таком.
— Я… нет… я это… так. По дому просто.
Юноша нахмурился, скользнув взглядом по дорогому платью на девчонке. Ведь неужто для него вырядилась? Зачем? Чтобы потом вот так по деревьям беспечно лазить? Главное, чтобы не стащила ни у кого, как ты брошь. А то ведь влетит за порчу хозяйского добра!
— Не мелковата ли ты для горничной? — спросил он с сомнением.
Девчонка же вдруг как вскинулась, вскочила с места и, сжав руки в маленькие кулачки, сказала ему громко и со всем возможным возмущением.
— Я не мелкая! Хватит меня так называть! Мне одиннадцать лет уже!
— Ого! — Кивнул Арвольд, изо всех сил пытаясь скрыть усмешку. — А как же мне ещё тебя называть, если ты имя мне своё не говоришь? Только лисицей остаётся.
— Дурак что ли совсем… лисицы же рыжие. Какая же я лисица? Придумал бы что-нибудь поумнее…
Юноша хитро улыбнулся ей. Сбросив с плеч домотканую куртку, он бросил её под дерево и сел, демонстративно оставив для подруги место.
— Понятно какая. Южная. Когда я ребёнком жил в поместье лорда Утольфа, крестьяне часто приносили с полей чёрных лисиц. Ну, не совсем прям чёрных, конечно… скорее бурых. Но другие там и не водятся даже. Поэтому для меня чёрные лисицы самое обычное дело. Так же как для тебя — рыжие.
Девчонка подумала немного о чём-то своей хорошенькой головкой и закатив кукольные глаза, присела рядом с ним, всем своим видом стараясь демонстрировать своё безразличие к рассказанной истории. И всё же, фыркнув, спросила:
— И зачем же крестьянам были нужны те лисицы? Ради чего их ловить?
— Ради меха, конечно. Знаешь, какой у них мех красивый…
— Ой, ужас какой! — Шумно выдохнула девочка, прикрыв ладонями рот — от напускного безразличия в этот момент не осталось и следа. — Бедные лисички!
— Ладно тебе, сама будто бы от такой шубы отказалась.
— И отказалась бы! Уж лучше замёрзнуть зимой!
— Ну-ну… а у самой-то из чьего меха шубка дома лежит?
Девчонка задумалась на мгновение и вдруг густо покраснела.
— Из зайца…
— А зайца тебе, значит, не жалко?
— Ну… жалко, конечно. — Она неуверенно повела плечами и отвернулась, прячась от ехидного взгляда юноши. — Но не так, как лисичку…
— Понимаю. Неприятно было бы мех сородичей надевать, да, лисица?
— Ой, отстань.
Закусив нижнюю губу и потешно надув от обиды щеки, она ткнула его кулачком в плечо. Арвольд поморщился и потёр ушибленное место, сделав вид, что удар возмездия засчитан.
— Так что ты узнал про… это? — сказала лисица, ткнув пальцем в свою забинтованную руку. — Это всё-таки колдовство? Ты меня проклял, да?
Арвольд тяжело вздохнул, вмиг избавившись от улыбки и приподнятого настроения. Задумчиво произнёс:
— Надо кое-что проверить для начала.
Подумав мгновение, юноша полез в карман штанов, в другой, сунул руку за пазуху и растерянно похлопал по бокам.
— Что-то… потерял?
— Ну-ка встань.
Но и проверив все карманы в куртке, Арвольд не нашёл то, что нужно.
— Странно.
— Что ищешь? Может, выронил где-нибудь?
— Да так… может, и выронил. — Пробубнил парень и недовольно нахмурился. — Тогда по-другому придётся. Помоги мне, лисица. Нужно хворост собрать.
Выудив из кармана куртки трут и огниво, Арвольд достаточно быстро запалил в тени плакучей ивы небольшой костерок. Тот, весело потрескивая, начал медленно разгораться, приятно согревая своим теплом; c заходом солнца у реки стало ощутимо прохладнее, хоть и была сейчас середина лета.
Дождавшись, когда огонь как следует разгорится, парень засучил рукав и занёс над ним руку, мысленно готовясь к боли.
Девчонка вначале просто посмотрела на него, как на сумасшедшего, а потом ещё и повисла на руке, пытаясь убрать ту подальше от открытого огня.
— Стой… стой! Что ты делаешь?! Прекрати, Арвольд! Ты совсем с ума сошёл?
Перехватив её другой рукой поперёк талии, парень не дал ей себе помешать.
Лисица ещё что-то верещала, а он с чувством, которое невозможно описать простым “удивлением”, “восторгом” и “страхом”, смотрел на свою ладонь, занесённую над самой жаркой точкой костра.
Ощущая, как грудь точно крыльями большой птицы распирает от странного смешения чувств, Арвольд судорожно выдохнул и рассмеялся.
— Что? Что ты… нет! Сумасшедший!
Не обращая внимания на протесты подруги, он опустил руку ниже и медленно зачерпнул целую пригоршню пылающих углей, играючи подкинув их на ладони.
— Арвольд? Как ты это делаешь? Это магия?
Он не чувствовал ни боли, ни жара. Его кожа не горела, не вздымалась волдырями, как должна была бы… Огонь ощущался им как тепло и лёгкое покалывание в затёкшей ладони.
Наконец, высыпав угли обратно в костёр и стряхнув с руки серый пепел, Арвольд обернулся к лисице. Посмотрев на неё совсем другими глазами, он тихо сказал:
— То, что я сейчас расскажу тебе, должно остаться строго между нами.
Турнирные состязания, со всеми сборами, торжественными балами и этапами, обычно длились в королевстве неделю. Юноша очень боялся, что получивший травму во время открытия сэр Ремалд решит покинуть Грэйн-холл, но, к счастью, его страхи не оправдались.
Воодушевлённый, а точнее, неудовлетворённый пятым местом в турнирной таблице, которое уже на будущий день сменилось на десятое, рыцарь предпринял все возможные и невозможные меры, чтобы уже на третий день состязаний вернуться в строй.
Так и шли дни Арвольда. Утром он смазывал синяки и ссадины своего рыцаря, всевозможными мазями, призванными унять боль в старом измождённом теле. Днём помогал на турнире, слушая пространные, изобилующие личным мнением и приправленные крепким словцом рассказы о рыцарских родах и отдельных их представителях. А едва трубы трубили окончание очередного турнирного дня, сломя голову нёсся к излучине реки, чтобы под сенью косматых ив встретиться с несносной лисицей.
И лисица всякий раз ждала его там.
Новость о природе Арвольда и метки, оставленной на её запястье, она приняла с удивительным спокойствием… и энтузиазмом. На следующий же день взяла и притащила из замка книгу об истории рода драконов, ещё и принялась читать её ему. Да так складно, ловко, что юноша удивился, откуда простая горничная может быть так хорошо обучена грамоте.
Лисица же на его вопрос хитро прищурилась и, отмахнувшись, объяснила всё тем, что леди Ирма часто, заскучав от вышивания и ухода за цветами в своём зимнем саду, принималась учить служанок, тех, кто помладше, грамоте. Ну а лисица среди них была самой способной.
Нет, разумеется, и Арвольд тоже умел читать и писать… однако, среди всех наук, которые должен был освоить рыцарский оруженосец, грамоте уделялось меньше всего времени. Потому читать книгу он без обиняков доверил лисице. Ну и
