комната, не стыдно если кто-то видит.
Диана распахнула дверь и оставила её открытой для гостей, пусть и незваных. Подошла к шкафу, где были заняты всего две полки, потянула на себя дверцу и… застыла.
Её сарафан лежал на прежнем месте, правда теперь он был похож на грязную тряпочку. За ним скромно примостилась серая кучка прежде дорогого дизайнерского белья.
А вот вторая полка оказалась пустой. Только этого никак не могло быть, потому что Диана своими руками положила сюда свёрнутый камзол.
Не веря своим глазам, она ощупала нишу. Но камзол бесследно исчез.
– Его нет, – пробормотала девушка, ошеломленно глядя на двух женщин, сверливших её назойливыми взглядами. – Он пропал.
– Что значит “пропал”? – Лурдес повысила голос.
Обычно это означало высшую степень раздражения. На следующем этапе госпожа Пьес начинала таскать провинившихся служанок за волосы.
– То и значит! Пропал!
Диана и так чувствовала себя растерянной. Только хозяйской вспышки гнева ей не хватало.
На всякий случай девушка проверила остальные полки. Как и ожидалось, они были пусты. Она ещё не успела накопить вещей. Затем заглянула под кровать. Для этого пришлось задрать подол и опуститься на колени.
Под кроватью были только пыль и паутина.
Поднимаясь, Диана снова наткнулась на жёсткий взгляд герцогини и разозлилась окончательно. Пялится тут, видите ли! Ещё и злорадствует про себя наверняка.
– Госпожа Инесс… – начала она, но её самым грубым образом перебили.
– Леди! – Инесс произнесла это негромко, но в комнате тут же повисла тишина. – А еще лучше “ваша светлость”.
Диана даже не сразу сообразила, что той не нравится. А когда поняла, только отмахнулась:
– Ну пусть будет светлость, – развели тут пустые политесы, понимаешь. – Приходите к нам через недельку. Обещаю, к этому времени «Титаник» станет первоклассным рестораном. И ваш камзол я как раз найду. Может, служанки взяли почистить, я так и не успела им заняться…
Инесс ничего не ответила, только сверкнула глазами и вышла из комнаты с прямой как палка спиной.
Лурдес попыталась повторить её взгляд, только вышло это уморительно. Истеричности у госпожи Пьес было сколько угодно, а вот стальной воли и умения держать эмоции в узде – не хватало.
– Думаешь, это тебе с рук сойдет? – прошипела она, непонятно что имея в виду: то ли камзол, то ли своего мужа.
И с особым усердием хлопнула дверью.
Диана хмыкнула, но тут же пожалела об этом. Хозяйка все ещё злилась на неё из-за того глупого недоразумения. Неужели супруг так и не нашёл возможности с ней поговорить?
Оставшись одна, Диана опустилась на край кровати. Кто бы знал, как она устала. Старается, крутится как белка в колесе. А всё без толку…
Слуги её игнорируют, хозяйка ревнует. Ещё и эта Инесс… то есть, извините, ее светлость припёрлась настроение портить.
Сколько она ещё выдержит, прежде чем разобьёт кому-нибудь глиняную кружку об голову?
Но, посидев в одиночестве несколько минут, Диана успокоилась. Ничего, всё у неё получится. В конце концов, она только начала переделывать таверну. А ведь известно, что перемены к лучшему всегда начинаются со скрипом, зато потом всё пойдёт как по маслу.
Девушка подошла к зеркалу, поправила выбившиеся из косы волосы и улыбнулась.
– Всё будет хорошо, – пообещала она отражению и направилась к двери.
Работа сама себя не сделает. А если не контролировать слуг, эти бездельники могут горя наворотить.
Диана открыла дверь, но шагнуть в коридор не успела. Перед ней, с занесённой для стука рукой, стояла Нала. Лицо у служанки покраснело, в глазах блестели слёзы.
– Госпожа Диана, – всхлипнула женщина и махнула рукой в сторону, – там… Всё пропало…
И она разрыдалась.
У Налы был такой несчастный вид, что Диана не на шутку встревожилась.
– Да что там случилось?
– Вам лучше самой посмотреть, – всхлипнула женщина.
Диана вздохнула: видимо что-то серьезное, если Нала не хочет говорить. Придется идти, выяснять.
– Ладно, веди.
Через пять минут, войдя в каморку, которую Лурдес отдала под швейную мастерскую, девушка поняла: отдохнуть сегодня вряд ли удастся.
На столе лежал ворох тканей – благородная тафта насыщенного синего цвета и легкий серебристый шифон. И то, и другое Диана едва ли не с боем вытребовала у хозяйки трактира.
Лурдес хранила рулоны уже несколько лет, мечтая пошить из них бальные платья, да только балов на острове никто не давал, а холодный северный ветер, постоянно дующий с моря, не позволял ходить в тонкой одежде. Здесь ценились теплые, плотные ткани практичных цветов. Вот и лежали без дела рулоны с роскошной блестящей тафтой и полупрозрачным шифоном.
Диана, когда их увидела, сразу представила, как будут смотреться занавеси и ламбрекены из дуэта этих тканей на высоких окнах обеденного зала. В сочетании с белыми скатертями и темно-синими льняными салфетками – просто шикарно! Нужно лишь пошить эти самые занавеси и ламбрекены.
Сама она шить не умела и мало что понимала в кройке. Просто нарисовала, что именно хочет сделать. Для этого пришлось выпросить у господина Пьеса бумагу и грифель.
– Такую ткань – и на занавески?! – возмутилась Лурдес, когда она показала ей рисунки. – Ты в своем уме? Из нее бальные платья шьют для придворных дам!
– Так все равно ведь лежит без дела, – пожала плечами новая управляющая. – Вон, уже края отсырели. Скоро либо моль, либо мыши съедят. А так польза будет.
Но хозяйка уперлась:
– Ни за что! Я еще не сошла с ума! Когда-нибудь вернусь в Аквилению и закажу себе такое платье, что у завистниц глаза лопнут!
– Кстати про завистниц, – Диана спрятала улыбку. Хозяйка сама напомнила про свое слабое место. – А вы знаете, что в Доме Утех на окнах гардины из красного бархата, а мебель обита арецким шелком?
Лурдес поджала губы. Известие, что у соперницы на окнах – бархат, а диваны обтянуты шелком, весьма уязвило ее. Она представила обеденный зал своей таверны с голыми стенами, потемневшим полом и столами, сколоченными из необструганных досок, и ворчливо спросила:
– Откуда ты знаешь? Ходила туда?
– Нет, – призналась Диана. – Еще не успела. Просто поговорила с матросами, которые к нам на обед приходят. Спросила, чем их так привлекает заведение мадам Аруты.
– Понятно чем! Развратом и выпивкой!
– А вот и нет! – пылко возразила девушка. – Они сказали, что там с ними обращаются как с королями! Еду подают на фарфоровых тарелках, вино – в серебряных кубках, везде шелк и бархат, а под ногами – дорогие рудваргские ковры, хоть я и не знаю, что это значит.
Хозяйка скептично хмыкнула, но призадумалась. Взяла рисунки,
