Рин меня забавляет, вчера долго наблюдала за ней исподтишка — какой умелый, ловкий механизм. Облик невысокого человека в маске и закрытом комбинезоне. Длинные, гибкие пальцы, кокетливая тканевая шапочка на гладкой макушке. Передвигается, плавно скользя по полу.
Женских черт нет и в помине, но голос тонкий, вибрирующий, может, потому Рин — «она». Ой, смешно — первая «женщина», с которой я беседовала на Марионе — домашний робот. А сегодня мне еще должны доставить персонального массажиста. Это нечто!
Выхожу в коридор и чуть ли не подпрыгиваю от удивления — с первого этажа доносятся звуки мужского смеха. Разве Лоут еще здесь? Тихонько спускаюсь по лестнице, моя бурная радость пробуждения стремительно испаряется. Отчего-то хочется надеть на себя личину строгого спокойствия и чинно выйти к столу. А я так рассчитывала немного побыть одной, в такое ясное утро дом уже не кажется пугающим.
Нет, это точно не Лоут! Но тогда кто… Звонкий молодой голос торопливо рассказывал, видимо, смешную историю, а Рин что-то бубнила в ответ, побрякивая посудой. У нас гости? Родственник приехал поздравить Лоута с женитьбой? Придется выйти и представиться, что же еще остается делать.
Подкрадываюсь поближе к двери и замираю от вопроса, адресованного «экономке»:
— Мия еще не проснулась? Как же я хочу ее разбудить, но вдруг она будет недовольна, как ты считаешь?
Задумавшись, я пропустила ответную реплику робота.
«Мия? У нас еще и женщина в доме, парень приехал со своей девушкой? А, может, сестра? Эх, жаль, я вчера не расспросила Лоута о его корнях. Но это еще успеется…»
Довольно прятаться, пора познакомиться с новой родней. Еще раз поправляю волосы, собранные в простой пучок, разглаживаю подол сарафанчика и захожу на кухню.
— Доброе утро!
А он ничего себе так… Спортивный парень. Еще бы мне этого не заметить, он же стоит передо мной в одних коротких шортах, вся фигура на показ. Нормальная такая мужская фигура молодого атлета. Загорелые широкие плечи, а ноги белые. Сдались же мне его ноги…
Уставился на меня и молчит, округлив глаза. Они все тут со странностями насчет женщин, это заметно. Неужели так редко их видят без охраны.
Легкое смущение у меня сменяется раздражительностью и даже чувством некоторого превосходства. Он мой ровесник или даже младше на пару лет. Парень не выглядит придирчивым и надменным, скорее наоборот — открытая, немного застенчивая улыбка, миловидное лицо обрамлено шапкой волнистых белых волос. А вдруг — это парик? Очень уж художественный беспорядок на голове нашего утреннего гостя.
Может, он местная модель и приехал прямо со съемок на пляже? Я бы легко в такое поверила. Рост и внешность позволяют ему сниматься для глянцевого журнала. Есть ли на Марионе такие издания? Я пока не видела ни одной книги, наверно, у них вся литература в электронном виде.
— Привет! Так и будем друг на друга глазеть?
— При-вет.
— Я — Соня, а ваше имя можно узнать, молодой человек?
— Да-а…
Я не выдержала и рассмеялась. Он такой чудной, когда смущается, и улыбка у него обворожительная. Отчего же он так растерялся, увидев меня… Да, Бог с ним, сразу ясно, что это простой, скромный парень, а не какой-нибудь нахал — буду вести себя с ним свободно. Пусть пока немного освоится, а я попрошу Рин меня накормить.
Что у нас сегодня на завтрак? Ммм… Фигурные бутерброды-канапе, молочный коктейль, опять фрукты и зелень — простите, что-то с утра не хочется. А это каша? Каша! Желтая, крупчатая, напоминает пшено, только вкус нежно-сливочный. Объедение! У меня сегодня такой бодрый настрой и отменный аппетит.
— А вы уже завтракали, юноша?
Я нарочито выбрала слегка несмешливый тон, приятно видеть, как порозовели его щеки под загаром.
— Только сок. Я недавно вернулся с пробежки.
— А я с детства мечтала бегать по утрам, но все что-то мешало. Попробую начать здесь. Условия идеальные. А вот с тренажерами у меня не сложилось сразу. Наверно, я просто лентяйка и мотивировать себя не могу.
