— Стой! — выкрикнула, согнувшись пополам и закричав. Соломон попытался сделать еще шаг, но это причиняло мне невыносимую боль. — Ох… стой там, прошу, — прохрипела, зашипев в очередной раз.
— Аня, скажи, что не так? — Лорд недоумевал, но больше не предпринимал попыток приблизиться ко мне.
Я кое-как выпрямилась, потому что дыхание сперло.
— Соломон, не подходи ближе, пожалуйста, — попросила его, — мне больно. Я не знаю почему, но ты делаешь шаг – меня пронзает насквозь невыносимый ад.
Тёмный Лорд был сбит с толку так же, как и я сама. Между нами повисла пауза, и только внешний шум привлекал наше внимание. Когда Соломон направился к окну, я заметила, что при его отдалении от меня, мне становилось легче дышать. Но говорить об этом я не стала демону, потому что тогда я могла здорово ранить его пробуждающиеся чувства ко мне.
— Что там? — не выдержала тишины, я первой ее нарушила своим вопросом. Соломон чуть подался вперед и взглянул вниз, затем искоса посмотрел на меня.
— Элита, — его гневное и яростное выражение лица не оставляли мне других мыслей, кроме как того, что он недоволен очередным бунтом. — Я вижу родителей Азады, но… ее нет, а это не совсем хорошо.
— Почему?
— Потому что это она наложила проклятье на тебя, Аня, — сказал, как отрезал. Но у меня появилось странное предчувствие, что претендентка тут совершенно не при чем.
— Соломон, мне кажется, есть что-то совсем другое, — замявшись, я вдруг остановилась. Это точно бредовое состояние, из которого я еще не отошла. Лорд отпрянул от подоконника и заинтересовано посмотрел на меня, но не пересекал черту, которую мне пришлось установить между нами.
— Аня, ты что-то не договариваешь, — с подозрением сказал он. — Поделись со мной, любимая, — мягкий тон подкупал своим успокаивающим звучанием. Я улыбнулась, и так наверное каждый раз, когда он называл меня своей любимой. Я действительно чувствовала себя таковой, но… могла ли я дать Соломону точно такое же ощущение? Это мой страх. Моя слабость, потому что сердце уже занято им, и мысли мои тоже.
— Частично я вспомнила о своем пребывании дома, — осторожно начала я, подбирая слова так, чтобы лучше передать свою картину мыслей. — Я видела Мишу, который по бесконечному кругу являлся ко мне и все начиналось сначала, пока, — голос мой надломился, и мне пришлось остановиться, чтобы собраться с духом и продолжить пересказывать видения, измучившие меня до измождения, — пока я не стала походить на призрака. Мое тело начало исчезать, Соломон. Мне было очень страшно в этот момент. Я не хотела так бесследно исчезать из своего мира… и из твоего тоже. А потом я услышала твой голос. Сначала подумала, что стала бредить, но ты позвал меня…
— Аня, — Соломон не выдержал и сделал шаг вперед, и меня тут же пронзила острая боль в груди. Я задыхалась и молила, чтобы это прекратилось. — Черт! — зарычал Лорд, отступая. — Надо скорее спуститься к Хранителям и заставить их найти средство, как помочь тебе, любимая.
— Да, — закивала, заведомо соглашаясь на все, лишь бы избавиться от иголок, которые чудом оказались во мне. — Только, пожалуйста, не забывайся, — смягчая болезненной улыбкой свою просьбу, я взглянула на Соломона. Его выражение лица оказалось нечитаемым, но я чувствовала, как сильно он переживал за меня и то, что прямо сейчас мой Лорд был бессилен помочь мне и уж тем более прикоснуться.
***
Когда мы спустились в главную залу, нас уже ждали элита, среди которых были родители Азады. Разгневанный отец и встревоженная мать, искоса посматривающая на меня, находящуюся чуть поодаль от Соломона.
— Сегодня не тот день, чтобы вновь грузить меня своей дочерью, — зло оборвал Соломон, не ответив приветствием.
— Дело неотложной важности! — воскликнула мать Азады, испугав своим криком демоницы каждого присутствующего, но только не Соломона.
Тёмный Лорд зло взглянул на женщину, дочь которой в точности была копией своей матери. Может, Хранители правда напутали с шарами-судьбами, и мой вовсе не гласил, что я была предначертана Соломону, а сама Азада, ведь демоница продолжала бороться за моего любимого. Ох… зачем только я так сильно привязалась к Соломону, а теперь сердце разрывалось на части от того, что прошлое невозможно вернуть назад и сказать Лорду твердое нет.
