Кара покачала головой, но не смогла вымолвить ни слова. Пришелец. Инопланетянин. Слова сами по себе звучали в ее голове.
Страх в глазах девушки задел Алекса даже больше, чем он ожидал.
— Я не причиню тебе вреда, Кара, — прошептал он. — Я бы поклялся всем, что мне когда-либо было дорого, лишь бы ты поверила мне.
Она сглотнула, жалея, что не может придумать что-то остроумное или гениальное в ответ. Вместо этого у нее пересохло во рту, и она почувствовала, что слезы вот-вот польются из глаз.
— Кара, ну скажи же что-нибудь.
Она пожала плечами.
— Гейл обрадует весть о том, что она все это время была права, — пробормотала Кара и разрыдалась.
Он сделал шаг по направлению к ней, желая и чувствуя необходимость успокоить ее, но Кара жестом остановила его.
— Не прикасайся ко мне! — На грани истерики Кара повернулась и со всхлипами бросилась прочь из комнаты.
Он смотрел ей вслед, а боль как осколки стекла резала его изнутри. Звук ее голоса, казалось, отражался эхом от скал: Не прикасайся ко мне! Не прикасайся ко мне… Не при…
Ругательство сорвалось с его губ. За последние двести лет он не позволял себе привязываться к кому бы то ни было. Не то чтобы он жил, как затворник. Хоть он и не был человеком, но все же оставался мужчиной с соответствующими потребностями и желаниями. Женщины, удовлетворявшие его похоть, с удовольствием делали всё, чего бы он ни попросил. Некоторые считали необычным то, что он настаивал на полной темноте в комнате; большинство расценивали как странность то, что он не позволял им видеть себя обнаженным, но ему было наплевать. Он ни разу не провел больше пятнадцати минут ни с одной из них. Просто удовлетворял свою похоть и покидал их постели, пристыженный тем, что столь низменная потребность заставляла его искать встречи с этими женщинами.
Никогда за двести лет он не доверял ни одной живой душе правду о том, кем или чем являлся. Жил рядом с людьми, один, но никогда не осознавал своего одиночества, пока не взглянул в удивительные голубые глаза Кары.
И теперь, в первые за все это время, Алекс встретил женщину, чьих прикосновений безумно желал. Он рискнул, доверив ей правду о себе, показав, чем является, а взамен увидел в ее взгляде лишь ужас и отвращение. Это не должно было так ранить. Ведь именно такую реакцию он ожидал, но это все равно не уменьшило боль.
Тяжело шагая, Алекс вышел из пещеры. Он стоял на улице и едва осознавал, что идет дождь, поскольку полностью погрузился в размышления о своих дальнейших действиях. Он не мог отвести ее домой. А она не хотела больше оставаться здесь — только не с ним, только не теперь.
Как он мог отпустить ее?
Как он мог вынудить ее остаться?
Никак. Завтра он отдаст ей ключи от своего автомобиля. Если она достаточно благоразумна, то найдет место, где спрятаться, место, о котором никто не знает.
Без сомнения, теперь Кара чувствовала бы себя безопаснее с Барретом, чем с ним.
Измученный, Александр уставился в ночное небо. Его мир был так далек, в миллионах милях от Земли, в другой галактике, а все, кого он когда-либо знал, все, кого когда-то любил, уже давно были мертвы. Он и сам давно должен был умереть.
Внезапно мужчина почувствовал себя уставшим… Уставшим от одиночества, уставшим от существования под покровом ночи. Уставшим от жизни.
Он пересек лужайку и шагнул на узкую тропу вдоль скалы.
Потом долго всматривался невидящим взглядом в простиравшуюся перед ним темноту и впервые с тех пор, как прибыл на Землю, подумывал о завершении своего жалкого существования. Это было бы так просто. Лишь шаг в пустоту, и все проблемы останутся позади…
— Алекс? Алекс, где ты?
Он обернулся на звук ее голоса.
— Что ты делаешь? — спросила Кара, оглядываясь вокруг.
— Ничего.
Она смотрела на него, и глаза её были наполнены ужасом от осознания того, что он собирался совершить.
Схватив его за руку, она слегка сжала ее.
— Пойдем внутрь, — попросила девушка. — Нам надо поговорить.
Алекс оттолкнул ее руку, а затем, словно его разум и сознание больше не подчинялись его воле, последовал за Карой в открытую пещеру и, коснувшись камня, закрыл за ними вход.
Кара села на диван. Алекс остался стоять в противоположном конце комнаты, сунув руки в карманы джинсов.
— О чем ты хотела поговорить? — Его голос прозвучал спокойно и равнодушно.
Девушка приподняла брови.
— А сам-то как думаешь?
— Думаю, что ты горишь желанием поскорее убраться отсюда. — Он вытащил руку из кармана и протянул девушке ключи от автомобиля.
— Можешь уехать, когда захочешь.
— Вот так просто?
— Вот так просто.
Кара посмотрела на ключи в своей руке, затем бросила их на столик у дивана.
— Думала, ты собрался защищать меня.
— Неужели? А кто же защитит тебя от меня?
— А разве мне нужна защита от тебя?
— А ты как думаешь?
— Александр, мне жаль за то, что произошло. Но ты должен меня понять. То есть… — Она развела руками. — Ты не можешь осуждать меня за то, что я была слегка шокирована.
— А теперь твой шок прошел?
— Не знаю. Так… так сложно во все это поверить. Даже после…после того, что ты мне показал.
Он не говорил ни слова, просто смотрел на Кару, его взгляд был отстраненным и холодным. Она практически ощущала исходящее от него напряжение, видела его скованность.
— Сегодня вечером…огонь в камине. Он ведь не был разожжен заранее, да? Ты его зажег.
— Да.
— Каким образом?
— Я не знаю, как тебе это объяснить, Кара. Просто подумал об этом, и он зажегся.
— Именно так ты врезал окна в скалу?
— Нет. У меня есть некоторые…некоторые инструменты из дома.
— Стекла для окон ты сам сделал?
— Да.
— Что ты еще можешь?
— Больше, чем тебе хотелось бы знать.
— Я никогда не видела тебя при свете дня. Почему?
— Земное солнце намного сильнее, чем на планете ЕрАдона. Его лучи подействует на меня как яд.
— Поэтому ты спишь днем и выходишь лишь по ночам.
— Да, — он загадочно улыбнулся. — Прямо как граф Дракула.
— Ты говорил, что прибыл сюда более двухсот лет назад.
— Да.
Он выглядел не старше тридцати пяти. Вероятно, там, откуда он прилетел, двести лет расценивали как средний возраст.
— Все вы… Это нормально для твоего…твоего народа жить так долго?
— Нет.
— Расскажи мне, Александр. Пожалуйста. Я хочу понять.
Кара выглядела такой искренней, что Алекс сдался, вопреки своему решению держать ее на расстоянии.
— Я не знаю, почему прожил так долго. На моей планете обычная продолжительность жизни сто двадцать пять лет.
