— Значит, кого-то упустили, — архимаг хмыкнул, — и, значит, этот кто-то был заинтересован в смерти короля. особенно, если учитывать, что герцог Велье точит зубы на трон, а Эдвин Лоджерин не собирался этот трон из рук выпускать. Возможно, опасность угрожает и принцу Эдвину. А, возможно, и нет.
«И оба они торопливо похоронили Камиллу», — подумал Аларик.
— но меня, как вы понимаете, волнуют не столько персоны и опасность, которой они могут подвергаться или нет. меня волнует то, что где-то крутится темный маг, в котором тьма может обрести полную силу.
Получалось… интересно. И не слишком-то хорошо.
Выходит, Архимага люди не слишком-то интересовали. он сосредоточился на борьбе с самой тьмой — хотя как можно бороться с совершенно бестелесной сущностью, заполнившей иной план бытия?
— Что вы от меня хотите? — спросил Аларик.
— Следы тьмы держатся несколько дней. Я хочу, чтобы вы нашли этого темного мага, который в свое время по стечению обстоятельств от нас ускользнул.
— А что мешает вашим людям проверить всех, кто живет во дворце?
Архимаг усмехнулся и покачал головой.
— мы обнаруживаем дар у детей, не достигших созревания, господин Фейр. Взрослый человек может слишком умело прятать тьму. Дети этого ещё не могут, а взрослый маг — очень даже. Вы же, как темный маг, попросту чувствуете своих… хм, коллег. можете найти по оставленному следу.
Аларик молчал, раздумывая.
— но тогда… почему же, ваше Светлейшество, не накрыть дворец этой вашей… Светлой магией? мне почти невозможно здесь находиться. Думаю, что тот неведомый темный маг тоже быстро бы открылся.
— Вы смеетесь? обычные люди тоже не могут находиться под постоянным действием Света, — пророкотал архимаг, — излишек Света так же убийственен для них, как и излишек тьмы. но мы знаем границы и никогда — слышите? — никогда не используем свет во вред.
«так мы тоже никогда тьму не использовали, а вы нас сковали и держите за скот», — едва не огрызнулся Аларик, но вовремя прикусил язык.
Жизнь — это не про справедливость.
Жизнь — это то, как сложилось за столетия, и не ему, наверное, судить, что верно, а что — не очень.
но то, что ему предложили…
Понятное дело, что это то самое предложение, от которого он попросту не может отказаться. но как же тогда… назначение в Шаташверин? И как же Камилла? Что с ней делать?
Чисто теоретически… он мог бы в самом деле объявить ее своей айшари. Фиктивно, на бумаге. И тогда никто бы не задавал вопросов, что это за девушка с ним. однако, учитывая обстоятельства, совершенно не хотелось, чтобы ее кто-нибудь узнал в столице, особенно из тех, кто были заинтересованы в ее смерти.
он посмотрел на архимага — тот выглядел как матерый волк перед прыжком на жертву. И Аларик устало подумал, что, если что пойдет не так, этот маг попросту раздавит его всей тяжестью своего светлого дара. Просто как молотом по наковальне.
— нам следует разыскать темного мага, — повторил Светлейший, — понимаете ли, ничем не сдерживаемый темный маг способен на такие подвиги, что мало не покажется никому.
«Равно как и светлый маг, вроде вас, ваше светлейшество», — подумал Аларик и промолчал.
— так что, вы согласны? — в голосе архимага Аларику чудилась неприкрытая насмешка.
— А разве я могу отказаться? — отозвался он.
— И снова вы правы. не можете.
— А как же Шаташверин? Как же верги? они появлялись там уже дважды.
— мы пошлем запрос в любой ковен, и туда пришлют следующего темного.
— У меня остались кое-какие вещи, которые я должен забрать. И мой голем.
Архимаг досадливо поморщился.
— Вас сегодня же повезут обратно, но завтра к вечеру вы должны быть здесь. Я выделю вам квартиру неподалеку от королевского дворца, выдам все необходимые документы, допускающие вас внутрь. Видите, я иду на уступки? И все ради нашего, хм, плодотворного сотрудничества.
— Вижу, — Аларик вздохнул, — хорошо, ваше светлейшество.
— Значит, вы приложите все возможные силы, чтобы найти нашего темного мага?
— Если только этот темный маг существует, — ответил Аларик.
