плечи халат побежала к детям.
Детские крики были столько громкими, когда мы вошли, что захотелось сжаться клубочком и схватиться за голову. Все бы ничего, если бы они не выплескивали небольшими порциями альфа-волны. Как же это больно оказывается. Надо уйти отсюда, мне нужна передышка. Да и им надо помочь остыть. Точно, есть же хоть один способ. Не особо эффективный, но может подарит нам пару минут тишины для обдумывания дальнейших действий.
– Я пойду сделаю холодные полотенца, надо остужать, как можем.
Сказав, быстро ретировалась из комнаты. Малыши плакали все громче. Слышно даже в кухне. Но в какой-то момент, пока смачивала последнее полотенце, все стихло. Странно, и страшно. Что могло случиться? Бросив все, побежала наверх. А когда забежала, обмерла от страха. На пеленальном столике был волчонок. Очень красивый, такой манящий, белый с золотой каемкой по краешкам ушей, золотыми лапками и хвостиком, но волчонок. Он приветливо махал последним и явно хотел лизнуть маму.
– Что это… – с трудом смогла нарушить тишину.
– Это счастье, – у нее на глазах выступили слезы.
– Это ужасно. Он же не сможет вернуться в человеческую ипостась. А если и вернется, то только с помощью Альфы, и уже навсегда с поврежденной психикой, – я была в ужасе, напугана, и волнение похоже передалось и окружающим.
Дан был явно недоволен такой ситуацией и решил доказать нам обратное. Уже через секунду перед нами лежал малыш недовольно агукая и сморщив носик. Самым удивительным была целая распашонка. Одежда осталась цела. Это чудо какое-то!
– Похоже, что все в порядке, – первая из ступора вышла Аня, погладив ребенка по головке.
– Но как? Это ведь невозможно. И почему золотой цвет? Я ничего не понимаю, – сказать, что я была в шоке – это ничего не сказать.
Самовольный оборот – это нонсенс. За всю нашу историю не было еще ни одного раза, чтобы дети так спокойно обращались. Точнее были, но всегда с негативным исходом. А тут. Может все дело в том, кто их папка? И все равно, они ведь младенцы! Два месяца еще не полных.
– Я не знаю. Но давай всех распеленаем, – голос Вермутовой вернул к реальности.
Мелочь начала недовольно кряхтеть. Видимо всей троице хотелось побегать в животной ипостаси. Так, надо будет смотреть в оба глаза, чтобы из комнаты не ногой. Не хочу, чтобы их могли увидеть. И шторы, надо будет их завесить. Чтобы не подглядывали. Мыслю, как параноик, но сейчас все слишком зыбко.
Мы принялись за дело. Дан, чувствуя, что мы успокоились, снова обернулся в волчонка и довольный, смотрел на нас. Почувствовав свободу, детки поспешили провернуть трюк старшего брата. Слава был очень похож на Богдана. У него были полностью золотые ушки и вокруг шеи золотой круг. А вот Аленка…
Она была полной противоположностью. Золотая волчица с белой мордочкой, белой каемкой по краю ушка, белое брюхо и грудь, вокруг шеи был белый полумесяц. Кончик хвоста был белым, и в отличии от золотых «тапочек» у ребят, у нее были белые гольфы. И самое красивое в хвосте и лапках то, что не было четкой границы. Цвет плавно переходил один в другой, создавая сказочный образ.
Бедная ее пара. Он же голову потеряет при виде такой красоты. Даже у меня сердце екает от такой прелестницы. Да, Белозарову не позавидуешь. Во время полнолуний только ленивый не попробует ее подмять под себя. Придется держать дочку под бочком во избежание конфузов.
Долго любоваться собой они не дали. Попросились спустить их на пол. Вот ту я поспешила к окну. Плотная ткань была зашторена. Все, выдохнула. Хорошо, что в комнате махровый ковер. Они резвились как могли. Лапки так смешно заплетались, что мы решили заснять их на видео.
Долго не выдержала и показала малышам свою красавицу. Присутствие взрослой самки их порадовало. А говорят они так забавно. Языки заплетаются. Но через месяц, думаю смогу с ними спокойно болтать в животной форме. Уже хоть что-то. Такой прогресс. Новая веха в эволюции. Интересно, это у всех малышей сейчас такой бум будет? Как там Лизочка?
Спустя несколько минут, они ринулись к маме, сидящей на коленях. Мордочки оказались на коленях, и она расплакалась от счастья.
– Я люблю вас, мои хорошие, – и активно гладила их за ушком.
В какой-то момент ее начало пошатывать, и она упала на бок без сознания. Меня знатно так трухнуло. Едва сообразила начать обращаться в человека, чтобы помочь, как тело стало меняться. Легкая золотая дымка окутала каждую клеточку, и через несколько секунд перед нами предстала шикарная золотая волчица.
Пока я, значит, приходила в себя, наглецы подползли к маминому брюху и начали трапезу. У меня даже в животной ипостаси челюсть отвисла. Комично, наверное, смотрюсь со стороны, и искренне побарабану мне. Что вообще происходит с этой семейкой? Ой кто-то сейчас у меня огребет, когда в себя придет. О, уже шевелит ушами. Минута, и попала ты, коза!
– И как ты это мне объяснишь? – прервала ее любования самой собой.
Вы посмотрите какова. Волчицей стала, лыбится тут, а я стой и сгорай от любопытства. Нееееет, так дело ней пойдет. Подошла к ней, и она опешила. Вот, уже лучше. А то ишь, веселится. А у меня сердце думает: ухать, бухать, остановиться, или вообще на две половинки нафиг разделиться?
– Как ей отвечать? Не мысленно же? Если нет, то как? – оу, так ты еще не знаешь, как правильно разделять мысли коллективные, от личных? Не беда, научу, но сначала проучу, как скрывать столь важную информацию.
– Ну же, ты давай, не стесняйся, я все слышу, сомневающаяся моя. Потом расскажу, как разделять мысли от того, что хочешь сказать, – и заводила по полу хвостом, выказывая свое недовольство.
– Не знаю. Помнишь Баяна назвала меня Золотой волчицей? – киваю в знак подтверждения. – Потом я виделась с Луной, когда на совете в обморок упала. Это все малыши. Им хочется пообщаться со мной. Поэтому все так.
– А что ты мне не до рассказала?
– Ничего от нее не скроешь, блин, – хм, а может не учить ее пока ничему?
– Ага, особенно сейчас. Давай-давай, – напоминаю о ее промахе с разделение, за что удосуживаюсь недовольного фырка.
– Если я выдержу какое-то испытание, то получу от нее подарок – волчью сущность на постоянной основе. Стану такой как ты, малыши, родители и так далее. Ну и сейчас у меня нет ни силы волка, ни обоняния, ни слуха. Только тело.
Крошки уже закончили трапезу и ползали по ней. Алька даже куснула ласково за
