— Дэн?.. — прохрипела я, распахивая глаза и тяжело выдохнув, когда, наконец, судорожно пробежав в первую секунду, по безликой одиночной палате, мои глаза остановились на лице папы, которое осунулось и словно похудело, забрав с него все краски и оставив лишь печать тревоги темными кругами под глазами.
— Успокойся, милая! Он жив!
Но почему мне казалось, что это еще не все, и папа отвел взгляд, чтобы я не увидела в нем тревогу?
— Что случилось в комнате?
Я нахмурилась, пытаясь восстановить события последнего дня, вернее вечера, который закончился трагедией, но перед глазами была только яркая вспышка и отчаянные попытки Дэна до этого узнать, кто стал причиной нашего разлада.
Яростные, болезненные попытки, которые раскрыли в Дэне нечто темное, не виданное мной до этого дня, словно надлом в его душе выпустил кого-то совершенно другого.
Папа быстро пожал плечами, явно пытаясь сделать вид, что якобы не произошло ничего страшного, но по его скованным движениям и напряженному выражению лица, несмотря на приклеенную улыбку, я уже сейчас понимала, что от меня будут пытаться скрыть все до тех пор, пока не убедятся, что я в порядке.
— Пап!
Он вздрогнул и чуть поморщился, поджимая губы и явно пытаясь придумать, чем можно меня отвлечь на данном этапе, что лично мне кричало о еще большей беде, чем я могла себе предположить, когда я зашевелилась на кровати, пытаясь выдернуть из вены иголку, к которой тянулась капельница, упрямо и твердо заявив:
— Хорошо! Тогда я пойду, и сама найду того, кто расскажет мне все! И Дэна! Он ведь где-то рядом, да? В этой же больнице?
Отец тут же засуетился, пытаясь уложить меня обратно, и быстро выдыхая с видом полного поражения:
— Сказали, что это была молния!
Я осела на кровати, быстро заморгав и пытаясь проникнуть своим разумом в суть услышанного, хрипло выдыхая:
— …что?
— Была полиция, скорая, служба спасения, они вызывали еще кого-то, чтобы установить все обстоятельства произошедшего, но в итоге специалисты всех служб согласились с этим. Когда началась гроза, вы как раз поднялись в спальню и стояли оба у окна. Молния попала в Дэна. Прямо в обручальное кольцо.
Ошарашено выдохнув, я еще долго не могла заставить себя моргать, чувствуя, как по коже пробежал озноб.
— В кольцо?..
— Да. Оно практически расславилось на нем.
Я прикрыла ресницы, не в состоянии сразу выдохнуть, но понимая отчетливо только одно — молния не была случайностью.
— Самое главное, что ты не пострадала, моя малышка. А Дэн…рано или поздно он поправится.
Папа сжал мои руки теплыми ладонями, целуя их, когда я выдохнула:
— Это ведь не все, да? Ты не все рассказал мне?
Он никогда не умел скрывать что-то, потому что все читалось на лице и в глазах, которые отец всегда старательно отводил, словно боялся, что правду можно увидеть в них. И боялся не зря.
Я слишком хорошо знала его, чтобы поверить в то, что все на самом деле хорошо, и поэтому не отводила глаза, глядя на него настойчиво, пока он не выдохнул тяжело и протяжно, на секунду пряча лицо в свободной ладони, но второй продолжая держать мои руки, которые стали холодными в предчувствии беды.
— Удар молнии пришелся в руку…повреждения были слишком сильными и… ее пришлось ампутировать.
Сердце сбилось с привычного ритма, шокировано замерев, а затем забившись еще сильнее от боли и разъедающего чувства вины, такой огромной, что казалось я просто утону в ней, захлебнувшись.
И это было не самым плохим концом, учитывая все, что произошло.
Ведь это все было из-за меня!
Черный не позволил коснуться меня чужой руке и тем более причинить вред, но какой ценой!
Шок и вина были настолько сильными, что из глаз не выкатилось ни одной слезинки, но я едва могла дышать, с ужасом понимая, что своим отказом просто сломала жизнь прекрасному человеку. Дважды! Я убила его морально и сломала физически, так сильно, что едва ли он сможет оправиться!
