из десяти студентов свою программу — выдохлись очень скоро. Как ни странно, чуть ли не лучше всех держалась Октавия — единственная девушка на их факультете. У неё, конечно, и упражнения были другие, но лейтенант поглядывал в её сторону с явным одобрением. В конце занятия лейтенант собрал едва передвигающих ноги студентов возле себя и сказал:
– Всё не так плохо, как я опасался, но работать вам, если вы хотите стать не просто теми, кто умеет размахивать оружием, а теми, чьё сердце бьётся в одном ритме с музыкой боя, придётся очень много. Но, пожалуй, я смогу сделать из вас нечто приличное…
– Даже из Стендриджа? – насмешливо спросил высокий черноволосый парень, которого, как запомнил Кайл, звали Саймоном. – Позвольте усомниться, господин лейтенант.
– Не позволю, – невозмутимо ответил декан и повернулся к стиснувшему зубы измученному Огюсту, – у студента Стендриджа очень неплохая координация движений, верный глаз и прекрасный глазомер.
– И двести фунтов лишнего веса, – негромко добавил братец Флориана, Вирджил, – досадная такая мелочь…
– Разумеется, – тут же повернулся к нему декан, – у вас у каждого свои проблемы. Вот у тебя, например, совершенно непростительная для демона слабость икроножных мышц и плечевого пояса, которые напоминают, скорее, кисель, а не то, что должно быть. Что? Не нравится? – Кармайкл насмешливо взглянул на покрасневшего Вирджила. – Запомните: замечания здесь могу делать только я, критиковать вас могу только я, указывать на недостатки и проблемы могу только я! Всем ясно? За нарушение товарищеской дисциплины буду наказывать не просто строго, а жестоко и с фантазией. Кто-нибудь сомневается в моём умении при желании превратить вашу жизнь в кошмар? Нет? Вот и правильно! Вы должны быть единой командой, а не стайкой комнатных болонок, кусающих друг друга.
Всё это Кайл вспомнил, когда, морщась и покряхтывая, как старик, вышел из комнаты и, спустившись во двор, направился к темневшему в сгустившемся сумраке дереву. Братья были уже там и выглядели не намного лучше, чем Кайл. Четвёртым, кого притащили Аш-Триэры, оказалась Октавия, и не успел Морриган возмутиться, как Флориан пояснил:
– Тави поможет нам перебраться через стену, она заберётся сама и сбросит нам верёвку.
– А почему мы самостоятельно не можем этого сделать? – Кайл непонимающе посмотрел на демона. – Не дело брать с собой девчонок на вылазку, мы сами пока ничего не знаем, там может быть опасно. Мы-то разберёмся, а она?
– За себя переживай, – обиженно проговорила Октавия, – а я выросла в Пустых Холмах, там скалы кругом, так что я по камням лазить научилась раньше, чем ходить.
Сказав это, девушка, слегка морщась и потирая спину, оглядела стену и легко, цепляясь за незаметные выступы и трещины, белкой взобралась на самый верх, повозилась там и скинула вниз толстую верёвку, по которой первокурсники залезли на стену. Осмотревшись и убедившись, что их никто не видел, они переглянулись и решительно скинули верёвку на другую сторону.
– Ты смотри, всего четверо рискнули, – слегка даже разочарованно проговорил капитан Харви, стоя у окна и всматриваясь в темноту. – А остальные что же? Неужели я перестарался с нагрузками на тренировке?
– Может, завтра полезут? – предположил Кармайкл, жутко довольный тем, что только его студенты нашли в себе силы выбраться за стену после первого дня занятий.
– Ты договорился со своими? – ректор устало повернулся к капитану. – Не перестараются?
– Не должны по идее, – Харви задумчиво потёр переносицу, – но на всякий случай пойду-ка я присмотрю.
Проводив капитана взглядом, Теодор повернулся к Кармайклу и спросил:
– Что скажешь про своих после первого дня? Насколько вообще верна наша идея с этой академией? Есть шанс из этого сборища избалованных и практически бесполезных мальчиков и девочек сделать хоть что-то приличное?
– Мне кажется, ты излишне пессимистично настроен, – демон с сочувствием посмотрел на уставшего ректора, – среди них есть вполне себе вменяемые ребята, и, знаешь, что я хочу тебе сказать, Тео?
– Ну? – Теодор встал и подошёл к шкафу, из которого извлёк бутылку и два бокала. – И кто сказал, что ректором быть легко и приятно? Я за сегодня словно сам лично построил замковую башню, причём предварительно сам же наломал для неё камней.
– Мне кажется, что этим ребятам, у которых было всё, не хватало простой вещи, знаешь, какой?
– Может, и знаю, но сейчас думать я уже не в состоянии, – наливая в бокалы вино, усмехнулся Тео.
– У них были деньги, роскошь, слуги, в общем, всё, кроме одного — у них не было людей, которым они действительно были бы нужны. Понимаешь? Отцы заняты делами и добыванием тех самых денег, матери — балами и светской жизнью, а слуги — они, как ни крути, чужие люди. Так что нам придётся бороться в основном с крепко сидящим в них недоверием к людям, к дружбе, к искренней, не основанной на выгоде, симпатии и нехватке любви. Это может звучать смешно, но это именно так.
– Может быть, ты и прав, даже почти наверняка ты прав, – задумчиво отозвался Теодор, – и это ещё сложнее, ведь если это не получится у нас, это не получится уже ни у кого, как бы высокопарно это ни звучало. Я услышал тебя, Кармайкл…
– А что касается моих студентов, то, хочу тебя обрадовать, безнадёжных среди них нет, даже Стендридж может кое-чего добиться. Я хочу с ним поработать отдельно, у парня удивительно точный глазомер и верная рука: он сможет добиться огромных успехов в метании ножей, к примеру. Хочу попробовать. А у тебя как?
– У меня тоже неплохо, во всяком случае, лучше, чем я опасался. Некромантов среди них потенциальных примерно половина, а часть, я думаю, постепенно переберётся к целителям или алхимикам.
– Надеюсь, у Габи тоже всё достаточно благополучно, – демон подошёл к окну, – о, началось, пойдём посмотрим! И Морти позовём, а то он нам не простит, что его не взяли, и потом будет нудить целую неделю.
С той стороны стены было странно: не наблюдалось ни дороги, ведущей к воротам, ни каких-либо иных признаков цивилизации. Кайл внимательно вгляделся в уже превратившийся в темноту сумрак, но не смог разглядеть ничего, что подсказало бы, куда вообще двигаться дальше. Где оно — самое интересное?
Буквально в десяти шагах от стены, за неширокой утоптанной дорожкой, сгущался туман, сквозь который
