Свет Илай - Яна Ярова

Мы сидели у костра, и ели овощи, запечённые на палочках.

«Хорошо, что не суп…» — пронеслась в голове одинокая мысль, — «…не то осталась бы голодной». А после, с облегчением привалившись спиной к стволу дерева, росшего неподалёку, я прихлёбывала из кружки травяной отвар, и с любопытством смотрела в черное небо, усыпанное незнакомыми мне звездами и незаметно для самой себя задремала.

… Илай шла по торговым рядам, держа в руке конфету на палочке. Я чувствовала ее сладковатый, с легкой кислинкой, вкус. Пробираясь вслед за Илай по рядам, я вдруг поняла, что принцесса, по меркам этого мира, еще слишком мала, чтобы гулять по этому людскому столпотворению одной. Я повертела головой, но ни охраны, ни какой-нибудь завалящей няньки не увидала.

Она что, гуляет тут одна?

— Конечно одна, — неожиданно прозвучало в моей голове. — Я всегда гуляю одна. Мама с папой слишком заняты своими делами.

Что это? Это моя мысль или Илай? Ох, уж эти сны. Чем дальше, тем всё закрученнее, но и интереснее.

А, тем временем, мы подошли к оружейным рядам. На прилавках и лотках висели и лежали сабли, мечи, луки, колчаны со стрелами, стояли пики и рогатины. Но Илай заинтересовало совсем не это. Сквозь приоткрытый полог она увидала кузнеца стоящего у наковальни, пылающий в печи огонь, и прошмыгнула в кузницу.

Я тоже шагнула вслед за ней, и увидала, как кузнец огромными щипцами достал из яркого пламени печи заготовку будущего меча, внимательно рассмотрел её, и, положив на наковальню, стал бить по ней молотком, а потом снова отправил в печь, изредка подавая команды мальчишке — подмастерью.

— Ровней качай, ровней. Пламя должно быть ровным, а не скакать необузданным конем. И тот старался управиться с мехами, качая воздух в ревущее пламя печи.

— Кому сказал, ровнее. Считать умеешь? Раз, два, три — опустил, раз, два, три — поднял. Вот так.

И, вдруг, повернувшись в нашу сторону, спросил.

— А что у нас хочет заказать юная принцесса?

Этот вопрос был направлен к Илай, и застал её врасплох.

Девочка смутилась.

— Ты, что, меня видишь?

Кузнец ухмыльнулся.

— Я — мастер, — и он похлопал по висящей на груди бляхе, — а это значит, что меня не обмануть видениями, наваждениями или личинами.

Он снова достал из огня заготовку меча, осмотрел, но править не стал, и вернул железяку в пламя печи.

— Я знаю, что тебе надо. Считай, заказ принят. Как сделаю — приходи.

Кузнец повернулся к Илай, присел на корточки. Сейчас они были одного роста. Он провел пальцем по её лбу, оставив на нем след сажи.

— А сейчас — беги, тебя дома вот-вот хватятся.

И принцесса в тот же миг исчезла, словно растаяла. Ну, и я, конечно, вместе с ней.

И вот мы снова в ее спальне. На кровати кто-то лежал. Но нет, это были игрушки, сваленные на кровати и прикрытые одеялом.

— Принцесса еще спит? — послышался голос за дверями. — Странно.

— Но в спальне тихо, госпожа, — ответил охранник.

Двери открывались медленно, словно в замедленном кино, и я не сводила с них глаз. Но, когда фрейлина вошла, и я снова окинула комнату взглядом, то не поверила своим глазам. Кровать заправлена, но так, что сразу становилось понятно — это делал ребенок, игрушки расставлены на полках, а Илай сидит за столом, и что-то рисует. Ну, вот, когда она всё это успела?

— Ваше Высочество, время послеобеденного чая. Вас ждут, принцесса.

И тут она увидала след от сажи на лице девочки.

— Ах, Ваше Высочество, вы где-то испачкались.

Фрейлина достала из кармана кружевной платочек, с сожалением глянула на белоснежный батист, а когда опять повернулась к принцессе, следов от сажи уже не было.

— Простите, Ваше Высочество, мне показалось, — смутилась фрейлина, убирая платочек в карман.

Но я точно знала, что сажа была. Как и то, что Илай лицо не вытирала!

* * *

Эти сны словно знакомили меня с жизнью маленькой принцессы. Правда, иногда мне казалось, что эта маленькая девочка слишком уж самостоятельна. Хотя ребенок, воспитывающийся в королевской семье, которого с пеленок учат принимать самостоятельные решения, и, при котором, не стесняясь, говорят о королевских делах, наверное, и должен проявлять эту самую самостоятельность.

А с другой стороны, ей и посоветоваться то было не с кем. Открыть хоть кому-то, что она сильный маг, это подставить всех — и бабушку, и маму, а возможно и всё королевство, под удар сильного врага. Да, кто же он, этот враг, чёрт его возьми?!

В открытую о нем не говорилось, но было ясно и без того, что этот враг есть. Не просто же так засыпают Велисы, не просто так становится все меньше магов. Мне стало интересно — являются ли этим врагом серпенты, или есть кто-то ещё? Очень, очень серьёзный враг, а серпенты это так, пена на клинке…

* * *

— Вета, просыпайся, просыпайся, пора! — Я приоткрыла один глаз. Ага, это Эдрин, склонившись надо мной, теребил меня за плечо. Убедившись, что я проснулась, он развернулся и отправился к нашему фургону.

Я протерла глаза. Вот те раз! Стояли утренние сумерки, солнце ещё не взошло, но лагерь уже свернут, Зарема стоит запряжённая, и готова тронуться в путь. Старик сидит на облучке, поджидая нас с Эдрином. И только я еще сплю у потухшего костра, завернувшись в плащ.

— Эдрин, а что так рано?

— Нам через Саяж перебраться надо, а это возможно только ранним утром. Забирайся в фургон, там доспишь.

Я неохотно поднялась, но спать уже не хотелось.

. ***

Саяж берет начало с высокого горного хребта, покрытого снегами и ледниками, и стремительно несётся с гор на равнину. А здесь, где мы вышли к месту переправы, он мчался в глубоком каньоне. Крутой спуск к реке, был когда-то, давным-давно, вырублен в стене каньона вручную.

Саяж встретил нас пенными волнами да холодными брызгами. С первого взгляда река не казалась опасной. Всего-то метров двадцать в ширину, правда довольно быстрая. Яр с Эдрином сняли камзолы, сложили в повозку, и остались в одних рубашках и штанах, а я, глядя на них, скинула свою жилетку

— Вета, ты идешь справа, главное — держись крепче. Эдрин, пошли, — скомандовал Старик.

Эдрин ухватил Зарему за повод и пошел вперед. Зарема сначала заартачилась, ступив передними лапами в воду, но потом пошла, причем, довольно быстро, так, что я едва успела ухватиться за правый борт фургона. Я взвизгнула, отважно ступив