы? Нет? Так я и думал.
Владиус прошелся между столами, я обратила внимание, какие у него сапоги красивые, необычные. Ярко-красные с бронзовыми, словно тронутыми временем, застежками. А на каблуках - набойки повышенной цокательности.
– Кем бы не была наша загадочная незнакомка, я призываю ее пока хранить молчание. Чтобы не нарушать магию отбора. По крайней мере, до окончания пятого тура. Когда те, что его пройдут, откроют лица, правда, скорее всего, вскроется сама.
Алемаш всепомогающий! А ведь и правда.
– И что же будет? Отбор закончится? — теперь заволновалась Гвиневра.
По лицу вампира пошла легкая, почти неприметная, рябь.
– Ценность истинности несколько преувеличена, мои дорогие. Принц хочет стать настоящим дракоком. И это похвально. Однако, его родителям важно, чтобы он смог создать крепкую семью, которая зиждется на