— Ты такая… красивая.
— Да и ты хорош, просто глаз не отвести.
— Правда? Я тебе нравлюсь? А я боялся, что ты и говорить со мной не захочешь.
«Вообще-то мог бы ко мне на «вы» обращаться, я ему не подружка. Тоже мне — наивная непосредственность!»
— Почему же не захочу? У меня такой злобный вид?
— Нет, ты прекрасна!
Мы рассмеялись оба, почти одновременно. Я — от обилия комплиментов, а он, видимо, за компанию со мной. И все же, какой милый парень! На Земле бы по такому обаятельному «культуристу» куча девчонок сходила с ума.
— Когда ты приехал? Лоута видел с утра?
— Мы разминулись, к тому же он ждал меня позже.
— А девушка?
— Какая девушка?
— Ну, ты спросил… я услышала случайно…
Ой! Кажется, я начинаю понимать и сама едва ли верю в свое предположение. Этот мужчина не может быть сыном Шалока, просто нелепица какая-то. Парень выглядит едва ли младше меня.
— Скажи, пожалуйста, свое имя.
— Гордас. Разве отец не говорил обо мне?
— Говорить-то говорил, но зачем было так безбожно врать! А сколько же тебе лет, милое дитя?
— Почти тринадцать.
— Прекра-асно! Лучше не бывает. А позволь узнать, в таком случае, сколько же лет твоему папочке?
— Недавно исполнилось тридцать.
— Ага! Это такая местная шуточка? Ты издеваешься надо мной?
— Зачем мне так поступать?
— Сколько же у вас дней в году?
— Восемьсот… А что, в Дейкос другой отсчет времени? Ты мне расскажешь, мия?
— Так. Давай сразу договоримся — ты зовешь меня Соней, ладно? Мне будет проще, а насчет ваших «титулов» разберемся позже… сынок. Это понятно?
— Хорошо… Соня.
И вот чего он радуется! Глаза блестят, улыбка до ушей. Теперь я и сама вижу, что он похож на Лоута, поначалу меня ввели в заблуждение светлые волосы и зрелая внешность. "Тринадцать лет!" Подумать только, каким великовозрастным дитем я обзавелась безо всяких хлопот. И оно мне надо?
— Вот что тебе так смешит, скажи?
— У тебя сливки размазаны по щеке, можно я уберу.
Не дожидаясь разрешения, Гордас наклонился ближе и провел пальцем по моему лицу, а потом вдруг облизал свой мизинец. Я немного растерялась от его действий. Это был довольно интимный жест, даже несколько бесцеремонный. А еще почему-то стало горячо в груди, и по ногам разлилась странная слабость.
У Гордаса выразительные темно-синие глаза, как предгрозовое небо или далекий космический простор… И губы… Четко очерченные, нижняя будто немного припухла. Новый вопрос парня вывел меня из состояния некоторой прострации:
— Хочешь сок? Почему ты больше ничего не ешь, я тебя чем-то расстроил, ты иначе меня представляла, да?
— Все в порядке, Гордас. Все хорошо. Я просто боялась, что придется с тобой нянчиться, а ты будешь плаксой.
— Я? Нет. Мужчины не должны плакать. Хотя и женщины тоже. Не должно быть таких причин.
— Совершенно с тобою согласна… малыш.
На душе у меня стало совсем легко. Вот оно как обернулось. Нет никакого угрюмого подростка, а есть интересный симпатичный мужчина, с которым я запросто подружусь, даже сомнений нет.
— Почему ты зовешь меня малышом?
— А почему отец говорил о тебе, что ты мальчик?
— Так он прав — я же не девочка!
— Да, но ты уже взрослый дядька, ты меня выше и здоровее — ребенком тебя уж точно назвать нельзя. Я просто хочу понять, зачем Лоуту нужно было было выдумывать.
— Отец не солгал. Только вернувшись с Маракха, я буду считаться настоящим мужчиной.
— Удивительно! А если ты туда не поедешь, до старости будешь мальчишкой, да?
— Я сын солдата, Маракх ждет меня. Это неизбежно.
— Ну, понятно, преемственность поколений и все такое… И скоро ты уезжаешь на свои испытания?
— Когда начнется сезон ветров, через шесть десятков дней.
— Понятно! А сейчас у тебя каникулы? То есть отпуск перед службой в армии, я так это понимаю.
