могут быть хозяевами самому себе. Они должны состоять на государственной службе, они обязаны защищать императора, Совет пяти. Люди, которые способны вот так вот просто, в любой момент открывать портал, не могут быть свободны.
Я неверяще уставилась на собственного отца.
– То есть Империя лишает людей свободы только из-за того, что они сильнее других? Тогда что с тем магом, который отправил нас под землю? Давайте его еще и наказывать не будем, на защиту императора сразу поставим. Вы не для этого его ищете, нет?
– Я не представляю, что будет, если наш убийца действительно так же, как Виррас, владеет всеми стихиями, – папа сокрушенно покачал головой. – Нет такого закона, Лилиана. Формально все мы свободны, но при желании и на Вирраса можно повлиять. Потому я и буду молчать. Он спас тебя, он спас тех людей в ресторане, хотя мог дождаться помощи, даже находясь у ядра земли, – не имею права подставить его.
Теперь понятно, почему проректор послушался, когда я просила оставить Кисьяка в Академии, – он действительно боялся, что я кому-нибудь скажу о его уровне силы. Надо же, а у меня на секунду промелькнула мысль, что он просто хотел сделать приятное красивой девушке, которая его спасла. Какие глупости.
– Кто еще знает? – хмуро спросила я. – Кто может его сдать?
– Много кто, – отец вздохнул. – Целитель, ректор, ты, я и следователь, но его я связал приказом, да и вроде бы с Виррасом он в хороших отношениях – не разболтает.
– Хантер может догадываться.
– Как?
– Твой следователь сказал ему, что, если бы не проректор, все бы погибли у земного ядра.
– Проверю, – отец задумался. – Вполне возможно, что это произошло еще до моего приказа, или… Я проверю.
– Папа, как все было на самом деле? Ректор первый прибыл на место, кто был возле ресторана? Неужели нет ни одного подозреваемого? Как Радагат спас всех?
– Все запутанно и оттого достаточно глупо, Лилиана. Когда ректор прибыл, у ресторана уже собиралась толпа, и сильный маг, а нападающий действительно силен, вполне мог затеряться в ней. Причем никто бы не обратил на него внимания: стоит себе и стоит человек, молчит – в темноте многого не разглядишь. Убийца направлял ресторан прямо к ядру, сквозь толщу земли, и расчет, скорее всего, был на то, что вы или задохнетесь, или сгорите. Виррасу приходилось и замедлять движение, противодействуя магии земли, и обеспечивать людей воздухом. Люди паниковали, кричали – воздух должен был закончиться очень быстро, и, когда прибыл ректор, убийца остановился, уверенный, что люди, которые были в ресторане, уже мертвы.
– Может быть, все-таки совпадение? – я с тоской посмотрела на отца. – Вдруг убить хотели кого-то другого?
– Мы разберемся, Лилиана. А сейчас иди, тебе нужно отдыхать, завтра учебный день.
– То есть как? – опешила я. – Ты не заберешь меня с собой?
– С чего бы это?
– Но, папа!
– На самом деле, здесь самое безопасное место, Лилиана. Разумеется, если ты не будешь гулять ночью за пределами Академии. Ты делаешь успехи, так что учись, пока мы будем искать того, кто хочет твоей смерти.
– Вполне возможно, что она будет скорой, – язвительно сказала я, а рука отца, обнимающая меня, сжалась. – Я только что от целителя – у меня проблемы со здоровьем.
– Насколько серьезные? – голос отца звучал глухо.
– Вылечить возможно. Но ты ничего об этом не знаешь? А еще о том, как я обрела магию?
– Не знаю.
– Насколько не знаешь? – не верить отцу причин не было, но как-то странно, что его вопрос обретения мною магии нисколько не интересует.
– Я пришлю целителей из столицы. Какие тут, к черту, правила Академии, если моя дочь заболела.
– Не надо! – испугалась я. – Или забирай домой, или пусть меня декан лечит, но не надо, чтобы все узнали о том, что у меня какие-то проблемы.
– Я поговорю с вашим целителем.
– А что насчет магии? – напомнила я. Отец на секунду сжал меня в объятиях, отпустил и встал с дивана. Сразу стало понятно, что разговор окончен, так что я насупилась и в папину сторону даже смотреть не стала.
– Я разбираюсь с этим вопросом. Пока результата нет.
Я молчала. Отец тяжело вздохнул, рассматривая меня, как вдруг:
– Ну, хорошо. Давай, проси, чего хочешь, – и тут же добавил. – Кроме отъезда из Академии.
Я взвизгнула и бросилась отцу на шею – моя обида всегда безоговорочно действовала в ситуациях, когда нужно было что-то купить.
К обеду уже почти все студенты Академии знали, что в Зангираде произошло странное происшествие. Версии были разные: от землетрясения до нашествия гигантских червяков, но о нападении сильного мага не было сказано и слова. Ни ко мне, ни к выписавшемуся из лечебницы Хантеру вопросов не было – нигде не сообщалось, что мы стали очевидцами произошедшего.
Занятия, которые должен был вести Радагат у старшекурсников, заменили – было объявлено, что проректор Виррас уехал налаживать коммуникации для грядущих студенческих практик. Так как Радагат и ранее срывался в командировки, подозрений ни у кого не возникло.
Вместо тренировки у Караката я посещала Зарриса, который заставлял меня пить какие-то приятно пахнущие лекарства, от которых хотелось спать, а затем окутывал своей магией. Процедуры проводились в соседней с Радагатом палате, но заходить к нему я не стала. Когда появлялось такое желание, просто вспоминала красивую девицу, которая была с Радагатом в ресторане, и глупые мысли исчезали в ту же секунду. Жив же? Вот пусть и живет себе… вместе с этой.
Через два дня начинались отборочные соревнования, и накануне я собиралась лечь пораньше. Даже Лисса ради предстоящего события оставила ненаглядного Эдита и тоже оказалась в спальне вовремя. За счет этого я наконец-то смогла договориться с подругой о том, что завтра она сделает ставку на нашу победу на все имеющиеся у меня деньги. Мы даже переоделись в пижамы, как вдруг в дверь постучали. Интуитивно было понятно, что хороших новостей ждать не приходится, но стук не прекращался, и мне пришлось открыть дверь. На пороге стояла Амалия.
– Я войду?
Если бы девица поздоровалась, я бы, возможно, и впустила ее, но сейчас же я просто закрыла перед длинным носом дверь. Из коридора донеслись проклятия, я их с любопытством слушала минут десять, удивляясь тому, как в такой маленькой Амалии помещается столько гадости и запаса матерных слов, а затем опять открыла дверь.
– Все сказала?
– Нет! – сердито вздернула нос Амалия. От злости она раскраснелась, растрепалась да и в целом выглядела не столь идеально, как всегда, так
