Светлана Чистякова - Другой мир (СИ)

— Нет, вы не ошибаетесь. Она на самом деле мне не нравится. И я вам уже говорила — почему. — Я посмотрела ему в глаза. — Но я бы никогда не стала вас ссорить специально. Меня еще никогда не обвиняли в подлости. Знаете, вы только что втоптали меня в грязь. И вам даже не пришлось сильно напрягаться, чтобы сделать мне больно. Вы даже не выслушали меня, — я развернулась и пошла в сторону замка.

Я уже сделала шагов двадцать, когда услышала хлопок. Мэллори у ворот уже не было.

Я шла по коридорам замка, обдумывая своё положение. Настроение у скатилось куда-то на уровень канализации. У Мэллори был талант вгонять меня в депрессивное состояние. Да, я терпеть не могла Розмерту. Но даже в этой ситуации я бы не пошла на низость. Все свои замечания я высказываю сразу, и никогда не плету подлые интриги.

Даня понял, что у меня что-то случилось. Но я смогла убедить его в том, что за эту неделю очень устала и мне, наверно, не следовало идти на эту встречу, и правильным решением была бы горячая ванна и постель.

Персик потёрся о мои ноги, будто утешая, — он всегда очень хорошо чувствовал моё настроение.

Я уложила сына спать и сидела в кресле у его постели. Только он сейчас держал меня в этом чертовом мире, и только ради него я буду терпеть общество Мэллори.

За окном крупными хлопьями падал снег, завывал ветер, и это нагоняло на меня ещё большую тоску. А потом в голову пришла мысль, что нужно просто сменить обстановку. Уехать на каникулы к родителям, например, и взять с собой Даньку. Не думаю, что удастся легко уговорить Кристиана, но где наша не пропадала! Нужно же ребенку повидать деда с бабушкой.

***

С самого утра к нашим апартаментам началось паломничество. Сначала пришел Митька и долго извинялся за испорченный вечер. Потом явились Зак и виновник скандала Феликс.

Он чуть ли не на коленях вымаливал у меня прощения, и я как человек широкой души простила несостоявшегося алкоголика. О чем он разговаривал в кабинете с Крисом, осталось тайной. Беседа проходила за плотно закрытыми дверями, но в конечном итоге все остались живы и, слава Богу.

После обеда, я начала собирать вещи. Зайдя в гостиную и увидев открытый чемодан, Мэллори поинтересовался:

— Куда это вы собираетесь, позвольте узнать?

Я ответила, что мы с Даней собираемся навестить моих родителей. Он начал активно возражать, но я твердо стояла на своем, сказав, что несмотря на чудеса волшебного мира и множество подарков, полученных на Новый Год, Даня очень скучает по бабушке с дедушкой. Из вежливости я предложила и ему присоединиться к нам, но получила категорический отказ. А по взгляду и тону, с которым было брошено короткое: "нет", я поняла, что все последующие попытки тоже не увенчаются успехом.

Мэллори не находил себе места. Он метался по гостиной, поминутно натыкаясь на мебель, и пытался понять — какого черта, он отпустил её?! Сердце заходилось от досады и злости на самого себя. Прошла уже неделя, с тех пор как она забрала ребенка и ушла в свой мир. И ему оставалось только ждать, когда они вернутся, но их все не было и не было. Кристиан, схватил графин и налил себе виски. Повертев бокал в пальцах, оставил его нетронутым на столе. Ничего не хотелось. Уснуть бы, но удастся ли вообще сомкнуть глаза? Злость на себя за то, что отпустил, на девчонку за то, что ушла, накатывала на него удушливой волной. Он присел в кресло, ссутулился, запустив пятерни в длинные пряди, и уткнулся лбом в колени.

Дело принимало необратимый характер. И длилось без малого четыре месяца. Если бы он обладал даром видеть будущее, он в жизни бы не притащил её сюда. Никогда бы не заключил с ней этот дурацкий брак! Просто забрал бы ребенка. А что теперь? Теперь, куда бы он ни пошел, чем бы ни заставлял себя заниматься, все было через силу, от всего тошнило.

Жить с ней под одной крышей и не иметь возможности прикоснуться к ней. Конечно, он мог бы предъявить на неё свои права и потребовать завершения ритуала, но зачем? Чтобы потом осознавать себя насильником, испытывать омерзение к самому себе?….

Он чуть не рехнулся, после того, как понял, что в какой-то момент, стал одержим ею: она словно поселилась у него в голове, задавшись целью свести с ума. Он видел её во сне, и они занимались любовью, он просыпался от оргазма или от тупой боли и ломки — так плохо ему не было, наверное, еще никогда. Любить существо из другого мира слишком больно.

Мало того, что Кристиан чувствовал себя подростком, переживающим гормональный взрыв, он еще и вел себя, как подросток. Лара. Лара. Лара…. Её имя постоянно крутилось в голове, вытесняя все остальные мысли. Её теплый, насыщенный запах, в который вплетались тревожные нотки дождя и весеннего ветра; её звонкий голос, отражающий сотни оттенков настроения; её движения, полные достоинства и грации; её глаза, губы, линии плеч, бедер — все это переполняло Мэллори до краев.

Крис чувствовал её чуть горьковатый запах — запах, от которого с ума можно сойти. Он и сошел, до безумия влюбившись в ту, что стала матерью для его сына. И ему казалось, он пропитывается ею, дышит ею — даже живет исключительно потому, что в нем живет Лара. Пока Кристиан отвлекался на работу, ему дышалось чуть свободнее, но стоило очутиться в замкнутом пространстве, как подспудные желания прорывались наружу — не оттолкнешь, не открестишься. Он уже позволил себе слишком много, пойдя на поводу у своего влечения. Этого вообще не должно было случиться! Ему хватило истории Закарии. И вот теперь он сам….

Зачем он отпустил их? Чтобы злиться, нервничать, тянуться к ней еще сильнее, желать её еще больше…

Нужно умыться и хоть немного прийти в себя….

Кристиан закрыл за собой дверь ванной, облокотился на раковину и посмотрел на себя в зеркало. Темные растрепанные волосы спадали на грудь, и он откинул их за спину, рубашка расстегнута почти до половины. Глаза горели, влажные губы ярко выделялись на лице. Что же ты со мной делаешь, Лара!…

Крис открыл холодную воду, подставил под струю ладони и плеснул воды на лицо. Холодные капли стекали по щекам, застревая между жесткими волосками щетины…, но легче не становилось. Все чего он так страстно желал сейчас — тот жар, ту истому, то наслаждение, к которому он стремился, могла дать только она….

И он сойдет с ума, если не прикоснется к ней, не попытается… Он закрыл кран и вышел за дверь. На пороге его спальни стояла Лара.

Он смотрел, боясь пошевелиться, зная, что один шаг — и весь этот мир полетит к чертям.

Он хотел её так, что все внутри сводило судорогами, а в паху разливался жидкий огонь. И Крис сделал шаг вперед, не дав себе времени на раздумья, обнял её за плечи, скорее сжал их, чтобы не дать пошевелиться.