А на кухне разгоралась стена пламени.
Долбящая в голове боль медленно нарастала, она стала настолько сильной, что Кейла была не в силах даже открыть глаза. Где-то поблизости девушка уловила тихонько перешёптывающиеся голоса. В итоге, чтобы хоть как-то отвлечься от боли, она сосредоточилась на них.
– Сестра, когда прибудут данные, сообщите мне, – проговорил мужской голос. – Сразу сделаю ей штрих-код.
– А что если девушка придёт в себя раньше? – поинтересовалась в свою очередь женщина, видимо, медсестра.
– Дайте снотворное. Ей уже семнадцать, а у татуировки нет. Так что наши действия будут лишь во благо: в любом случае придётся либо сделать ей штрих-код, либо отдать Глобал-Полиции.
– Доктор, это всё из-за нового закона?
– Именно. А теперь у девушки ещё и нет родителей – никто не заставит получить штрих-кодовую татуировку.
Кейла крепко зажмурилась. Нет родителей? Нет родителей?!
На неё волной нахлынули воспоминания о событиях прошлой ночи. Пожар. Стена огня и крики, доносящиеся из кухни. Мама! Где её мама?
Кейла силой смогла открыть глаза. От яркого света больничных ламп пульсация в голосе лишь усилилась. Нос уловил поблизости едкий горелый запах, который, оказалось, исходил от её собственных волос.
Интересно, мама тоже была где-то в больнице? В ожоговом отделении? Девушка приподнялась на локтях – и зашлась в приступе жёсткого кашля. Доктор и медсестра сразу поспешили к ней.
– Она сильно надышалась дымом, – сообщил врач помощнице.
Когда кашель затих, Кейла повернулась к подошедшим.
– Что с мамой? – спросила она.
– Сожалеем, дорогая, – отозвался доктор. – Она не смогла справиться.
– Нет! – взвыла Кейла. Это не могло быть правдой. – Нет…
Она вновь упала на кровать и уткнулась лицом в подушку, подавляя в ней рыдания.
Жёсткая ладонь крепко сжала руку девушки, и прежде чем Кейла успела хотя бы поднять голову, в предплечье её впилась острая игла. Девушка попыталась повернуться, уйти, но сил не хватало, а сознание заполняла тьма.
Когда Кейла в очередной раз открыла глаза, комната уже потонула в полутьме. Девушка ощущала себя удивительно расслаблено, первый раз в жизни ни единая мышца ни капли не была напряжена.
Кто-то кашлянул, и девушка повернула голову на звук. В нескольких футах от неё лежала женщина средних лет. Она спала беспокойно, часто ворочаясь. Кейла вдруг вспомнила, что находится в больнице. А потом её затопили все остальные воспоминания.
Мать девушки умерла, а врач собирался сделать ей штрих-кодовую татуировку.
Кейла проверила запястье. Ни единого следа штрих-кода – значит, ещё не успели. Перед глазами всё плыло, картинка была мутной.
Два ярких светлых пятна появились на пороге комнаты.
– Девушка проснулась, – тихонько сказала одна медсестра другой. – Но уверена, она ещё ощущает действие успокоительного.
– Просто успокой её, пока я приведу доктора Эндрюса, – ответила вторая медсестра, выходя из комнаты. – Он сделает ей штрих-код. У доктора есть лицензия.
Кейла всячески пыталась привести себя в норму. Ей любым образом нужно было вырвать сознание из плена медикаментов и начать мыслить трезво. "Соберись же!" – мысленно приказала себе девушка.
Скоро придёт доктор Эндрюс и сделает ей штрих-код, тогда уже не придётся переживать: а что же дальше. Всё уже будет сделано. Девушка не сможет сейчас противостоять им, не в таком состоянии – а может, и в любом другом, даже в самом лучшем.
В голову ударила паника. Вот оно – начало конца её жизни. Метка шизофрении будет красоваться на теле. И знак её – или другого серьёзного заболевания, таящегося в штрих-коде – навсегда вычеркнет Кейлу из реальной жизни. Никто не захочет принять девушку на работу, ведь тогда им, возможно, придётся оплачивать её лечение.
Больше нет смысла сбегать от штрих-кодовой татуировки.
"Зачем париться?" – пронеслась мысль в голове Кейлы. Её родители умерли. Эмбер где-то за тридевять земель, больше им не увидеться. Зэкиел её предал. За что ещё девушке бороться?
Противник её слишком силён, почти всемогущ. Логично, что в конце концов он бы победил. Это даже легче – закончить битву сейчас.
В комнате раздался дикий грохот.
– О Боже! – в ужасе закричала медсестра.
Когда путь подходит к концу – смени его. Выбрав другой путь, ты сможешь пройти дальше.
И Цзин
Женщина, лежавшая на соседней с Кейлой кровати, принялась биться в конвульсиях так неистово, что даже упала на пол.
– Быстрее! Нужно сейчас же увезти её на первый этаж, – крикнула медсестра. С помощью своей коллеги они в трудом положили пациентку на каталку, а после заспешили с ней прочь из палаты.
Кейла дождалась момента, когда они уйдут, и стащила ноги с кровати. Колени подогнулись, стоило девушке попытаться встать, и, чтобы не грохнуться на пол, ей пришлось схватиться за спинку кровати. "Стоять, не сметь падать", – убеждала себя Кейла.
Благодаря неожиданно подвернувшейся возможности освободиться, вся решимость девушки вернулась. Плевать, если она не сможет победить, если все попытки безнадёжны. В данный конкретный момент Кейла должна сбежать из больницы и убраться подальше от этого доктора с его лицензией. Сейчас девушка двигалась на одном только пресловутом инстинкте самосохранения.
Удерживая вертикальное положение с помощью находящихся в палате вещей – от кровати к столу, от стула к мусорке у двери – она выбралась из комнаты и направилась вниз по коридору. "Давай. Вперёд. Вперёд, – беззвучно повторяла она. – Не думай, просто продолжай идти".
Проходя мимо зеркальной стены напротив лифтов, девушка уловила своё отражение. Щеки и подбородок были испещрены засохшими царапинами, а длинные каштановые волосы – опалены и запачканы сажей. Чернеющими колтунами они ниспадали вокруг её лица.
Мужчина в зелёной униформе обернулся в сторону Кейлы, и она поспешила дальше по коридору, прочь от зеркала. Девушка избегала зрительного контакта и старалась не останавливаться надолго.
Помедлила она лишь у открытой двери смотровой. В комнате, где, казалось бы, никого не было, висели чёрный костюм и белая рубаха. Но стоило девушке шагнуть внутрь и плотно закрыть за собой дверь, как волна медикаментозной усталости подкосила ноги, бросая её на кровать.
Если она приляжет, то заснёт, – Кейла прекрасно понимала. Но подобное – неприемлемо, девушка не могла позволить себе заснуть. Потому она быстро стянула больничный халат и облачилась в старенький костюм. Он оказался почти впору, хотя Кейле пришлось закатать штанины, а ремень, даже застёгнутый на самое последнее отверстие, был широк.