— Что-то подсказывает мне, что я не ошибаюсь в своих подозрениях, и он действительно… не просто существует, но и копит силы, — тихо ответил архимаг. Помолчал, сложив руки на груди, — идите, господин Фейр. мои люди будут вас сопровождать. А мне следует помолиться тому, кто даровал мне Свет.
Аларик поднялся и подумал с тоской, что снова придется идти сквозь дом, преодолевая боль в спине и тошноту.
Светлейший окликнул его уже на пороге комнаты:
— Я надеюсь, вы умеете молчать, господин Фейр.
Аларик кивнул. Более всего ему хотелось выйти на улицу, подальше от источника этой давящей, жуткой и не ведающей никакой жалости силы.
…Потом он долго пытался отдышаться в карете, которая покатилась прочь — теперь из города, обратно в Шаташверин.
откинувшись на кожаные подушки дивана, Аларик снова пытался думать о том, что же теперь делать с Камиллой. ну не оставлять же ее совершенно одну, в самом деле? А вдруг в скором времени тот дом отдадут другому темному магу? Что тогда?
Все шло к тому, что юную баронессу придется взять с собой, в столицу. но в качестве кого?
* * *
К рассвету они вернулись к Шаташверин. ночью здесь прошел легкий весенний дождик, под колесами весело хлюпала грязь. Аларик даже мысленно похвалил себя за предусмотрительность — и как это он догадался спрятать Енма в доме? Иначе пришлось бы собирать в кучу липкие комья, и снова выстраивать поддерживающий контур.
Щурясь, он смотрел на туман, на серые дома. Верные слуги архимага безмолвно сидели напротив и временами подремывали, клевали носами. Было сыро и зябко, ноги стыли. Аларик помечтывал о том, чтобы выпить горячего чаю, а ещё лучше — кружечку глинтвейна. И как было бы здорово, если бы к его приезду Годива сварила цыпленка! нет, голодным он не был, но хотелось погреться. но Годива вряд ли появится такую рань, а госпожа баронесса… она ведь тоже не знает, к какому времени его ждать, да и ждать ли вообще.
Карета тем временем катилась сквозь Шаташверин, на его окраину, где протекает Свуфтица, и где стоит отданный темному магу в пользование пустой дом. Аларик поймал себя на том, что ему хочется увидеть Камиллу. непонятно зачем и почему — но хочется. Как он не отнекивался, все-таки пробежали между ними те мгновения, когда человек кажется неизмеримо близким… Боже мой, какие глупости! И снова и снова он вспоминал, как она на него смотрела. так не смотрят на подчиненных. но кто знает, что у нее на уме, у этой девочки с жемчужными локонами?
он хмыкнул. И решил больше ни о чем таком не думать, ибо ни к чему хорошему такие мысли не приведут.
Когда карета наконец остановилась у калитки, Аларик спрыгнул на размякшую землю, потирая затекшую спину и одновременно ежась от сырости, которая поутру казалась особенно пронзительной и мерзкой. Стояла ватная тишина, сумерки поблекли, уступая место рассвету.
— Собирайтесь, господин Фейр, — сказал ему светлый, — мы пока лошадей поменяем. надеюсь, сбежать не попытаетесь?
— Зачем мне бежать? — он пожал плечами.
— Совершенно верно. не только незачем, но даже опасно. Вы же понимаете, да?
Аларик лишь фыркнул и побрел к калитке, на ходу разминая гудящую от долгой неподвижности поясницу. он проскользнул во двор — калитку ведь никто не починил, и она не закрывалась — и прошагал к высокому крыльцу. не хотелось стучать или поднимать шум, поэтому он выпустил тоненький усик своей тьмы, приподнял щеколду по ту сторону двери и вошел.
В доме тоже было тихо и темно. Рядом со стеной замер Енм — неподвижный и послушный. Собственно, ему даже дышать было не нужно, и потому голем просто стоял так, как и подобает глиняному созданию, замкнутому магическими контурами.
«А Камилла?» — мелькнула мысль.
наверное, спит. Что ещё ей делать в такую рань?
Аларик потер озябшие пальцы, подумал о том, что он мог бы для начала пойти на кухню и поставить кипятиться чайник, а потом уже будить спящую красавицу. И он, стараясь не шуметь, действительно пошел — но ровно в тот миг, когда занес ногу над порогом кухни, что-то темное метнулось на него. Взгляд выхватил блеск ножа, и дальше…
