— О, Боги, — выдохнула она.
И ничего больше не смогла сказать или сделать, потому что Итан сгреб ее в охапку, крепко прижал к себе, медленно укачивая, шепча в макушку:
— Все, все закончилось… Все хорошо.
Вельмине показалось, что он даже коснулся губами ее волос в легком поцелуе. И тогда она почувствовала, как неотвратимо погружается в мутный, вязкий страх, который совершенно лишал воли, да и способности думать.
Как такое вообще получилось? Ведь… говорили, что в дракона дали залп из пушек на дирижаблях. Никто не мог пережить такого… Но нет. Пережил…
— Не убивай меня, — выдохнула Вельмина, против всякого здравого смысла мертвой хваткой цепляясь за сюртук Итана.
Ей стало так жутко, что снова перед глазами запрыгали черные мушки. И при этом внутри поднималось нездоровое, странное чувство удовлетворенности происходящим. Именно это, оказывается, ей и было нужно: чтобы крепко прижал к себе, чтобы медленно гладил по спине, утешая, и чтобы нежно касался макушки губами.
***
— Какие глупости, — хрипло сказал король, которого все считали мертвым, — с чего мне тебя убивать? Но его… убить надо было. А он убежал. Я дурак…
Вельмина вдруг представила, как Итан вырывает сердце из Ариньи прямо у нее в спальне. И невольно прошептала:
— Ты убил моего мужа.
Сделала попытку отстраниться, но оказалась ещё крепче прижатой к каменной груди.
— У меня не было выбора, — так же тихо ответил король-дракон, — и этого уже не изменить.
— Что же… теперь будет?
Она сделала глубокий вдох, вдыхая тепло, исходящее от Итана, и его запах, словно тонкий аромат неизвестной пряности. Сама ещё крепче прижалась щекой к его груди, чувствуя кожей тонкую ткань сорочки, прячась от всего мира в кольце крепких рук.
— Боюсь, дом придется оставить, — сказал Итан, — наместник скоро пригонит сюда всю гвардию, какую только сможет собрать за короткое время.
— Но…
— И не к отцу с матушкой.
— Тогда… куда?
— Ты видела, что на мне герб Аривьена, — прошептал Итан, — мы отправимся туда. Ты очень верно заметила, что кому попало такого рода печати не ставят.
— Мы даже из города не выберемся, — начала Вельмина и осеклась. Как она могла забыть. Это же… не человек.
Она все же уперлась локтями в грудь Итану, отстранилась и заглянула в жутковатые светлые глаза твари, которую боялись все, но которая так нежно обнимала ее, стирая жуткие, омерзительные следы прикосновения Ариньи.
— Тебе нужно уходить, — растерянно пробормотала Вельмина, — я, наверное, могу остаться.
— Тогда у тебя тоже не будет выбора, и придется лечь под наместника, — Итан криво усмехнулся, — ты этого хочешь?
Она замотала головой, потом спохватилась, попыталась закрыть оголившиеся плечи обрывками платья, и замерла испуганным зверьком, когда Итан взял пальцами ее за подбородок, заставляя смотреть на себя. Воцарилось молчание. Его взгляд был почти ощутим, как будто ласкал лицо, переместился на губы…
«О, Боги, — мелькнула суматошная мысль, — это так… страшно… и вместе с тем я ведь хочу, чтобы…»
Додумать она не успела, потому что Итан легко поднялся, все ещё держа ее на руках, а потом так же, без усилия, поставил на ноги и твердо сказал:
— Мы уходим, причем немедленно. Переоденься в удобную и желательно мужскую одежду, бери с собой документы и все золото, какое только осталось в этом доме.
И, поскольку Вельмина все еще стояла, будучи не в силах двинуться с места, все ещё чувствуя то тепло, когда он прижимал ее к себе, Итан попросту взял и встряхнул ее за плечи. Заглянул в лицо.
— Ну? Давай. И ничего не бойся, слышишь? В Пантее тебе больше делать нечего, а наместник тебе жизни не даст. Даже если станешь его любовницей, все равно не даст.
— Д-да, — выдохнула Вельмина.
То, что говорил Итан… Она со всем была согласна. И, если бы это говорил просто несчастный человек, которого ей подарили, она бы не стояла в ступоре. Но дракон… Вернее, король-дракон…
Итан вдруг снял с пальца стальное кольцо и протянул ей. В ответ на непонимающий взгляд пояснил:
— Сейчас оно мне будет явно тесным. Не теряй время, у нас его уже нет.
Вельмина опомнилась. В самом деле, скоро здесь будет аривьенская гвардия, а она… нет, так нельзя.
