Эль как раз из таких, вымирающих. Слишком честный, слишком порядочный, правильный, преданный Дому, несмотря ни на что. А еще боящийся собственной тени, других мужчин в гареме и безумно боящийся вызвать малейшее недовольство своей хозяйки.
Представилась картина: черной бархатной ленточкой завязать Эмилю волосы, простая белая рубашка, черные брюки … а если рубашку из тонкого материала с пеной кружев на манжетах, кружевное жабо или воротник, штаны, заправленные в высокие облегающие сапоги… Образ дворянина из старых романтических фильмов или книг. Эль точно из тех времен. Впрочем, от Кристиана в таком виде тоже глаз было бы не отвести. Устроить костюмированную вечеринку? Да, а потом их обоих у меня точно украдут.
Так, но вот прямо сейчас они оба у меня позабыты — позаброшены, венговских навыков обращения с мужчинами никаких. Можно, конечно, у Старшей Хозяйки попросить совета и мастер-класс или потренироваться на гаремных парнях… нет, лучше все-таки Эмиль, пусть рассказывает мне и показывает, как сделать ему приятно, а мне — интересно.
Эмиль зашел, слегка встревоженный неожиданным вызовом госпожи, но когда узнал о причине этого самого вызова, то безуспешно попытался скрыть счастливую улыбку. Еще немного — и даже эмоции перестанет скрывать, наконец-то я испортила его достаточно!
— Принеси-ка мне, мой хороший, те ваши игрушки, которых ты не боишься.
Он принес такое разнообразие девайсов, что глаза разбежались: флоггер, стек, плеть, набор анфаллосов немаленьких размеров и, кажется, стек-фаллос.
— Смелый парень, — я глянула на него с восхищением, — или ты уже прекрасно знаешь, что своим мальчикам я не люблю причинять боль?
— Госпожа, нас приучают терпеть боль и получать удовольствие. А для своей госпожи я готов на все, даже быть нарезанным на мелкие кусочки.
— Это ты сейчас даже пошутил? Определенно, общение идет тебе на пользу. Но я сейчас совсем не хочу причинять боль. Мое условие: сейчас я пробую на тебе разные штуки, и, если тебе больно, ты об этом говоришь. Учти, что у меня еще один парень есть, который от боли совсем не кайфует, поэтому не изображай из себя героя — только хуже сделаешь.
Эмиль попытался уложить в голове ситуацию, когда госпожа получает удовольствие не от того, что наложник корчится от боли, а от того, что ему приятно. Видимо, это далось ему плохо, но он кивнул.
— Ну, вот и молодец. Раздевайся теперь. Пока снимай только рубашку.
Все-таки какой он красивый. Гладкий, золотистый, загорелый, хотя я и не видела, чтобы здесь кто-то специально загорал. Наверное, генетика. А еще накачанные, но в меру, выпуклые грудные мышцы и аккуратные мужские соски, которые почему-то вызывают у нее странные желания. Захотелось его пометить, и я даже знала, чем: нашла среди игрушек золотые колечки для пирсинга. Очень интересные желания намечаются… Теперь все-таки надо убедиться, что Эмиль правильно понял свою задачу:
— Подойди ко мне поближе. Послушай еще раз: ты для меня особенный мальчик, так же, как и Кристиан. Ни одного из вас я не хочу ломать или заставлять что-то делать против воли. В любой момент я могу остановиться, если ты этого попросишь. И я не выгоню и не накажу тебя после этого, мы просто попробуем что-то другое. Привыкни к этой мысли.
Я помедлила, давая Эмилю время осознать услышанное, потом продолжила:
— Я хочу сделать тебе пирсинг. Это возможно без лекаря?
— Да, госпожа. Я знаю, где иглы лежат и средство… — и Эмиль сорвался с места.
«Ничего себе, когда боятся, так не рвутся выполнить приказ. Ему тоже хочется быть помеченным?»
До Эмиля уже до самого дошло, что он даже разрешения не спросил, обернулся у порога:
— Госпожа, вы разрешите мне сходить и принести все нужное?
— Иди уже.
С рекордной скоростью передо мной оказался какой-то флакончик, ватные тампоны, салфетки и набор игл. В общем, стандартный набор «Сделай сам» венговской госпожи.
— Уверен? — на всякий случай спросила я парня. Тот молча кивнул, глядя на меня счастливыми глазами. «Как мало, все-таки, для счастья надо. Причем нам обоим. Интересно, как бы сделать так, чтобы у меня руки не дрожали?»