— Ваша дочь пренебрегла законами Царства.
Лорд был неподражаем, таким серьезным и волевым я его еще не видела. Совершенно другой мужчина, управляющий своим миром, а рядом со мной, он становился … живым. Как только я сделала для себя такой вывод, тут же испугалась. Неужели я делала его уязвимым? Может быть, об этом говорила та девушка с желтым блеском в глазах, встретившая в моих видениях? Перед тем, как Соломон вызволил меня из цепких оков бесконечности, ко мне приходила незнакомая девушка. Золотые волосы лоснились по плечам, но она выглядела живой и во плоти. Я удивилась, что она меня видела, когда как Миша перестал и ушел, оставив меня одну, взывающую о помощи.
— Это неправда! — не унималась мать Азады, вырвав своим криком меня из воспоминаний. — Из-за нее! — женщина указала на меня, и я передернулась. — Азады больше нет, Лорд! Нет нашей дочери!
— В каком смысле? — нахмурился Соломон, встав передо мной, защищая, даже на расстоянии, собой.
— Ее убили, — прибитый тон голоса отца Азады меня встревожил. Выглянув из-за спины Соломона, я видела, как родители девушки горевали о потере, но держали свои эмоции и чувства. — Нам доставили записку и доказательства, — демон протянул в руке кольцо, покрытое рубинами. — Это фамильная вещь. Только когда демон покидает мир Царства, ценность остается в качестве доказательства его ухода...
ГЛАВА 27. Анна
Мой Лорд молча выпроводил всех слуг и придворных, чтобы с глазу на глаз переговорить с родителями Азады. Демоница продолжала скептически оглядывать всю меня с ног до головы, словно выискивала что-то, за что можно было бы ухватиться, как за спасительный плот и потом использовать его же против меня. Когда Соломон принял свой настоящий облик демона, пылая огненной искрой и развивая пепел кругом, я напряглась. Таким я его видела лишь раз, в самом начале нашего знакомства после моего похищения. Сердце загрохотало, но мои ноги сами собой повели меня к нему, и я совсем не чувствовала никакой боли. Родители Азады ахнули, увидев меня, закрывающую собой их, спасая жителей Царства от гнева Соломона.
— Мой Лорд, — окликнула я Соломона, привлекая его огненный взгляд к себе. Мой любимый не понимал, что происходило, но одно мое прикосновение к его темной дымке… к груди, где не было стуков сердца, как вдруг Соломон начал обращаться вновь в привычный облик моего мужчины. — Соломон, они ведь не виноваты, что Азада не смогла смириться с твоим выбором.
— Анна…, — выдохнул он, накрыв своей рукой мою, тем самым прижимая ее к своей мощной, каменной груди. Закрыв глаза, Соломон выдохнул, но потом я снова почувствовала пронзающую боль и потому резко отступила от него. Мой любимый поник, вновь теряя меня, как и я его.
Родители Азады молча наблюдали за нами, не смея перебивать.
— Вы можете отдать мне ваше фамильное кольцо? — громоподобный вопрос Соломона заставил каждого из нас вздрогнуть. Отец претендентки нехотя кивнул и сделал шаг вперед, протянув в ладони серебряный ободок с красивыми, ограненными камнями рубинами. — С вашего позволения, я отдам их Хранителям, и сделаю объявление во всем Царстве, что виновный понесет ответственность за содеянное. Кто бы то ни был, мы обязаны найти его и придать суду.
Мужчина-демон кивнул, доверяя своему Лорду, но вот на счет матери Азады, я бы поспорила. То, как она посмотрела на Соломона, от одного ее взгляда можно было бы сконфузиться в дикой боли, пронзающей каждый участок тела. Я слышала, как мужчина шептал своей жене, чтобы она прекратила активно выражать свою враждебность, ведь я их королева и они обязаны смириться с выбором их Лорда. С Аркой-судьбой не спорят в Царстве.
Когда демоны оставили залу, мы с Соломоном остались наедине. Тишина окружила нас двоих, а гнетущее молчание вовсе лишало баланса и контроля над сложившейся ситуацией. Я не могла приближаться к моему любимому, и он больше не предпринимал попыток. Воздух в зале пропитался пеплом из-за того, что в гневе Лорд преобратился и мог причинить неоправданную боль родителям его несостоявшейся претендентки. Он крутил в руке фамильное кольцо семьи Азады, и, казалось, его терзали сомнения, что было правдой, а что ложью.