Пока Итан запирал входные двери, она быстро переоделась, с отвращением бросив на полу платье, которое испортил Ариньи. Переоделась в костюм для верховой езды, который когда-то купил ей Кельвин. Обулась в удобные туфли. Затем метнулась к тайнику, вытащила сундучок с драгоценностями де Триолей и принесла его Итану. Тот окинул содержимое сундучка равнодушным взглядом и сказал:
— Негусто. Но шкатулка нам не нужна, пересыпь золото в сумку, чтоб можно было на плечо повесить. И… Где здесь выход на крышу?
— На крышу? — Вельмина растерялась. Зачем ему крыша-то?
А потом мысленно обругала себя дурой. Она постоянно забывает, кто это. Но…
— Почему ты не превратился в дракона, когда тебя схватили? — все же спросила она и невольно съежилась, ожидая, что король разозлится, ну и… мало ли что ему в голову придет, когда он зол?
Вместо этого Итан горько улыбнулся.
— Я ведь не просто так просил вытяжку из мартовской травки? Лессия была той ещё затейницей.
Вельмина покраснела, вспомнив, как пыталась ударить Итана. А все оказалось так просто! Он… тоже хорош. Мог бы и объяснить. Ах, что за чушь. Не мог он ничего рассказать.
— У меня ее и сейчас нет, — шепнула она, опустив голову.
— Так у меня есть, — Итан беззаботно похлопал по карману, — если, конечно, алхимик не обманул. Потому что тогда… у нас и вправду проблемы.
Вельмина нашла добротную кожаную сумку, пересыпала золото в полотенце, и, завязав узелком, положила на дно. Итан лишь одобрительно кивнул, заметив, что это даже хорошо, что сумка большая. Потом он прислушался.
— Слышишь? Это за мной. Или за нами…
С улицы доносился нестройный гул и какое-то бряцанье.
— На крышу, — он схватил Вельмину за руку, — где выход? Ну же, быстрее!
И они побежали. Перед глазами — калейдоскоп комнат, коридоров, лестниц… И вот, наконец, чердак — а дом, несчастный дом, уже содрогается оттого, что внизу ломают двери, выбивают окна. На миг Вельмина замерла в ужасе, потому что для обычного человека — безумие, пытаться скрыться на крыше. Все равно, что убегать на крышу от огня… Итан снова легонько ее встряхнул, заглядывая в глаза.
— Где люк?
— Т-там… — она указала пальцем в дальний угол.
Итан поволок ее за собой, а потом Вельмина увидела, что на петлях висит закрытый замок. внутри все мигом ухнуло в ледяную пропасть, однако, Итана это не смутило. Он остановился, быстро достал из кармана бумажный пакетик, нырнул в него пальцами. Вельмина увидела две желтеньких пилюли, которые тут же отправились Итану в рот. Он раскусил их, на миг зажмурлся — потому что вытяжка из мартовской травки была горькой, затем всучил пакетик Вельмине.
— Прячь в сумку.
Она повиновалась — трясущимися руками. И судорожно выдохнула, когда Итан принялся быстро раздеваться, сбрасывая одежду ей в руки.
— И это тоже прячь.
Вельмина отстраненно подумала, что хорошо, что она взяла такую вместительную сумку.
А дом снизу полнился гулом голосов, топотом множества ног…
— Они здесь, на чердаке! — крикнул кто-то.
— О, Великая мать, — выдохнула Вельмина, судорожно набивая сумку одеждой.
За нижним бельем последовали туфли.
Она даже не решалась посмотреть на Итана, потому что теперь он был совершенно обнаженным.
— Послушай, — сказал он, — посмотри на меня.
Осторожно глянула. В лицо, которое почему-то уже поплыло, размываясь в очертаниях.
— Ничего не бойся, — сказал Итан, — ничего…
И его голос утонул в низком, утробном реве пробуждающегося чудовища.
Вельмина успела увидеть, как сквозь слабую оболочку человеческого облика, откуда-то изнутри вырвалась огромная туша, закованная в черную броню. Она проломила изнутри крышу, словно птенец — яичную скорлупу. И сквозь пыль и осколки черепицы темень чердака разбилась ярким солнечным светом. Над Вельминой возвышался дракон, она стояла как раз под его грудью, меж передних лап, каждая из которых была как раз толщиной с человека. Пол под драконом угрожающе затрещал… И все, что Вельмина успела сделать, это вцепиться в сумку, перекинутую через плечо. А ещё через мгновение ее сграбастала огромная лапища.
