Дмитрий Александрович вопреки здравому смыслу добился-таки своего. Запудрил ей голову своими улыбками, взглядами, прикосновениями. И что, спрашивается, теперь с этим делать?
25
Дмитрий Александрович вопреки здравому смыслу добился-таки своего. Запудрил ей голову своими улыбками, взглядами, прикосновениями. И что, спрашивается, теперь с этим делать?
- Аня, можно я тут с тобой посижу? – внезапно раздалось за спиной. – Там почти третья мировая началась.
Девушка вздрогнула и едва не выронила нож из руки.
На пороге в кухню стоял Василий, совсем как она недавно, неловко переминающийся с ноги на ногу. Мечта многих женщин - высокий блондин с небесно-голубыми глазами, прямым носом и обаятельной мальчишеской улыбкой. Внушительный разворот плеч и обтянутые тканью полувера сильные руки прямо свидетельствовали о том, что вряд ли мужчина страдает от недостатка женского внимания. Даже сейчас, с беспорядком в мыслях, который возник благодаря Лебедеву, Аня не смогла удержаться от ответной улыбки.
- Конечно, можно, - кивнула девушка, возвращаясь к готовке. – Боишься попасть под раздачу?
- Боюсь, - признался Верещагин. – Мне и так попало по дороге из аэропорта. Во второй раз не хочу, - подойдя ближе к новой знакомой и заглянув ей через плечо, мужчина поинтересовался:
- Тебе помочь?
Вот так совершенно просто и быстро, скрываясь от семейных разборок Лебедевых, они в молчаливом согласии перешли на «ты». Союзников много не бывает. Тем более, Василий Ане как человек понравился. Простой и лёгкий в общении. С ним не нужно было подбирать слова и додумываться до истинного смысла каждой фразы, как например, случалось иногда при разговоре с Димой. Последний появился в кухне, когда завтрак на скорую руку уже был готов, а она, посмеиваясь над шутками Верещагина, доставала посуду из шкафчиков.
- Васька!
Лебедева едва не уронила тарелку из рук, когда за спиной прозвучал громкий голос Дмитрия.
- Господи, Мить, ты чего орёшь?
Кажется, Вася тоже не ожидал такого окрика и, обернувшись, Аня увидела, как мужчина держится за сердце и смотрит в сторону коридора, ведущего в гостиную.
- Смерти моей хочешь?
- Нужна мне твоя смерть.
Дима, показавшись в дверном проёме, хмуро окинул своего друга и гостью взглядом.
- Лучше скажи мне, почему не предупредил, что мама с Миленой прилетели?
- Потому что я сам об этом узнал только сегодня в шесть утра, когда Елена Дмитриевна позвонила и попросила встретить в аэропорту, - Верещагин подавил зевок и потёр ладонью лицо. – Тебе хотели устроить сюрприз, но я всё равно пытался дозвониться.
- И что помешало?
- У тебя недоступно.
Лебедев что-то пробурчал себе под нос и вздохнул.
- Сильно попало? – участливо поинтересовался Вася и, заметив, как друг поморщился, успокаивающе хлопнул того по плечу. – Если тебе станет легче, то мне тоже прилетело.
- Знаешь, легче всё равно не стало.
Аня повернулась к раковине, чтобы помыть руки, и разговор мужчин на какое-то время заглушил шум воды. А когда она закрутила кран, то оказалось, что Дима, сложив руки на груди, уже стоит вплотную к ней и внимательно следит за каждым её движением. Василия в кухне не наблюдалось.
- Дмитрий Саныч, вы бы посторонились, немного мешаете, - проговорила Лебедева, поднимая глаза к его лицу.
- Мне и так прекрасно.
Она отвела взгляд, потянувшись за полотенцем, и напряглась, когда почувствовала на своём плече тёплую ладонь.
- Нюсь, - позвал мужчина, разворачивая собеседницу к себе лицом. – Ты чего хмуришься?
- Разве я хмурюсь?
Дима протянул руку и пальцем разгладил складку, залёгшую между бровей.
- А это тогда что?
Она потёрла место его прикосновения и попыталась улыбнуться, как некоторое время назад улыбалась в его спальне, но после разговоров о Белле и из-за присутствия через стенку Елены Дмитриевны и Милены, делать этого не хотелось.
- Просто задумалась, - искренне ответила Анна.
- О ком?
- Не надейся, не о тебе.
- А вот это уже обидно, - расстроено выдохнул Лебедев и наклонился ближе. – А так? Думается обо мне?
- Думается, - согласно кивнула девушка и отступила назад, увеличивая расстояние. – О том, что вы, Дмитрий Александрович, мешаете и пройти не даёте.
