больнице был небольшой Храм Темного, а рядом с ним и располагался кабинет главной смотрительницы. Он был темный, мрачный, и всё в нем тоже было серого цвета. Только вот большое витражное окно, соединенное со стеной храма напоминало, что мы в сестринской обители Темного.
Монахиня протянула мне бумаги. Я села возле большого письменного стола, а Уинн поддерживал меня за локоть. Он и забрал бумаги вместо меня. Уинн быстро пробежал все документы глазами. А потом протянул мне, сдержанно кивнув.
- Вот тут и тут. А еще вот здесь в общем журнале – я расписывалась не читая.
Обычно я тщательно за этим слежу. Но тут все контролировал Уинн, а ему я доверяла. Да и не думаю, что монахиня что-то бы напутала в документах.
- Малышу сказочно повезло – сказала монахиня, и по-доброму нам улыбнулась.
Я встала.
- Мы можем идти? – уточнила на всякий случай.
- Да. Поздравляю. Как назовете-то? – спросила она, тоже вставая.
- Что?
Я воззрилась на Уинна и только сейчас поняла, что так и не знаю. Кто же родился?
- У тебя сын, Кора. Как ты его назовёшь? – подсказал Уинн.
- Сын? У меня сын? – залепетала я.
- Это от радости. Мы пойдем – и Уинн забрав все бумаги, потащил меня на выход.
Уинн умудрился взять и документы и молоко и даже отдать пожертвование на храм Темного мага, которое было принято в подобных случаях. С пожертвованием он не поскупился, судя по довольным лицам монахинь, которые высыпали нас провожать. Я слышала их восторженно-удивленные возгласы: «Это надо же, как малютке повезло», «И выжил и семью нашел», «Всем бы так везло». Я с грустью вспомнила оставшихся младенцев в той палате. Их ждёт сиротский приют. Но как говорил папа «Я не могу помочь всем. Помогаю только тем, кто рядом».
И я крепко прижала сверток с сыном к себе.
Ну что сказать? Эту ночь я запомнила на всю свою жизнь. У меня еще впереди будет немало бессонных ночей. Но вот эта первая ночь, до мельчайших деталей в печаталась в мою голову.
Малыш просыпался не каждые два часа, как нам сказали. Он просыпался каждые полчаса. Он или хотел есть, или хотел магию. Как нам потом объяснили, ему все же магии не хватало, и поэтому и была такая большая потребность. Да и родился он все же слабеньким как физически так и магически. При этом имея просто огромный потенциал.
Я научилась за эту ночь мгновенно проваливаться в сон на пятнадцать минут. А потом снова просыпаться. Уинн помогал как мог. Его магию малышу было нельзя, поэтому он больше специализировался по еде. К утру он пропах молоком от носок до волос. Да, ходил Уинн по квартире в одних носках и на цыпочках. Ботинки шумели и стучали. А это будило и меня и ребенка.
Утром пришли няня и кормилица. Мы с Уинном были выжаты как лимон. Кругом был бардак и хаос, как будто прошелся ураган.
Няня покачала головой и аккуратно взяла на руки малыша. Кормилица продолжала стоять на пороге, переминаясь с ноги на ногу и прижимая к себе сверток со своим младенцем. «Еще один младенец» - пронеслось у меня в голове.
- Проходите – устало кивнула я на бывшую комнату Селены переоборудованную в детскую.
- Сьера Вантервиль, - начала было няня, но я ее перебила.
- Кора, я прошу вас. Давайте вы будете называть меня просто «Кора». Сьера Вантервиль долго и неудобно.
- Не к чему такое. Я вполне в состоянии это выговорить, Сьера Вантервиль. А вот вы обращаетесь к нам по именам. Ко мне Моник, а кормилицу зовут Жули.
- Хорошо – сил спорить у меня не было.
- Примите душ, позавтракаете и ложитесь спать. У вас будет немного времени – сурово припечатала она меня.
- Кора – позвал меня Уинн – Я поехал. Высплюсь и приеду вечером.
- Хорошо. Няню ночную поищешь?
- Я бы не советовала этого делать – вдруг сказала Моник, по-прежнему недовольно поджав губы.
- Почему?
- Младенец слаб. Еще одну женщину он рядом с собой не примет. К тому же вам все равно необходимо давать ему тепло и магию как матери. Иначе пойдут проблемы со здоровьем. Первый месяц так уж точно. Это конечно не мое дало, Сьера Вантервиль, и вам решать, но я бы рекомендовала вам самим заботиться по ночам о ребенке.
Я запустила руку в волосы и дернула себя за них. Уинн потер лицо.
- Уинн? Я беру отпуск за свой счет на три месяца. Потом выйду на работу. Днем ребенок будет с нянями, а вечером и ночью со мной. Ему и в самом деле нужна моя магия и тепло. Моник права.
- Я понял. У меня еще два дня. Я помогу.
- Спасибо. Дальше пойдет лучше – понадеялась я.
Уинн направился на выход, а кормилица сев в кресло принялась расшнуровываться. Я отвела глаза и пошла в коридор проводить Уинна.
- Пьеро, хорошенький мой. Давай я тебя покормлю, а потом…. Сьера Вантервиль? А как зовут ребенка?
Я прислонилась к стене. Ох…
- Вашего сына зовут Пьеро?
- Да – растянула улыбку кормилица.
Я выдохнула. Цирк и балаган у меня в квартире. Пьеро! А мне сына прикажите Арлекином назвать?
- Кора? Как ты назовешь сына? – задержался в дверях Уинн.
- Ви…
И тут я увидела, как нахмурился Уинн.
- Винсент Виллем Вантервиль – поспешила я закончить – В честь папы.
Уинн кивнул и вышел.
Три дня пролетели как один миг. А вот на выходных ближе к обеду ко мне заявился Френсис. С шикарным букетом цветов он стоял на пороге и с удивлением меня разглядывал. Да, выглядела я, скажем прямо не очень. А как еще может выглядеть молодая мама с младенцем на руках? Вряд ли в вечернем платье и драгоценностями в волосах.
- Кора?! Это что? – показывая на младенца в моих руках, спросил он.
- Это мой сын. Винсент Виллем Вантервиль.
- Ты все-таки взяла его?
- Как видишь.
- Мы же собирались в Ботанический сад – не веря сказал студенческий приятель.
- Извини Френсис. Мне теперь еще долго будет не до прогулок.
- Это все Селена! Та проститутка виновата! Не могла вовремя аборт сделать? А еще лучше амулет зарядить? – зло бросил друг.
- Френсис, прости. У меня нет сил это
