— Теперь нет, — прошептала я в ответ, желая и сбежать, и остаться в его объятиях одновременно. Проклятие и темная магия никак не ощущались и не давили привычной безнадежностью, словно отпуская Горация из своих силков. Передо мной лежал обыкновенный мужчина с необычной притягивающей внешностью, холодными и гордыми чертами лица, прямой упрямой линией рта и пылающим взглядом.
— Тебе хорошо? — заботливо спросил Гораций, притягивая мое запястье и снова целуя. Дольше, жарче, глядя мне прямо в душу.
От влажного поцелуя остался горящий след, и я неловко прошептала что-то в ответ, побыстрее закрывая глаза. Только через какое-то время, когда от неудобной позы затекли руки и ноги, я почувствовала, как пальцы Горация скользят по моему платью, отыскивая крошечные пуговки и освобождая меня от плотной ткани, застегивающейся на груди. Уверенным движением он стянул верх до самых бедер, после чего освободил меня и от широкой юбки, оставляя в одной полупрозрачной сорочке, которую здесь принято было носить под платьем.
— Я никому не позволю причинить тебе вред, даже себе самому, — прошептал он горячо мне в ухо, помогая устроиться на его согнутой руке и укрывая нас обоих теплым зимним пледом.
Глава шестнадцатая
В преддверии испытания
Корделия
В небе кружили спиралевидные потоки яркого серебристого цвета, погружая мир в тихий и беззаботный сон, навевая легкие мысли об отдыхе и расслаблении, даря морозную свежесть, которую хотелось вдыхать без конца, наслаждаясь ощущением приближающегося праздника. Корделия не могла сказать определенно, о каком празднике все ее мысли, но потоки, в которых кружили снежинки, опускаясь все ниже и ниже, медленно опутывали ее паутиной волшебства.
— Невероятно, — прошептала Корделия, и облачко пара показалось из ее рта, отчего девушка счастливо рассмеялась.
— Невероятно то, что ты способна восторгаться такой малостью, — скептически приподнял брови Гор, в глазах которого разливалось синевой сомнение.
Теперь Корделия знала, что Гораций окончательно проснулся, поборол в себе нечто темное и пугающее, отогнал страхи и показался ей таким, каким она желала его видеть. Настоящим! А еще его магия в виде серебристых морозных спиралей, раскручивающихся в небе подобно фейерверкам, дарили ей ощущение праздника и счастья, и девушка с восторгом смотрела на новые витки спиралей, которые вспыхивали на ладонях кронпринца и медленно поднимались в небо, чтобы рассыпаться миллиардами серебристых снежинок. На фоне заката это смотрелось невероятно красиво, и она охала и ахала каждый раз, как Гораций творил свое бесхитростное волшебство.
— Еще, пожалуйста, ты можешь наколдовать еще немного снега, — просила она, нетерпеливо дергая Гора за рукав и ожидая, что он послушается ее капризов и непременно сделает все, что только она не попросит, но в этот раз Гораций лишь отрицательно покачал головой.
— Хватит на сегодня, я устал, — произнес он извиняющимся тоном, пряча руки в рукава мантии. — Магия пробуждается во мне после долгого сна, ей нелегко управлять.
Но Корделия уже не слушала его, подпрыгивая в нетерпении и хватаясь за бортик балкона, на котором они оба стояли, чтобы свеситься немного вниз и посмотреть на сугробы, поблескивающие серебром в уходящих лучах светил.
— А я когда-нибудь смогу так? — с надеждой глядя на кронпринца, спросила девушка, и Гораций расплылся в улыбке. Отчего-то Корделия знала, что в жизни он совсем не умеет улыбаться, но здесь, в ее снах, подсознание рисовало именно такого Горация, какого она мечтала видеть рядом с собой всегда.
— Ты же целитель, Корделия, — мягко ответил он ей, — потерпи немного, и твоя магия тоже подарит нам много чудес.
— Но я не хочу терпеть, — топнула девушка ногой. — Столько времени прошло, а дар так и не проснулся! Помоги мне его разбудить.
Теперь Гораций выглядел тревожным и печальным, и Корделия расстроилась, что вызвала в его воспоминаниях какие-то образы, испортившие кронпринцу настроение.
— Прости, — прошептала она, протягивая руку и находя прохладные пальцы Горация. — Я не хотела расстраивать тебя.
