class="p1">– Некоторые особые случаи рассматриваются отдельно. – Он сверлил меня взглядом. – Случаи тех, кого нужно увидеть, чтобы определить их судьбу.
– Как? – Я подошла к нему ближе.
– Душа после смерти обнажена. Лишена плоти, которая скрывает ее деяния, – объяснил он. – После смерти можно прочесть, достойна ли душа.
– А… сейчас это возможно? Я хочу сказать, когда человек жив.
Он покачал головой.
– Некоторые могут что-то знать, только взглянув на смертного или другого бога, но ядро души для них не открыто.
Я остановилась, ощутив слабый цитрусовый аромат.
– Что знать?
На его губах заиграла легкая усмешка.
– Такая любопытная, – пробормотал он, окидывая взглядом мое лицо и слегка задержавшись на губах.
По моим венам растеклось тепло, это было странно, раз теперь я точно знала, какому двору он служит. Но он смотрел на меня так, словно его очаровала форма моих губ.
Как будто хотел снова попробовать их вкус.
Меня захлестнула волна предвкушения. Я знала, что, если он это сделает, я его не остановлю. Это будет неудачное решение с моей стороны. Может, и с его – тоже. Но я часто принимала плохие решения.
Бог отвел взгляд. Не знаю, ощутила я разочарование или облегчение. Он прикусил нижнюю губу. Показались кончики клыков. Определенно, я почувствовала разочарование.
Вдруг самый центр моей груди, там, где часто возникало тепло в ответ на смерть, сдавило странное ощущение. Тяжесть накрыла меня, как удушающее колючее одеяло. Я сделала неглубокий вдох и нахмурилась, внезапно ощутив запах сирени. Гнилой сирени. Он напомнил мне что-то, что я не могла определить. В тот момент я, не желая этого, повернулась к телу Андреа.
Погодите.
Я шагнула ближе.
– Вы двигали ее ноги?
– Зачем бы мне это делать?
В меня просочилась тревога.
– Когда я вошла, одна ее нога была согнута в колене и прижималась к столу. Сейчас обе выпрямлены.
– Я ее не двигал.
Я перевела взгляд на лицо портнихи. Обожженная кожа на щеках и лбу, казалось, немного потускнела.
– Может, ты…
Хриплый вдох и хруст расширяющихся легких заставили бога замолчать. Я бросила взгляд на грудь портнихи в тот момент, когда ее корсаж приподнялся. Я застыла, не веря в происходящее.
– Что за?.. – вымолвил бог.
Андреа Джоанис села, ее рот раскрылся еще шире, опаленные губы раздвинулись, открывая четыре длинных зуба – два на верхней челюсти и два на нижней. Клыки.
– …хрень? – договорил бог.
– Это не… нормально, правда? – прошептала я.
– Что именно? Клыки или то, что она мертва и все равно садится?
Голова Андреа наклонилась к богу. Она словно смотрела на него глазами, которых больше не было.
– Не думаю, что она мертва, – сказала я. – Не теперь.
– Нет, – прорычал бог, отчего у меня по коже побежали мурашки. – Она по-прежнему мертва.
– Вы уверены?.. – Я подавила вскрик, когда голова портнихи повернулась ко мне. – Кажется, она пялится на меня. Не уверена. У нее же нет глаз.
Я инстинктивно потянулась к бедру, но там было пусто. Я повернулась к богу.
– Мне бы хотелось, чтобы мой кинжал…
От Андреа послышалось шипение – такой звук смертный издать не способен. Шипение нарастало, превращаясь в пронзительное рычание, от которого у меня волосы встали дыбом.
Андреа перекатилась на ноги таким быстрым движением, что я отшатнулась. Скрючив пальцы, она ринулась вперед…
Бог был так же невероятно быстр. Он встал передо мной и выхватил короткий меч. Клинок блеснул в свете свечей как отполированный оникс. Тенекамень. Он шагнул вперед, впечатывая сапог ей в живот. Портниха упала на чайный столик.
Она оказалась на полу, быстро встала на корточки и, вскочив, опять бросилась на нас. Я потянулась к клинку в сапоге, но бог встретил ее атаку и всадил меч из тенекамня глубоко ей в грудь.
Тело портнихи судорожно дернулось. Она попыталась схватить бога. По ее рукам побежали тонкие, как паутина, трещины, поднялись выше, распространились по горлу и щекам.
Выдернув меч, бог отступил в сторону, не сводя глаз с портнихи. Трещины углубились. А потом ее ноги подкосились, и она, тяжело рухнув на пол, сложилась как тряпичная кукла.
Я стояла, разинув рот. Ее тело опало, словно было всего лишь высохшей оболочкой.
– Что… я только что видела?
– Понятия не имею.
Бог осторожно шагнул вперед и слегка пнул ступню Андреа. Кожа и кости превратились в золу и быстро рассыпались.
Несколько мгновений спустя от портнихи не осталось ничего, кроме платья и кучки пепла.
Я заморгала.
– Это было… необычно.
Бог взглянул на меня.
– Да, необычно.
– И вы понятия не имеете, что сейчас произошло? Никогда не встречали такого?
Его глаза встретились с моими.
– Я никогда о таком не слышал.
Полагаю, как бог из Страны теней он бы знал о смертных, которые возвращаются после смерти.
– Как вы думаете, что с ней было не так? Я хотела сказать, почему она напала на нас?
– Не знаю. – Он убрал меч в ножны. – Но вряд ли Мадис просто убил ее. Он что-то сделал. Понятия не имею что. – Он сжал челюсти. – Я бы на твоем месте не стал рассказывать о том, что ты тут видела.
Я кивнула. Будто мне поверят, если расскажу.
– Я должен идти. – Он посмотрел на покрытое пеплом платье, лежащее на полу, потом на меня. – Ты тоже, льесса.
Мне не хотелось оставаться в этом доме больше ни на секунду, но в моей голове роились сотни вопросов. Я решилась задать самый несущественный из них.
– Что означает «льесса»?
Бог не отвечал, казалось, целую вечность.
– Для разных людей это слово может иметь разные значения. – В его глазах засветился итер, разливаясь в серебре. – Но все они подразумевают нечто прекрасное и могущественное.
На следующий день я снова находилась в восточной башне с повязкой на глазах.
Сжав железный клинок, я дышала глубоко и размеренно, стараясь не думать, как прошлой ночью бог уничтожил мой кинжал. К счастью, я никогда не тренировалась с тем клинком. Даже думать не хотелось, как отреагирует сир Холланд, узнав, что я потеряла такое оружие.
А прежде ударила им в грудь бога.
Вряд ли сир Холланд воспримет это спокойно.
Обдумывая случившееся, понимала, почему бог уничтожил клинок. Я его ударила. Но все равно я злилась. Кинжалу было больше ста лет, и если есть хотя бы слабая надежда, что я исполню свой долг – если у меня вообще появится шанс, – мне понадобится клинок из тенекамня.
А еще я старалась не думать о том, что видела – что случилось с Андреа. Меня всю ночь не оставляли
