Слезинки собирались на круглом подбородке, и она досадливо смахнула их тыльной стороной ладони:
- так значит, Дэниар, нас обоих принудили вступить в этот брак?
Он кивнул, сказал горько:
- ты могла отказать мне... Раз уж так не хотела...
Она возразила:
- я дала слово. Это ты мог бы и не обещать Эйжену...
- Тупик! - констатировал Дэниар.
Энна собралась с мыслями, вытерла слёзы и посмотрела на него несчастными глазами:
- что теперь?
Он пожал плечами и отвёл взгляд. Ему хотелось схватить её, прижать к себе, целовать омытые слезами глаза, припухшие дрожащие губы, шептать слова любви, утешения, нежности. Обещать, что сделает всё на свете, чтобы она была счастлива. Сказать ей, как тяжело ему видеть её слёзы, как сжимается его сердце, когда она плачет. Вместо этого он сказал:
- миледи, мы подписали Соглашение, взяли на себя обязательства перед алтарём богини Зареньи. Наш брак расторгнуть нельзя. Будем жить, - и, отвернувшись к окну, сухо добавил: - как уж получится.
Глава 17. Старые знакомые.
Ехали медленно. Ночевали на постоялых дворах, куда загодя отправляли гвардейцев. Они следили за подготовкой покоев для Владетеля и его семьи. Ужинали и завтракали там же. Обедать приходилось собственными припасами, взятыми в дорогу в Теремисе. Лишь ради Церена гвардейцы разводили костёр, на котором разогревали какой-нибудь суп, приготовленный для наследника на последнем постоялом дворе и прихваченный в дорогу в объёмистом закрытом котелке.
Дэниар хотел, чтобы и Энна ела в обед горячее блюдо, но она отказалась. Хотелось поскорее добраться до Эристана, не затрачивая ни одной минуты лишнего времени.
Дважды, уже на территории своего Владетельства, пришлось остановиться для ночёвки в крохотных поселениях, где не было постоялых дворов. Энну с ребёнком и сопровождающих их женщин разместили в доме у старосты. Владетель и гвардейцы ночевали в палатках, поставленных прямо на единственной улице поселения. Капитан Норис проявил бдительность и выставил ещё и охрану у дверей дома и у окон комнаты, где ночевали женщины.
На взгляд Энны, это было излишне, но она не стала спорить. Всё же за дорогу она очень устала. Не давали покоя изматывающие душу тягостные мысли. После того разговора с Дэниаром, у них установились ровные, холодноватые отношения. Они оба были предельно вежливы друг с другом.
Несмотря на твёрдое решение Энны смириться со своей участью ради безопасности Теремиса и Церена, ей было плохо. Дэниар ... Всё чаще она вспоминала, какими ласковыми и тёплыми могут быть его глаза, какой радостью и надеждой они озарялись при встрече с ней в Келаврии. Теперь его глаза смотрели на неё равнодушно и это больно её задевало.
На постоялых дворах для них, по распоряжению Владетеля, готовили две спальни. Дэниар вежливо желал ей спокойной ночи и оставлял одну.
В последние дни путешествия Энна всё чаще ехала в карете одна. Муж предпочитал общество гвардейцев и приказывал седлать себе коня. Она тоже с удовольствием прокатилась бы верхом, благо Малышик, как собака, без седла и уздечки просто рысил рядом с каретой. Иногда он чересчур увлекался и мчался впереди кортежа. Тогда Энна звала его. Андаринец послушно возвращался и занимал своё место рядом с окном хозяйки.
Чтобы ехать верхом, Энне нужно переодеться, а, значит, искать где-то в багаже костюм для верховой езды. Это означало бы задержку, потерю драгоценного времени, поэтому она со вздохом отказалась от соблазнительной мысли.
Чтобы не скучать в одиночестве, Энна пересела в карету сына. Там, в обществе Церена и его нянь, она отвлекалась от тягостных раздумий, и Дэниар порой, как бы нечаянно поравнявшись с каретой, слышал детский лепет, оживлённые женские голоса и смех.
Путешествие по Эристану протекало довольно однообразно. Энне показалось забавным, что, покидая Владетельство семь лет назад, она тоже видела его города, поселения и деревушки занесёнными снегом.
Перед последним перегоном Дэниар попросил её пересесть в их карету. Она беспрекословно согласилась, понимая, что их взаимная отчуждённость лишь удивит и насмешит ожидающих их людей.
Ближе к обеду, далеко впереди на холме, показался замок аль Беррон. Расчищенная от снега, серая лента дороги упиралась в ажурную решётку ворот.
Но вначале кортежу предстояло пересечь пригороды столицы Беррон. У городских ворот Владетеля и его супругу встречали именитые граждане города во главе с жерендалом. Дэниар и Энна, выйдя из кареты, принимали поздравления, отвечали на вопросы о дороге и погоде, улыбались и кивали головой. Энна ловила на себе жадные любопытные взгляды, но ей было всё равно, они не задевали её.
Вскоре, сославшись на усталость, Владетельская чета вернулась в карету, и кортеж поехал по улицам Беррона.
Шумные толпы народа запрудили тротуары по обеим сторонам пути следования. Горожане выкрикивали приветствия, размахивали шарфами и цветными лентами.
Гвардейцы теснее окружили кареты, зорко поглядывая по сторонам. Дэниар посмотрел в окно и поморщился. Энна глянула тоже, не понимая, что вызвало его недовольство. Увиденное заставило её фыркнуть от смеха. Рядом с каретой, верхом на громадном красавце - андаринце, без седла, а лишь с наброшенным на конскую спину потником, ехал чумазый, не слишком хорошо одетый мальчишка. Гражен был вполне доволен собой и жизнью и не понимал, почему смеются горожане и показывают на него пальцами.
Не выдержав, Энна расхохоталась. Глядя на неё, скривился в усмешке и Дэниар.
Замок приблизился, вырос светло-серой громадой, увитой ажурной каменной лентой. На главной башне пополз вверх и горделиво развернулся на ветру флаг Эристана: два золочёных сказочных зверя, головы птичьи, с хищными изогнутыми клювами, туловищами гроона, стоят на задних лапах, передними опираются на щит. На щите рисунок: алое сердце, владетельская корона и меч. Внизу извилистая красная лента с надписью, которую не разобрать на такой высоте.
Кованая решётка главных ворот широко распахнута. Кареты подъехали к центральному входу. У Энны болезненно сжалось сердце, настолько неприятны были воспоминания.
