— Иначе что?
— Иначе я всем всё расскажу. Пусть наша Владычица разбирается, что с тобой делать, а Клинвар, я уверен, ей прекрасно в этом поможет.
— Я устала уже стоять. Давай играть? — Лизка дёрнула медленно закипающего дракона за руку и нетерпеливо на ней повисла. — Пойдём ещё посмотрим, что здесь есть. Вы же потом поговорить можете. Ну, идём уже…
Драг какое-то время смотрел на бесстрашного старика, который понятия не имел, кому он смеет диктовать условия, и даже не шевелился. Тихий и зловещий голос в его голове, будто издеваясь, вторил его дыханию, шепча о том, что в Гиральфе жизнь и так едва теплится.
Что стоит отправить его к праотцам на месяцок раньше?
— Ну вот, поговорили же, — возмущалась дочь Ольги. — Идём же уже. — девочке было невдомёк, что тот, на чьей руке она висела, находился в шаге от преднамеренного убийства. — Смотри, мы туда не ходили. — указав маленьким пальчиком в ту сторону, где скрылись из виду её мама, Клинвар и Энлии, Лизка снова вцепилась в руку дракона. — Идём?
Драгхар опомнился. Тряхнул головой и глубоко вдохнул.
— Мне нечем тебя порадовать, Гиральф. — сдерживая бушующий ураган своих эмоций, ровно проговорил дракон. — Мой путь сюда был односторонним. Дорога в один конец, не иначе. Я не могу уйти, когда мне захочется. Но за мной придут. Не сразу. Ни сегодня, ни завтра, возможно, и не через месяц, но придут обязательно. До этого времени ты будешь молчать. Если ты доживёшь,конечно, до этого времени.
— Доживу, доживу, не сомневайся. — закряхтел старик, поднимаясь на ноги. — Со мной теперь спасительница, а, значит, мы все проживём долгую и счастливую жизнь. Только всем будет лучше, если в этой долгой и счастливой жизни не будет лжецов и интриганов, не так ли?
Глава 23
Мы движемся вдоль Стены. Ног я уже давно не чувствую, а теперь ещё и не чувствую себя способной к критическому мышлению.
Зачем только попёрлась с Энлии и Клинваром на эту так называемую экскурсию? Нет, оно, конечно, полезно, только вот предупреждать же нужно, что прогулка вдоль Стены будет такой долгой!
— Нам точно не ближе вернуться?
Идти уже надоело. Поначалу я с воодушевлением топала рядом с Клином, как преданная собака, заглядывая ему в рот и слушая его беглые рассказы. Воочию увидела ещё четыре домика, в одном из которых отсутствовали двери и окна. Бревенчатое нечто пугающе заваливалось набок, приводя меня в состояние ужаса своими тёмными провалами окон и дверей. Я несколько поторопилась с выводами, потому что после, таких домиков встречалось всё больше и больше.
— Нет, мы прошли уже чуть больше половины.
Я переглядываюсь с такой же уставшей Энлии и тяжело вздыхаю. Деваться некуда, нужно идти вперёд.
— Как видите, в горах с четырёх сторон высятся наши стены. Непреодолимый барьер для всего живого, но не для воды. — махнув рукой в сторону очередного куска камня, Клин перебрасывает на спине мешок картошки.
Вот и упёрлось ему с ней таскаться? К дочери мне нужно было возвращаться! К дочери! Нет же, попёрлась, как дурочка…
Я устало запрокидываю голову и перевожу взгляд на верх Стены, по которому тонкой струйкой сбегает слабенький ручеёк, и снова вздыхаю. Подобное я уже один раз видела. Выходит, Клинвар прав, мы прошли половину.
Обхожу следом за нашим экскурсоводом целое болотце грязи и даю себе мысленную установку — не ныть и не раскисать.
— Если здесь всё такое однотипное, безликое и мрачное, то зачем мы продолжаем путь? — не ныть не получается. — Я всё поняла. Три, четыре домика, потом прямая в бесконечность, болотце грязи из набежавшего по Стене с горы ручейка, опять прямая в бесконечность, снова дома… И ни одного огорода, ты смотри!
Я чертовски устала и мне уже чертовски скучно. Несу что ни попадя, лишь бы не начать топать ножкой как маленький ребёнок, требуя желаемое.
— Иногда в горах что-то случается. На время ручей пересыхает и приходится идти к другому, чтоб набрать воды. — сухо отзывается мужчина.