Я протерла грудь и соски Эмиля дезинфицирующим средством, взяла иглу, убеждая себя, что искалечить его я точно не смогу, а прекратить сейчас — это значит очень разочаровать парня, который напрягся от предвкушения боли… и чего-то еще. Сжала сосок, приставила иглу и решительно надавила, делая прокол. Объект эксперимента чуть заметно вздрогнул, не издав ни звука, только дыхание задержал. Второй прокол я уже делала увереннее.
Снова протерла все жидкостью и, стараясь не думать о том, что делаю, а при этом все чувствует, вставила колечки. Получилось красиво. У меня явный талант, потому что получилось симметрично и очень завлекающе. Эмиль явно не зря терпел!
— Больно? — участливо спросила я, не удержалась и поцеловала его решительно сжатые губы.
— Нет, что вы, госпожа, спасибо! Мне очень нравится, спасибо!
Похоже, я не ошиблась и боль он даже не заметил, весь поглощенный новыми ощущениями и счастливый оказанным вниманием. Я дотронулась до горячих от прилива крови сосков, осторожно задев пирсинг:
— Потом, когда я тебя отпущу, зайдешь к лекарю, пусть он еще посмотрит. А сейчас… Готов к флоггеру? — мне незамедлительно кивнули.
Нет, все-таки странные они здесь. Лучиться таким восторгом, когда тебя собираются пороть… Флоггер, конечно, самый легкий из этих приспособлений, им гладят, можно сказать. Но уж точно плеть или стек я использовать не буду.
— Снимай все, ложись на живот! — Ой, а вот об этом я не подумала — тебе ведь будет больно сейчас?
— Нет, госпожа, нет! совсем не больно, пожалуйста, делайте, что собирались! — Эмиль пытался поймать мой взгляд, одновременно освобождаясь от штанов. Этим ему удалось отвлечь мое внимание и переключить его предоставленное в мое распоряжение тело:
«Да, красиво. Он везде красивый. И шкурку его красивую я портить точно не буду, насколько я понимаю, флоггером кожу рассечь и рубцы оставить невозможно. Хотя, конечно, если умеючи, то, наверное, все возможно. Или, наоборот, неумеючи…»
Эмиль с готовностью улегся на лавку, маня красивым изгибом спины и подтянутыми ягодицами. Получить в полное свое распоряжение что-то настолько аристократически-красивое, совершенное… За одно это Венгу стоит поблагодарить.
Нет, мне явно сегодня в компот что-то подлили, обычно такие желания не рождаются. Хотя… красивый мужчина, подходящая атмосфера и, главное, его почти осязаемое желание доставить мне удовольствие… Все нормально!
Я подошла, взяла флоггер, понадеявшись, что им действительно нельзя навредить, опустила ленточки прямо по центру спины. Жертва моего эксперимента не издала ни звука, не пошевелилась — как и положено. Нет, так скучно и неинтересно.
— Эль, не надо сдерживаться. Если тебе понравилось — покажи это, если не понравилось — тоже дай знать.
— Мне нравится, госпожа, — мышцы перекатились под гладкой кожей, Эмиль чуть развернулся, чтобы видеть меня.
Я снова взяла в руки игрушку, с интересом касаясь кожаными ленточками спины и ягодиц, стараясь контролировать удары. Подопытный периодически слегка извивался и втягивал воздух, но явно не от боли.
В какой-то момент мне показалось, что спина начинает розоветь и кое-где видны следы ударов. «Пора заканчивать, а то увлекусь и перестараюсь».
— Поднимайся, переходим к следующему пункту.
Эмиль осторожно встает: глаза расфокусированные, шалые, лицо тоже розовое, цвета спины. А еще — приказа-то возбудиться не было, и он, как идеальный наложник, изо всех сил борется с последствиями порки.
— Я разрешаю тебе возбуждаться. И принеси мне стек.
А вот про стек, похоже, ему надо было думать, чтобы никакого возбуждения не было. Потому что лицо мигом побледнело, в глазах страх, как бы хорошо он ни контролировал себя; но он послушно идет за стеком. Интересно, а зачем он его вообще тогда принес?
— Эмиль, посмотри на меня, пожалуйста. Стека ты боишься? — в ответ упрямый взгляд римлянина, попавшего в плен к варварам: «Умру, но слабости не проявлю!», и я, кажется, знаю, у кого он этим взглядам научился. Вот паршивец! Научили его уже хорошему, называется! Впрочем, сердиться на красивого мужчину у твоих ног, героически собравшегося терпеть издевательства над собой ради твоего удовольствия, ну никак не получается!