— Я могу увидеть его? — прошептала я, чувствуя, как папа гладит меня по волосам и молчит, просто не зная, что сказать и каким образом поддержать в эту минуту. Но едва ли смогли бы помочь какие-то слова в этой страшной несправедливой ситуации.
— Не думаю, что это хорошая идея. Дэн в реанимации под круглосуточным присмотром. Без сознания. К нему не пускают никого, даже родителей.
Я тяжело сглотнула, боясь даже представить себе, что могли чувствовать его родители, в один день узнав о том, что я предала Дэна и их доверие, и едва не лишившись своего сына.
— Это слишком жестоко, — прошептала я, качая головой и пряча лицо в ладонях, но обращаясь в этот момент не к папе, а к тому, кто мог сотворить подобное, находясь даже на расстоянии. — Так не должно было случиться!
— Такое бывает, милая, — ответил папа, снова думая о том, что я обращалась к нему и прикасаясь нежно к моим рукам на лице. — Не вини себя! Как бы ты могла помешать самой природе? Чудо, что ты осталась невредимой!
Не видя моей нервной и грустной ухмылки от его слов, он продолжил:
— Я разговаривал с парнями из службы спасения «911», они приехали раньше всех и оказывали первую неотложную помощь до приезда врачей. Они сказали, что хоть у нас такое случается крайне редко, но все равно бывает.
Я тяжело выдохнула, не зная, что и думать, но зная заранее, что гнетущее чувство вины внутри меня никуда не денется и не пройдет.
— А мама?
— Осталась дома с твоей сестрой. Она очень напугана, плачет уже третий день. И потом он удара молнии в доме перегорела вся проводка, мы вызвали ремонтную бригаду, чтобы они…
— Сколько дней мы здесь? — ошарашено выдохнула я, не веря, что могла провести без сознания и видеть сон настолько долго.
— Третий.
Голова шла кругом, оттого что реальный мир постепенно ускользал из моих рук, оставаясь в голове лишь снами, которые с каждым разом я воспринимала все более ярко и правдиво, зачастую не понимая утром в каком из миров я существую на самом деле и какой из двух ошибочный.
Папа не выпускал меня из палаты, несмотря на уверения, что со мной уже все в порядке, что подтвердил и врач, который явился незамедлительно по первому зову, проведя тщательный осмотр и задав некоторые вопросы.
Вслед за ним появились полицейские, которые уточнили все, что я могла вспомнить о произошедшем, пожелали скорейшего выздоровления и пожали плечами на мой вопрос о каком-либо деле в отношении этого случая, пока моя душа леденела от паники и страха потерять Черного, даже если я понимала, что едва ли кто-то из простых смертных может подумать о том, что в этом всем мог быть замешан человек.
Вернее колдун. И волколак.
— Это всего лишь несчастный случай. Ни о каком деле не может быть и речи, — сдержано отозвался один из полицейских. — Если только вы не хотите заявить на вашего друга о нападении. Ваш отец утверждает, что он кричал, разнес все в комнате и угрожал вам расправой.
— Нет-нет! — быстро покачала я головой. — Я не хочу делать никаких заявлений!
— Ну вот и отлично.
К счастью, папа не мог быть рядом со мной круглосуточно, и я незамедлительно воспользовалась его отсутствием, чтобы выбраться из палаты в поисках Дэна…и Черного.
Моя душа ныла и болела, пока тело не покрывалось мурашками от его близости, ощущая теперь кричащую пустоту и полную потерянность.
Как бы я не злилась на то, что он натворил с Дэном, но, когда Блэкстоуна не было рядом, я была словно брошенный и позабытый всеми ребенок, который мог только свернуться калачиком на холодной постели и мечтать о тепле объятий.
Самой себе я казалась уязвимой и ранимой настолько, что хотелось сесть в темноте вдали от глаз всех вокруг и просто разрыдаться.
Каждую секунду я прислушивалась к себе, пытаясь ощутить его присутствие рядом, но безуспешно.
И от этого становилось больно просто физически.
Найти реанимационное отделение не составило труда.
Оно находилось парой этажей выше и представляло собой длинный коридор, но не с палатами, а с полупрозрачными боксами, в каждом из которых можно было увидеть людей, подключенных к разной аппаратуре, которая пикала и каждую секунду показывала состояние человека.