— Хорошо. Только всё равно не понимаю, для чего мне это сейчас.
Обхватываю себя руками и опускаю взгляд вниз. На свои чернеющие стопы. Пытаюсь различить ногти на пальцах и гоняю в голове безрадостные мысли.
Как-то мне этот денёк не нравится. Может, стоит навести справки о Гиральфе? Чем чёрт не шутит, возможно, старик на самом деле нашёл способ, как убраться из этого места? Если завтра и послезавтра будет таким же, как сегодня, к концу третьих суток я протяну ноги. Во всех смыслах. Да и умирать здесь не хочется. На меня уже и так, как на диковинного зверька, солдаты прибежали полюбоваться.
…жаль, не додумалась с них за просмотр стрясти чего-нибудь полезного.
— Гир из следующего поселения. Там есть выжившие. — тихий голос отвлекает меня от попыток отыскать свои ногти. — Я подумал, что если мы кормим солдат…
Останавливаюсь, едва не упустив из виду Клинвара, и быстро нагоняю мужчину.
— Я совсем об этом не подумала. — мне стыдно и неловко, но я не могу не признаться в своей оплошности. — А следовало бы… Конечно, их нужно угостить тоже. Пусть приходят и берут столько томатных ягод, сколько им нужно.
— И почему мне в твоё доброе сердце не верится? — ухмыляется, глянув на меня из-под протёртого мешка с картошкой, болтающегося на его плече.
Может, потому что моё доброе сердце вдребезги раскололи, не озаботившись последствиями?
— Я одна не справлюсь. — ещё одно признание. — Здесь практически нет пригодной земли. Нет больше у домов огородов. Хотя бы такого клочка, как у тебя. Им многих не накормишь. Ты же понимаешь, что я вырастила твои томатные ягоды какой-то магией… Только эта магия не работает без самой земли. Взгляни… Здесь словно асфальтоукладчик прошёлся… Практически асфальт. Сухой, потрескавшийся и пропахший пеплом. Мне нужен огород, понимаешь? Люди могут как-то мне с этим помочь, а взамен они могут брать себе овощи и, надеюсь, фрукты. Я не чёрствая и не бессердечная. Просто я не хочу однажды проснуться и понять, что мы с дочерью остались без ничего, потому что всё остальное уже съели, например. Не хочу и выбирать, что и как выращивать на твоём участке.
— Не уверен, что я всё понял, но посыл мне ясен. — пожав плечами, Клинвар одобрительно кивает. — Это будет справедливо.
Ну да, ну да, я мастер объяснений. Какой к чёрту асфальтоукладчик? Что я вообще несу?
— Господин Клинвар, — воспользовавшись паузой, Энлии испуганно вопрошает, — А сколько вы уже здесь находитесь?
Я закусываю губу и пытливо всматриваюсь в мужской профиль.
— Ты хочешь спросить, сколько тебе отведено?
Эльфийка часто дышит и стремительно краснеет.
Я не совсем понимаю её реакцию, а потому спешу повторить её вопрос, немного изменив формулировку:
— Как быстро умирают приговорённые?
Клинвар останавливается. Его глаза поочерёдно сканируют нас с Энлии, после чего он, как ни в чём не бывало, командует: «привал» и скидывает с себя мешок с картошкой.
Ну уж нет. От меня так легко не отделаешься.
— Сколько здесь Гиральф? — приходится снова задавать отличающийся от предыдущего вопрос. Судя по всему, прежние два для Клина не слишком удобные.
— Около полугода.
Да неужели он соизволил ответить?
— А ты?
Не придумав ничего лучше, подхожу к мешку и усаживаюсь на него, вытянув перед собой уставшие ноги. Мышцы тут же отзываются ноющей болью и покалыванием. Приходится их немного помассировать, чтоб не свело судорогой.
— Тебе это ничего не даст. Вам это ничего не даст.
Ну конечно, прямо тайна какая-то. Мне кажется, подобные вопросы вполне уместны и весьма глупо избегать ответов на них.
— Почему? — не сдаюсь я, похлопав по мешку рядом с собой и подозвав Энлии. Ничего, в тесноте, да не в обиде. Она наверняка тоже устала. — Не хочешь отвечать, мы сами выведем среднее арифметическое. У нас уже есть данные Гиральфа. Полгода. Он, конечно, козлом не прыгает, но выглядит вполне бодреньким стариком. Это обнадёживает. Возможно, твой срок пребывания здесь даст нам ещё большую надежду.
