Резкий шаг в сторону — и он уже идет в санблок. А я, как зачарованная, смотрю ему в спину и не могу сдвинуться с места, ощущая непонятный внутренний раздрай. Когда и хочется, и колется, и мама не велит. Разумом понимаю, что мы друг другу ещё чужие, а реакции тела вполне определенные.
В одиночестве я пробыла недолго. Только успела немного прийти в себя, как командор вышел, полностью одетый, и жестом пригласил последовать его примеру. Залезла в душевую установку — точно такую, какой я пользовалась в медотсеке. Пять минут, и сигнал оповестил, что всё, пора выходить. Этот сигнал прозвучал для меня, как хлопок стартового пистолета перед новым испытанием.
На постели лежал чёрный комбинезон, украшенный спереди с левой стороны двумя ромбами серебряного и золотого цвета, на которых был выпуклый рисунок рваного следа, как от когтей. Рядом лежал светло-серый с жемчужным отливом плащ с глубоким капюшоном. Оделась в комбинезон и, накинув плащ на плечи, вышла в соседнюю комнату, где командор просматривал документы на таком шарике, как мне давал ар Шал.
— Готова? — спросил он, отключая и откладывая инфоноситель в сторону. Потом поднялся из-за стола и подошёл ко мне.
— К знакомству с командой? Да, — я пожала плечами и поправила плащ на себе. — А зачем капюшон? — мне было интересно его предназначение. Не зря же мне выдали такую одежду.
— Ты придёшь на место представления в капюшоне, и когда я отрекомендую тебя, то сниму его с твоей головы, чтобы все могли взглянуть на вея, а потом снова одену. Не хочу, чтобы все пялились на тебя и представляли, какого это быть с тобой в одной постели, — мужчина нервно напялил капюшон на мою голову, надвигая верхний край на глаза. Внутренняя поверхность ткани была практически прозрачной, так что я всё прекрасно видела. С одной стороны, ходить в этом аналоге паранджи желания не было, с другой — я не представляла, как буду чувствовать себя в новом для меня сугубо мужском обществе инопланетян. Может быть, действительно лучше скрыться от всех нескромных взглядов? А то будут рассматривать, как инопланетную диковинку.
— Постой, а почему я не скрывала лицо, когда была на станции? — вдруг стало интересно, чего это командор решил меня скрыть только сейчас.
— Тебя почти никто не видел. Если ты замечала, то коридоры практически были пусты, когда ты перемещалась. Это был мой приказ, — чётко ответил он.
— Так, так, так, командор, Вы хотите сказать, что я должна быть затворником всю жизнь и никуда и носа не казать? — воинственно спросила его и сделала шаг навстречу. Приплыли. А что ты, Карина, хотела? Свободы рядом с этим бесчувственным собственником? А ещё второй такой прилетит!
— Нет, почему же, у тебя будет круг общения, и постепенно он расширится. Это… ты не понимаешь, сейчас мне сложно, слишком большой поток новых ощущений. Я всё воспринимаю очень остро, особенно то, что касается тебя. Мои инстинкты включились в режим: схватить, утянуть в своё логово и пометить. Разум контролирует мою натуру, но лучше_ пусть не будет дополнительных раздражающих факторов, пока наш брак не подтвержден, — он говорил, а я еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Утянуть… пометить… дурдом на проводе! И это разумная раса! Тигра, блин!
— Хорошо, постараюсь не провоцировать твоего внутреннего зверя. Идём? — протянула ему руку, в которую он тут же вцепился с каким-то облегчённым выдохом.
***
Вчера, находясь в шоковом состоянии на руках у командора, я абсолютно ничего не запомнила и не увидела. Вчера… Неужели всё произошло только вчера? Я посмотрела на профиль мужчины, идущего справа от меня. Как так получилось, что за такое крайне короткое время всё стерлось и сгладилось? Да на Земле бы я … Ты, не на Земле, Карина! Пора уже уяснить это и не оглядываться назад. Какой шанс вернуться на Землю в течение шести дней? Шанс равен нулю. Сейчас строить воздушные замки надежды, что я увижу родных, не стоит. Только буду бередить душевную рану. Командор почувствовал, что я смотрю на него, и ободряюще пожал руку.
— Мы сейчас выйдем на капитанский мостик, вея, — принялся он мне пояснять наш маршрут следования. — Там сейчас в ожидании нас находятся все офицеры двух расчётных смен.
