– Я видела, – сказала она. – Из окна… Девушка надела халат наизнанку, а руки без колец отчаянно дрожали.
– Он хочет видеть ее, – Кира показала на дверь в конце коридора.
Они поместили Сенмет в угловую комнату, лучшую после апартаментов Сичи, но деньги, которые каждый месяц присылал Эрин ди Мако, более чем покрывали убытки от того, что помещение не использовали по назначению.
– Я не… Боги, Сича, он стоит на кухне!
В этот момент дверь угловой комнаты распахнулась, и Сенмет босиком вышла в коридор.
– Попроси его подняться, – сказала она.
В конце концов, Сича оделась и сама проводила Эрина ди Мако в угловую комнату. Он внимательно огляделся по сторонам, ничего не упустив: простой сундук, два стула, стол, полка с книгами, две высокие масляные лампы, жаровня, чтобы согревать комнату, и огромная кровать с кучей подушек, шелковым пологом, мягкая и окутанная приятными запахами. Полог и лампы были розового цвета.
Волшебница стояла у окна с раскрытыми ставнями и смотрела на город. Услышав его шаги, она обернулась. На ней был халат медного цвета с высоким воротом и отделанными кружевом рукавами. Волосы мягкой волной окутывали плечи.
– Входите, милорд, – пригласила она. – Вино на столе.
– Я вижу.
Сняв перчатки, он сел и наполнил бокалы. Тут же сладкий аромат окутал комнату. Эрин ди Мако поднял свой бокал, отсалютовав Сенмет.
– Вы изменились.
– Мне тепло, меня хорошо кормят и прекрасно одевают. – Она провела рукой по ткани халата. – Его подарили мне девушки.
– Вы поправились?
Она не стала отвечать ему сразу. На подоконник уселась сорока с белой грудкой и принялась с важным видом что-то докладывать.
– Не сейчас, сестренка, – произнесла волшебница. – В соседней комнате завелся сверчок. Слетай туда и отыщи его.
Сорока взмахнула длинным хвостом и улетела. Закрыв окно, Сенмет опустила на деревянные ставни тяжелые бархатные шторы.
– Не до конца, милорд, – ответила она.
– Но вы поправитесь.
– Я этого не знаю. – Женщина криво ухмыльнулась. – Странно, что я такое говорю. Магия есть знание, однако я не могу вспомнить лицо своей матери или имя Аббатисы из Храма Луны, хотя слышала его тысячу раз за двадцать лет. Мне никак не удается восстановить в памяти заклинание, которое заставляет стих-путь ветер: а ведь оно известно каждой деревенской колдунье, не хуже, чем количество пальцев у нее на руке. Впрочем, вы пришли не затем, чтобы выслушивать мои жалобы, милорд. – Сенмет подошла к столу и опустилась на стул. – Расскажите, что привело лорда Мако к своей волшебнице.
Эрин ди Мако поставил бокал на стол.
– Вчера ко мне прибыл гость, миледи. Раньше он состоял у меня на службе. Когда Карадур Атани покинул город и стал правителем своих земель, он взял с собой шесть моих лучших лошадей и Герагина Дола, чтобы тот служил у него в качестве мастера конюшен. О, все было по справедливости: Герагин отправился по собственной воле, его не связывала клятва…
Так вот, Герагин доставил мне от своего господина срочное послание. Крепость Дракона хочет купить у меня двадцать самых сильных и выносливых боевых коней, тренированных по меньшей мере в течение четырех лет и желательно ведущих свое происхождение от лошадей, рожденных на севере. – Он наклонился вперед.
– Надеюсь, вы понимаете, что это очень серьезная просьба. Двадцать таких лошадей составляют треть моей армии. Когда я спросил, сколько Крепость Дракона и она за них заплатить, Герагин высыпал на стол содержимое двух седельных сумок, которые, как оказалось, были набиты золотом: золотые ноублы из Уджо, короны из Лиенора, даже золотые браслеты, какие носят трубадуры Чайо. Я спросил, что вызвало такую нужду в лошадях, и Герагин ответил: «Крепость Дракона отправляется на войну». Тогда я поинтересовался, нужны ли им солдаты и следует ли мне укрепить свои северные границы. Он сказал, что в этом нет никакой необходимости. А им требуются только кони.
Я отправлю Карадуру Атани коней. Но я пришел к моей волшебнице за советом. Угрожает ли враг лорда-дракона моему городу? Если это так, я должен знать. Воспоминаний о том, как Коджиро Атани превратил Мако в большой погребальный костер, мне хватит на всю жизнь.
Через две двери, дальше по коридору, прозвучал Ани, самый маленький из храмовых колоколов, сообщая, что утро полчаса как началось. Сенмет задумчиво смотрела в рубиновые глубины своего бокала.
Пробудись, откройся, око.
Покажи тех, кто далёко…
Затем она подошла к сундуку, подняла крышку и принялась нащупывать что-то внутри, пока ее пальцы не наткнулись на обмотанное тканью зеркало. Она достала его и, не разворачивая, положила на стол.
– Я не знаю, милорд, – тихо проговорила она. – Давайте посмотрим.
Эрин ди Мако молча сидел, наблюдая за тем, как она поставила графин и бокалы на пол около кровати. Затем развернула тонкий шелк и открыла лучам солнца овальное зеркало, размером в две ладони, оправленное в простую деревянную рамку. Гладко отполированная поверхность была черной, как могильная яма. Сенмет зажгла свечу и провела пламенем над зеркалом, на котором не появилось никакого отражения.
– Как это получается? – пробормотал Эрин ди Мако.
За стенами розовой комнаты просыпался дом, неожиданно раздался девичий смех, и зеркало показало его хозяйку: молодая, стройная, с белой, точно лепесток яблоневого цветка, кожей и роскошными рыжими волосами. Словно кошка, она выгнула спину и перевернулась на тонких красных простынях, а потом протянула руки к потолку. Эрин ди Мако принялся елозить на своем стуле.
– Ее зовут Анастасия. Ей четырнадцать, – сказала Сенмет и провела рукой над поверхностью зеркала – образ красавицы тут же исчез. – Итак: вы хотите знать, угрожает ли Мако опасность. Милорд, у вас есть кинжал? Протяните левую руку над зеркалом.
Он тут же растопырил крупные пальцы над гладкой черной поверхностью.
– Когда я скажу «пора», сделайте кинжалом надрез на руке, и пусть кровь прольется на зеркало. По меньшей мере, три капли. Потом остановите кровь и ничего не говорите. Вам все ясно?
– Да.
Она едва слышно произнесла необходимые слова и почувствовала, как кожу кольнули тысячи маленьких иголочек.
– Пора.
Эрин ди Мако пошевелил правой рукой, и на ладонь ему скользнул кинжал, Кровь собралась в порезе и упала на зеркало, которое поглотило ее. За первой каплей последовала вторая, потом третья…
В центре зеркала появилось яркое пятно, поверхность засеребрилась, потом стала розовой и ослепительно синей. В сиянии солнечного дня появились высокие горы и темный замок. На флагштоке трепетал бело-золотой флаг. Внизу, под замком виднелись обработанные поля: мирный, сонный пейзаж. Сенмет разглядела ленту дороги, над ней белую птицу, голубую реку среди деревьев. На лугу с яркими цветами паслись лошади и резвился мальчишка.