— Ты слишком нетерпелива и порывиста, — посмотрел на девушку кронпринц, словно пытаясь поделиться своей мудростью, накопленной с годами. — Потерпи немного, Корделия, и твой дар обязательно проснется. Ты поможешь не только мне, но и себе.
— Я вполне здорова, — удивленно ответила на это девушка, вскакивая на перила и поудобнее усаживаясь на них, чтобы видеть лицо Горация лучше. Ей нравилось смотреть на светотени, отражающиеся на бледном и строгом профиле ее друга из сновидений. С ним она чувствовала себя свободной и такой счастливой!
— Я боюсь, что моя болезнь может затронуть и тебя, Корделия, — сказал Гораций, обхватывая ее за талию и прижимая ближе к себе. От кронпринца пахло тем самым праздником, о котором она позабыла, но счастливые отголоски которого приносили ей покой и умиротворение.
— Ты не способен причинить мне вред, — горячо высказалась Корделия, обнимая Горация за плечи и поднимая свое лицо к небосводу, который к этому моменту потемнел. Одна за другой в небе стали зажигаться звезды, и Гораций вдруг отстранился.
— Пора, — только и сказал он, вдруг превратившись в большую смазанную тень, махнувшую крылом и исчезнувшую в ночи.
— Пора, — с грустью повторила Корделия, просыпаясь в собственной кровати и снова совершенно не помня, что является причиной счастливой улыбки, расплывшейся на ее лице до онемения мышц.
Впервые за многие недели пребывания в Дарленде я осознала, что наслаждаюсь погодой: свежестью осеннего ветра и теплыми лучами розовых светил, окрасивших небосвод в яркие багряные тона. Прохладой воздуха, остужающего разгоряченную после пробежки кожу, и ароматом трав, опутавших в саду резиденции каждый свободный миллиметр.
С деревьев, медленно кружась в воздухе, опадали листья, покрывая тропинку под ногами и устилая крыши ближайших домов, спрятанных за невысокими оградами, разноцветным полотном, но с холма, венчающегося беседкой, открывался вид не только на городские улицы, но и на Центральную площадь, на здание портальных перемещений и Академию Темнейших.
Присев на лавочку в беседке, чтобы немного передохнуть, я смотрела на пики Академии и думала о том, что в ближайшее время Вениамин ас Сольд придет, чтобы проверить мои знания и провести испытания. К этому времени из стажеров ВСМП в Дарленде остались только мы с Сафией и Максом, остальные покинули Темное королевство, кто с огромным облегчением, кто со слезами и мольбами оставить их здесь на ПМЖ. Только наш наставник беспощаден и безжалостен к тем, кто не открыл в себе мощного дара, поэтому на его снисхождение я давно не рассчитывала, только на поддержку Горация.
Стоило подумать о кронпринце, как он появился на тропе собственной персоной. Гораций медленно брел вверх по холму, засунув руки в карманы теплой мантии, отороченной мехом, и низко склонив голову, как исследователь редких насекомых, который каждую секунду смотрит себе под ноги в надежде открыть новый и редкий вид.
— Привет, — поздоровалась я с Горацием, который вздрогнул и резко вскинул голову. Его темный взгляд проник прямо мне в душу, но я привыкла к ледяной ауре кронпринца и больше не шарахалась от него, как от проклятого, хоть он таковым и являлся. Проклятие Горация за этот месяц никак на мне не сказалось, и я надеялась, что так будет и дальше.
— Темного дня, дорогая, — ровным голосом, сохраняя приличия, ответил Гораций, приближаясь ко не и протягивая руку, в которую я вложила свою ладонь. Он наклонился и прижался губами к моим пальцам, а я вновь испытала острый укол счастья, пронзившего всю мою сущность. В последнее время рядом с кронпринцем мне постоянно хотелось улыбаться, и я искала причину этого чувства, но не находила. Мы виделись лишь за ужином и во время выходных, которые каждый из нас проводил по-своему. У Горация находились неотложные дела то в лаборатории, то в библиотеке, то в северном крыле резиденции, а я упорно постигала новые для меня науки, которых к концу второго месяца стало значительно больше. Теперь я посещала не только общеобразовательные лекции и практикумы Шарима Нурмалы, но и ходила на боевку, зелья и первоначальное целительство.
