– Ты, действительно веришь в это, Шеннон? Как ты не понимаешь, что это противоречит здравому смыслу.
– Я могла бы доказать это, но тогда… – Лицо ее вспыхнуло. Она взяла руку Джона и прижала к своей щеке, как бы прося прощения. – Если я представлю тебе доказательства, ход истории тоже может измениться. Неужели ты не понимаешь? Единственное разумное решение – убедить Великий Дух Кахнаваки отослать меня домой.
– Ты хочешь вернуться домой? Так?
Шеннон закрыла глаза и прильнула к широкой груди Джона.
– Нет, Джон. Но это единственный выход. Я солгу, если скажу, что очень хочу домой. Я никогда не была так счастлива. Так счастлива, как здесь, с тобой…
– Со мной? – Джон недоверчиво смотрел на нее. – Со мной? Ты счастлива вместе со мной, Шеннон?
– Не в этом дело. Ты не слушаешь…
– Я устал слушать тебя, сумасшедшая женщина. С этой минуты я буду обращать меньше внимания на твои слова и больше на твое тело, – он нежно погладил ее по щеке. – Я должен был понять это, когда целовал тебя. Ты прижимаешься ко мне так, будто ждала большего… – Он осторожно убрал с ее мокрой щеки прядку золотистых волос и жадно заглянул ей в глаза. – Кахнаваки все понял с первого взгляда…
– Джон, не…
– А теперь помолчи. Я не собираюсь спорить с тобой. Все решено. Поешь немного, а потом отдохнешь. И затем…
– Ммм? – ее убаюкивали хриплые нотки в его голосе. – И что потом?
– Мы устроим нашу свадьбу.
Его слова ошеломили Шеннон. Она вырвалась из рук Джона и уставилась на него.
– Свадьбу? Ты спятил?
– Возможно. Теперь мы похожи друг на друга, не правда ли?
Она всплеснула руками с притворным ужасом.
– Пожалуй, я пойду к женщинам. Я добилась больших результатов, беседуя об этом с ними, а не с тобой.
– И чтобы никаких разговоров о наказании! Иди и веди себя хорошо. Я скоро приду.
От счастья закружилась голова, когда Шеннон поняла, что, в конце концов, она получит Джона Катлера. Джона Катлера, и любовь, и брак, и… рай! Все становилось на своим места…
Джон Катлер не влюблен в сестру Кахнаваки. Ему нужна Шеннон Клиэри. Вождь сразу понял это и помог им понять друг друга. Из-за сумасшествия ее никогда не накажут… никогда не вернут в XX век… она никогда не будет одинока…
Для своего времени Шеннон была анахронизмом, воинствующим анахронизмом. Здесь она могла бы любоваться красотой девственных лесов, слушать пение птиц, купаться в чистых, прозрачных ручьях и озерах… Ее идеальный рай еще не был уничтожен цивилизацией… и у нее есть счастливая возможность провести в нем остаток дней.
Почему? За что ей такая награда? «Не спрашивай, – приказала себе Шеннон. – Не спрашивай, а наслаждайся жизнью, красотой природы, Джоном Катлером». Она нашла его глазами. Он стоял в толпе воинов, возвышаясь над ними… Самый красивый… самый желанный… Шеннон охватил трепет, когда она представила себе их брачную ночь… медовый месяц в водах изумрудного пруда… их безумные ночи на громадной дубовой кровати… Герцогине, наверное, придется сменить место ночлега в страхе, что они обрушатся на нее.
«Но в их жизни важна не только физическая близость», – упрекнула себя Шеннон. Они будут гулять в тишине прекрасного собственного «девственного леса»… Будет трудиться… Рубить деревья на дрова и для новой хижины… Выращивать кукурузу… Воспитывать в любви и уважении зеленоглазых детей… Изучать обычаи и традиции саскуэханноков…
«Только девять лет», – напомнила себе Шеннон. Какая трагедия для всей земли в целом и для Джона Катлера, в частности. По прошествии времени она разделит с мужем груз знаний о будущем. Сейчас он не понимает ее, считает ее слова бредом, но она будет терпеливо ждать… Она надеется, что за девять лет они научаться понимать друг друга, осознают, что переплетение судеб и истории может потрясти впечатлительную душу.
И она сможет примирить Джона с потерей приютившего его племени.
Шеннон посмеивалась над своим невежеством. Если бы ей за несколько часов до второго рождения не посчастливилось прочесть «Девственный лес», она бы ничего не знала о саскуэханноках, и само их существование было бы для нее открытием. И она бы никогда не узнала, что такое «Конфедерация пяти племен» или «Союз», который французы называли «Союзом ирокезов».
– Конфедерация пяти племен, – произнесла Шеннон вслух. Мохауки. Их мальчика Джон и Кахнаваки вырвали из рук шони. Сенека. Они смешались в Конестоге с последними саскуэханноками. Онондага, онейда и… Шеннон нахмурилась и снова начала считать. Мохауки, Сенека, онондага, онейда и… вспоминай, Шеннон! Есть еще одно племя…
В эту минуту ее саскуэханнокская переводчица подала ей кукурузные лепешки и подарила нежную неуверенную улыбку.
– Самое время. Я ужасно проголодалась. И я не могу вспоминать. Посмотри, – она подняла руку и посчитала, загибая пальцы. – Один, два, три, четыре, пять… Мохауки, сенека, онодага, онейда и… – Шеннон терпеливо, но напрасно ждала ответа. – Окей. Раз уж я собираюсь поселиться по-настоящему в XVII веке, я воспользуюсь собственными источникам информации. В данном случае, источниками из XX века. – Шеннон нашла в сумке свои записи и просмотрела их. – Кайюга!
Взгляд остановился на торопливо набросанных заметках, и ее радость угасла. Не может быть! В записях ошибка! Неправильно записана дата! Страшный день столкновения разъяренного саскуэханнокского вождя и брата и возлюбленного его сестры, англичанина… Не 15 июня 1665 года! Не будет девяти лет счастливой жизни в райском уголке, как беспечно она думала!
16 июня 1656 года. До трагических событий осталось меньше двух месяцев… кровавая бойня… женщины… дети.
Шеннон посмотрела в теплые темные глаза своей переводчицы и оцепенела. Она поняла, что бездонные глаза будут преследовать ее всю жизнь. Эта женщина… этот народ… Меньше, чем через два месяца их судьба будет решена из-за безрассудного шага, трагической ошибки, которой можно было избежать…
По щекам Шеннон потекли горькие слезы. Женщина обняла ее и стала успокаивать. Шеннон оттолкнула ее, резко вскочила и бросилась из вигвама. Она шла, не видя дороги. У нее не было сил оставаться среди этих обреченных людей, зная, что может спасти их…
«Но если ты спасешь их, кто умрет вместо них? Если посмеешь, измени будущее. Посмотри, кто из-за твоего вмешательства умрет, а кто никогда не родится. Ганди… или Эдгар Аллан По… или Кастро… или Гитлер…» – Шеннон зло упрекала себя, убитая горем, ожесточенная, задыхающаяся от рыданий. Сквозь слезы видела она преданную Герцогиню, чувствовала ласковые сильные руки, но это не были руки Джона…
– Шеннон.
Она оглянулась. Рядом стоял Кахнаваки. Наверное, он считает ее предательницей, которой она стала не по своей воле. Он попытался обнять ее, но Шеннон глухо сказала.