Мужчина выпрямился, но взгляда не отвёл и теперь смотрел на неё с высоты своего роста, что уверенности Ане не добавляло, и, кажется, пропускать её так и не собирался.
- Рыжая, зачем тебе куда-то идти, если я уже здесь?
Лебедева недовольно вздохнула. Упёрлась рукой о столешницу и нахмурилась. На этот раз вполне осознанно и по делу. Не понимала его. И этот разговор «ни о чём» тоже осознания ситуации не прибавлял. Так и хотелось спросить: «Почему с тобой так сложно, Лебедев?», но вряд ли она могла бы рассчитывать на правдивый ответ. Да и нужен ли он ей – тоже спорный вопрос.
- Дим, честно, настроение для игр – не то, поэтому, давай, ты отойдёшь, а я закончу готовить. Твои мама с сестрой, наверное, голодные с дороги. Не будем заставлять их ждать.
Неизвестно, какие именно слова из её фразы подействовали, но проход ей освободили. Вот только увесистая ладонь осталась лежать на прежнем месте, лишь только сместилась немного в сторону и принялась осторожно поглаживать основание шеи, пуская колкие мурашки вниз по позвоночнику.
- Синяков почти не осталось, - отчего-то глухо прозвучало за спиной.
Аня кивнула. Спасибо чудодейственной мази, которую специально достала для неё Клара Львовна и желанию поскорей от физического напоминания о нападении избавиться. С моральным она как-нибудь справится сама чуть позже.
- Не осталось, что меня очень радует, а теперь порадуй и ты меня, - девушка, взяв корзинку с хлебом, обернулась и протянула её Лебедеву. – Отнеси на стол. Будь хорошим мальчиком.
- А говоришь, настроения нет, - усмехнулся мужчина, но просьбу выполнил и в скором времени совместными усилиями стол был накрыт полностью.
Елена Дмитриевна, появившись в столовой, вдруг изменилась в лице и покачала головой.
- Анечка, когда же ты всё успела? Нужно было нам сказать, мы бы с Миленой тебе с радостью помогли.
- Вы и без этого устали, Елена Дмитриевна, а мне совсем несложно. Тем более, без помощников я не осталась. Дима мне помогал.
- Да-да, мам, я принимал непосредственное участие в… Гхм… Готовке, - всё с той же ухмылкой на губах с готовностью подтвердил Дмитрий.
Оставалось лишь надеяться, что сказанное было понято верно.
26
За время, проведённое в окружении родственников Лебедева, а точнее за весь день и половину вечера, Аня уяснила для себя несколько вещей. Первое – Елена Дмитриевна, несмотря на милую внешность, дружелюбные улыбки и вежливые разговоры, человек непростой, любящий контроль и порядок. За одно лишь мгновение она могла сменить выражение лица с доброго на строгое и сделать сыну и дочери замечание, будто они уже не взрослые люди, а несмышлёные и немного хулиганистые дети. Дима с Миленой на родительское порицание внимания почти не обращали. Обсуждали что-то между собой, периодически втягивая в разговор Васю и иногда повышая голос, то споря, то над чем-то смеясь. Василий же, что называется, старался «не отсвечивать». Видимо, воспоминания об исполнении песенки Мамонтёнка на школьной сцене давало о себе знать. Поэтому, женщина в основном общалась только с Аней. За эти часы, кажется, не осталось тем, которые они бы не обсудили. Начиная с любимого сорта кофе и чая, и заканчивая подорожанием бензина. Но не смотря на авторитарность Елены Дмитриевны и различающиеся взгляды в некоторых вопросах, Ане беседа понравилась. Мама Димы напоминала ей жену отца, с которой также можно было поговорить обо всём. Второе – кажется, Елена Дмитриевна и Милена воспринимали её исключительно, как вынужденную гостью сына и брата. Радоваться этому или нет, Лебедева не знала. Но всё-таки ненароком задумалась. А если бы она жила в этом доме на правах девушки Димы, к ней относились бы похоже? Или отзывались бы как о Белле? Подобные мысли были совершенно бессмысленны и не к месту, но перестать думать не могла. И, наконец, третье – Лебедев всё-таки был похож на Елену Дмитриевну гораздо больше, чем показалось на первый взгляд. Не внешностью, нет. Взглядом пристальным и изучающим. Уверенностью и какой-то внутренней силой. Аурой. Это открытие Анюта сделала при прощании, когда оказалось, что Елена улетает уже завтра днём – нянчить внуков младшего сына, а Милена, наоборот, остаётся в столице, чтобы помочь старшему брату в решении скопившихся проблем.
