чем он смог достаточно расслабиться, чтобы сделать это.
Как и все демоны, он сделал это быстро, попав Дэгсу в челюсть и отбросив его голову вбок. Ублюдок вложил в удар массу всего торса, и его кулак с толстыми пальцами ощущался как каменная глыба или, может быть, кусок цемента.
Дэгс судорожно вздохнул. Боль пронзила его подбородок и щёку.
Он ни на секунду не переставал бороться.
Он боролся, стараясь освободиться, и пытался расслабить ту часть груди настолько, чтобы во второй раз выпустить сине-зелёный свет.
Демон ударил его снова.
Дэгс принял удар, задыхаясь, и теперь почувствовал вкус крови.
Ему удалось отпрянуть достаточно, чтобы ослабить воздействие третьего удара, прямо перед тем, как он впустил огонь в свою грудь. На этот раз он высвободил чертовски много сине-зелёного заряда, по-настоящему пытаясь сбросить с себя массивного, гигантского демона.
Сине-зелёный огонь волнами вырвался наружу, попав демону прямо в грудь.
Этого оказалось достаточно, чтобы остановить его от очередного удара, но недостаточно, чтобы Дэгс освободился.
Он всё ещё пытался вытащить своё тело из-под ног и веса проклятой твари, когда почувствовал их со всех сторон.
Он поднял голову, пытаясь отдышаться, и его подбородок до сих пор пульсировал от тех нескольких ударов по лицу. Он снова отпрянул назад, замахиваясь сильным хуком в лицо нависшего над ним мужчины, но сумел только разозлить проклятую тварь, заставив её зашипеть на него.
Толпа тёмных теней нависла над Дэгсом.
Единственное, что было видно — это кольца красных радужек, сияющие на их лицах.
Дэгс осознал, что начинает паниковать.
Ему удалось освободиться достаточно, чтобы откатиться назад по газону, но теперь они окружили его. Он начал наносить удары ангельским огнём, но один из стоявших позади него демонов схватил его за волосы, а монстр поднялся достаточно надолго, чтобы сильно ударить Дэгса по бедру.
Дэгс поморщился, схватившись за свою ногу, затем повернулся всем весом в сторону, пытаясь зацепить ноги монстра подножкой.
В этот раз другой из демонов пнул его ногой в лицо, оглушив.
Он попал в беду. Он знал, что попал в беду, хотя какая-то часть его продолжала наполовину отрицать этот факт. Подняв голову, задыхаясь, Дэгс обвёл взглядом эти красные глаза, бледные лица, пересчитывая их, одновременно пытаясь решить, какие варианты у него оставались.
Не прошло и секунды, как он растянулся там, пытаясь собраться с мыслями.
Потом что-то набросилось на него так быстро, что он не успел увернуться.
Всё вокруг вспыхнуло ярко-белым.
Боль взорвалась в его лице и голове.
Прежде чем он смог заставить себя мыслить связно…
Всё погрузилось во тьму.
Глава 14. Как убить ангела
— Я думаю, он просыпается.
Голос потряс его своей близостью и пугающе знакомым звучанием.
— Выплесни на него ещё одно ведро. Я видела, как двигались его глаза…
— Я не понимаю, почему мы просто не убьём его сейчас, — проворчал другой голос. — Разве это не решило бы наши проблемы?
— Возможно, — пробормотал знакомый голос.
— Это не решит все наши проблемы, — напомнил ему другой голос.
— Разве это не уменьшило бы наши проблемы вдвое? — сказал второй голос.
— Отец категорически запретил это… — спокойно, холодно начал новый.
— Только потому, что он не хотел, чтобы другая проснулась слишком рано, — снова второй голос. Мужчина, в его словах слышался шотландский акцент. — Теперь для этого немного поздновато, не так ли, Мара? В любом случае, если мы убьём и её тоже, кого это волнует?
— Её он тоже не хочет убивать, — произнёс равнодушный, невозмутимый женский голос.
Это, должно быть, Мара.
Кем бы она ни была, она говорила так, словно являлась главной.
— Он не хочет убивать их обоих, — добавила Мара. — Вбейте это в свои тупые головы. Он же повторял нам это снова и снова.
— Сантименты, — пробормотал знакомый голос, как будто это слово вызывало у неё отвращение.
— А Отцу обязательно знать? — проворчал шотландец себе под нос.
Та, кого они назвали Марой, недоверчиво фыркнула.
— Думаю, такое он точно заметит, Молокай.
Другой мужской голос добавил:
— Более половины планов Отца прямо сейчас касаются точного, безошибочно рассчитанного времени пробуждения их обоих. Особенно её, поскольку мужчина уже на полпути к этому. Мара права. Вам двоим нужно смириться. Мы все устали от вашего нытья, так что просто заткнитесь и отрастите себе яйца.
Дэгс почти видел, как мужчина покачал головой.
— Разве ты не заметил, как легко было справиться с ним сегодня? — добавил он с отвращением в голосе. — Чего ты вообще боишься?
— В любом случае, зачем Отцу так понадобилась та женщина? — пожаловался другой голос, и теперь Дэгс начал путаться во всех них. — Просто для того, чтобы манипулировать этим? Чтобы получить от мужчины то, что он хочет?
— Не нам знать все планы Отца, — предупредила та, которую звали Марой. — Смысл в том, что мы понятия не имеем, что с ней станется, если мы причиним ей слишком сильную боль. Если она проснётся до того, как мы доберёмся до неё, Отец узнает. И это разозлит его.
— Ну и что? — проворчал шотландец.
— Ну и что? — ровно переспросила Мара. — Ты так легко ослушаешься его, Молокай? Интересно, почувствуешь ли ты то же самое после того, как он выдернет твой позвоночник из спины?
Молокай хмыкнул, собираясь заговорить, но другой голос опередил его.
— Возможно, нам стоит ослушаться, — пробормотал знакомый женский голос. — …если это защитит его.
Она помедлила, когда после её слов воцарилась тишина.
Дэгс почувствовал, как она оглянулась на остальных.
— Разве это не наш первейший долг? — настаивала она. — Защитить Отца? Независимо от того, чего это будет стоить нам самим?
Её голос стал жёстким, как металл.
Он также становился громче, и Дэгс почти чувствовал, как она смотрит на него сверху вниз.
— Я предлагаю убить их обоих, — холодно сказала она. — Принять на себя удар от Отца. Если этим благочестивым придуркам так хочется вмешаться здесь внизу, пусть они вернут крылатых обратно для другой реинкарнации. Это даёт нам… что? Пятнадцать лет? Восемнадцать? Пройдёт как минимум столько же времени, прежде чем он станет достаточно взрослым, чтобы снова быть занозой в наших задницах. К тому времени Отец уже прочно утвердится здесь. Возможно, он даже поблагодарит нас…
— Он не поблагодарит тебя, — предупредил другой мужчина низким голосом. — Это чистое высокомерие — думать, что ты знаешь лучше нашего Отца, Летиция.
— Просто заткнитесь… все вы, — слова Мары были холодны как лёд. — Я же говорила вам. Отец запретил это. Они нужны ему живыми. Он выразился предельно ясно.
— Мы могли бы, по крайней мере, немного его потрепать, —
