Оба они были носителями древних знаний. Магической искры, не знавшей разделения на север и юг, на своих и чужих. Фонтиера временами смотрела на Талию с тоской, бубнила себе что-то под нос.
– Мрачное дитя, – удалось мне расслышать. – Проклятые гены… Черный яд в каждом оке. Старый герцог извести грозился, да сир Нетфорд не дозволил…
Девочка резко оборачивалась и долго, прямо смотрела на неллу.
– Ты это дело брось! – тут же шикала на ее дородная Фонтиера. – Нечего в старой голове копаться. Только глупостей наберешься.
– А нечего дурное рассказывать и ланту Эллайну пугать, – отзывалась тут же Талия, наглаживая скалящегося Пушка. Зверь смотрел на нее так преданно, словно был накрепко порабощен до кончика хвоста.
В тот же вечер в дом за конюшней заходил старик Браксаард. Рыжий вояка, знавший массу интересных историй. С Нхаром они заваривали анжарский кофе и вели беседы о дивном Эррене, в котором у Марибо осталась не только дочка, но и внук, к трем годам обнаруживший в себе дар некроманта.
Браксаард утешал Талию, что ее «черноглазье» не самое страшное. Хотя бы оживленных полуразложившихся чучел за собой не таскает – и слава Варху…
Что до меня – я бы предпочла видеть жуткого Пушка навечно прикопанным. И никем не оживленным. Он мне доверия не внушал.
Возвращаться в холодные просторы герцогского замка из уюта небольшого домика за конюшней было тягостно. Ноги едва тащились по заледеневшим дорожкам. Сердце отбивало скорбную дробь: в супружеских покоях меня никто не ждал.
***
За окнами замка завывал ветер, точно дикий черный демон, выбравшийся с изнанки. Стоило примириться с грустным фактом: сегодня я в дом за конюшней не попаду. Не получу свою дозу успокоения и семейного тепла, ставшую такой нужной в холодном Ташере.
Пилар права: надо что-то делать! Не сидеть, сложив лапки, как россоха, смирившаяся с горькой участью…
Увидеться с мужем, поговорить, напомнить о долге, что он сам перекинул на мои плечи! Чем дальше, тем меньше я ощущала вину. Южный огонь Экарте пылал в каждой чаше, он приносил свет, тепло и безопасность в каждый дом. И без него… Да страшно представить, что было бы без него!
И Эйдан при всем своем легкомысленном отношении к жизни не мог этого не понимать. Не мог винить меня за принесенную жертву.
В замковой оранжерее было душно, влажно и жарко. Я мигом вспотела в плотном платье и расстегнула воротничок. Обмахнулась рукой, разыскивая глазами гулявшего супруга.
За раскидистым растением с мясистыми круглыми листьями мелькнул серебристый подол, и я побежала за знакомой тканью. Муж не изменял себе и носил светлое, несмотря на траур и ранения.
Зимний сад Эквеноров был этаким кусочком лета в северных стенах. По бокам от дорожек стояли высокие мраморные чаши, наполненные огнем. Воздух искрил, раздувая тепло до самого стеклянного купола.
Диковинные растения впечатляли яркостью, зеленой сочностью. Пленили ароматами и манили упругими каплями росы на листве. Заставляли забыть, что там, за каменными стенами, бушует метель и расползается смертельный холод.
– Сир Эйдан! – окрикнула мужа, нагнав его на последней из дорожек внутреннего двора.
Сегодня он прогуливался один – без целителя и трости. Уж не сговорилась ли Пилар с лекарем и еще кем-то, чтобы оставить запутавшихся супругов наедине?
– Ланта Экарте…
Тяжелые веки наплыли на темные зрачки, закрыв от меня мутный взгляд. Эйдан смотрел из-под ресниц – устало и обреченно.
– Вы отвлекли меня от прогулки, чтобы повиниться? – уточнил муж строго. Неприятно.
– На мне нет вины, – выдохнула хрипло, с трудом обнаружив в себе остатки голоса. – Я отдала долг Юга, как того требовал договор. И мой огонь… он…
Достала из кармана белый шелковый платок с монограммой«ЭЭ». Подарок Эйдана, намекавший на схожесть наших инициалов. На родство душ и имен, а в будущем – магии и плоти.
Промакнула росинки пота, выступившие на висках. Так душно, что дышать нечем!