Коридоры космического корабля ничем не отличались от тех, что были на орбитальной станции, только шире. А так под ногами чётко посредине бежала светящаяся полоса, периодически встречались панели-окна с видами то на заснеженные вершины, то на цветущие луга. Мягкий свет лился с потолка.
— А зачем нужны эти картины? — спросила командора.
— Чтобы глаза отдыхали от однообразия цветов и вида за окном. У каждого в комнате есть подобная панель и, согласно своим предпочтениям, члены команды создают себе атмосферу уюта. Так легче переносятся длительное нахождение в космосе, — дал он пояснение, которое совпало с моими предположениями.
Итак, последняя разъехавшаяся после активации кода входа дверь, и мы зашли в просторную рубку корабля. Мужчин было до двадцати. Вперед вышел уже знакомый мне капитан ит Крит. Я мазнула взглядом по лицам и фигурам берсайцев. Все были рослые, тренированные, но мои командоры все же выделялись на их фоне … породой, что ли, и силой, которая чувствовалась даже в незначительном повороте головы, взгляде, да даже в застывшей позе. А ещё я с удивлением отметила, что другие берсайцы не так легко, как я, переносят подавляющую ауру командора. Его можно было бы назвать альфа.
Я скользила взглядом по застывшим фигурам, и внезапно до меня дошло, что за их спинами в просветах я вижу не картинку на панели, а самый настоящий космос с миллиардами блестящих и мерцающих светляков звезд и планет. У мня дух захватило, захотелось приблизиться и прильнуть к окну. И краем сознания услышала:
— … моя вея и командора Берка ар Айдара, — капюшон был откинут с моей головы, по ряду прошел дружный вздох. — Я приказываю оказывать всяческое содействие вея Карине ар Сайк и ар Айдар при любых штатных и нештатных обстоятельствах.
— Арг! — резко и отрывисто выкрикнули все. Видимо, это у них: «так точно».
— Дежурная смена, занять посты, остальные могут быть свободны, — раздался голос капитана. Как только лишние ушли, капитан подошел ближе к нам. — Командор, разрешите обратиться к вея? — учтиво спросил он, не глядя на меня. Херон чуть сильнее сжал руку и подтянул меня ближе к себе, но всё же справился и ответил спокойно.
— Да, капитан, разрешаю.
— Вея Карина, как Вам полет?
— Всё прекрасно, эрл ит Крит. Я всем довольна, — как-то не досуг мне было задумываться над этими вопросами. Я не чувствовала особенной разницы между пребыванием на поверхности и в космосе. Подготовка меня доктором к полету прошла успешно.
Мужчина коротко кивнул, довольный моим ответом.
— Херон, — посомневавшись пару секунд, прежде чем назвать командора по имени, обратилась к нему, — давай подойдем к окну.
Ит Крит отступил в сторону. А Херон подвел меня вплотную к большому панорамному окну и обнял со спины за плечи.
— Как красиво! — не смогла сдержать восхищения, любуясь открывшимся видом. — Удивительно и так грандиозно! Я даже в самых смелых фантазиях не представляла себя космической путешественницей!
— Всё для тебя, моя вея, все галактики у твоих ног. Но прежде ты увидишь мою Тимерру и, смею надеяться, что она тебе понравится. И это не будет нашим последним воспоминанием, — добавил он тихо, чтобы никто посторонний не услышал.
— Вы говорили, что мы опаздываем на завтрак? — вместо ответа задала вопрос.
— Идём, — он надел капюшон мне на голову, взял за руку и, пригласив капитана, мы пошли в общую столовую.
В столовой повторилось представление меня перед остальными членами команды разного ранга и направленности. После чего, мы втроём уселись за отдельным столиком командора.
Моё внимание привлек стол, за которым сидели шесть женщин — берсайек. Словно яркие птички колибри, только большого размера. Все они были высокие и красивые. Брюнеки, шатенки, рыжие и одна среди них была светловолосая «золотовласка». Моё сердце совершило кульбит и ухнуло куда-то вниз живота. Так вот ты какая, орига моего командора? Она сидела ко мне лицом, кротко глядя на поднос с едой, в котором что-то ковыряла с безучастным видом. Подруги её неспешно переговаривались между собой, поглядывая в нашу сторону. Тряхнув головой, решительно сняла капюшон с головы, проигнорировав дернувшуюся ко мне конечность Херона. Настроение то падало вниз, то взлетало наверх.