– Ваш огонь… Ваш огонь пылает слишком ярко, моя дражайшая, – сглотнув, муж подошел, сжал мою щеку в ладони. Отобрал платок и отбросил в ближайшую чашу. Шелк вспыхнул, зашипел. –Непристойноярко. И впредь не мешайте моим прогулкам… дражайшая.
Я дернулась к нему, но меня тут же отбросило ветром. Чуть не уронило на дорожку! Колючий, недружелюбный поток гнал меня до самого выхода из оранжереи.
«Непристойно ярко»? Что это, Варх побери, значит?
Глава 14
Ослабленный воротничок не мешал мне задыхаться. Я брела, ничего не видя, по крытой воздушной галерее, соединявшей замковые крылья. Иногда прислонялась к колоннам, поддерживающим свод, чтобы перевести дух.
Миновала библиотеку, тренажерный зал, за которым знакомо лязгал металл… Искры, всколыхнувшиеся внутри и потянувшиеся к запертой двери, намекнули, что там бьется сир Нетфорд. За несколько дней я привыкла к этому чувству в животе. Будто тебя что-то то ли толкает, то ли тянет охотничьим арканом. На верную погибель.
Из дверной щели на меня дыхнуло ветром, лязганье стихло. Соединенные стихии – воздушный поток и сноп вырвавшихся искр – пустились в пляс по замковому коридору. Запрыгнули в каменный желобок, добежали до чаши, пламя в которой успело побледнеть… Устроили в ней форменный пожар и, устыдившись, скрылись в темноте. Негодники!
Мне стоило последовать примеру непокорной магии и поторопиться покинуть коридор. Уже слышала, как к двери приближаются тяжелые шаги! Еще одного заледеневшего Эквенора, пытающегося проморозить взглядом, я за сегодня не перенесу.
– Ланта Эллайна? – хрип, просочившийся сквозь закрытую дверь, прибил мои подошвы к каменному полу. Сбежать я не успела.
Парой нервных движений я застегнула пуговицы на вороте, предвкушая нежеланную встречу. Бросила тоскливый взгляд на снежную круговерть за окном. Показалось, что вьюга затихает.
Получилось разглядеть фонари, зажженные раньше положенного. И небольшой охотничий отряд, возвращающийся в крепость через северные ворота. Толстые шубы ташерцев были облеплены снегом так, что каждый напоминал двухметровый сугроб.
– Сегодня без добычи, – сухо констатировал герцог, незаметно вывалившийся из тренажерного зала.
Несмотря на приход зимы, самые рисковые охотники все еще выбирались в горы и лес. Запасов на всю крепость до весны могло не хватить. Но возвращались воины всегда по свету, не дожидаясь темноты.
– Ташерские зимы всегда такие, ваша светлость? Что промораживают до сердца? – подняла глаза на герцога.
Его дернуло, по каменному лицу пробежала судорога.
– По-разному, – сир Нетфорд резко развернулся и взял направление на свои покои.
– Ваш брат видеть меня не желает. И вы туда же, – с невольной обидой в голосе прошептала я, провожая глазами напряженную спину.
Общество леди Кетрисс, сира Эрфорда и Хари за завтраком меня вполне устаивало. Вечерами недостаток общения я компенсировала в домике за конюшней. Но вот этот показательный холод – он все внутри обмораживал.
Впрочем, я ведь сама надеялась сбежать минутой раньше?
Недоуменно тряхнув головой – я что же, вздумала обвинять сира Нетфорда в недостатке внимания? – я отвернулась от черной спины и пошла в свое крыло. Супружеское. Для «ничьих жен».
– Стойте! – строгий приказ оборвал сердечный ритм.
И мне еще сильнее захотелось сбежать – вслед за непослушными искрами, что танцевали за поворотом.
– Вы виделись с Эйданом?
– Я виделась с ним, верно… но не он со мной. Знаете, я погорячилась, – промычала в закушенную губу. – Вам совсем не нужно поддерживать со мной беседы. И вы можете идти… куда шли… Тем более что вам… Уфффф…
Мои щеки сдулись с непристойным свистом. Герцог успел меня догнать и теперь сопел, терпеливо дожидаясь продолжения. А договаривать было не очень-то прилично: с висков Нетфорда текли струйки пота, заливаясь за кожаный ворот жилета. И после насыщенной тренировки ему требовалась горячая мыльная ванна.
