class="p1">― Я подожду.
― Я мигом, Дим. Заходи, Миа.
Она открыла дверь и включила свет. Комната была небольшой, но достаточно уютной. Я не ожидала, честно говоря.
― Слушай, ничего для тебя подходящего у меня нет. Ты в таком платье…
Указала на меня рукой, и непонятно, то ли похвалила, то ли опять сравнила с помоями. Конечно, она вон какая фишимебельная — вроде так говорили о красивом отеле, где я была:
― Мне просто переодеться в сухую одежду.
― Ну, вот и я так думаю. — Патриция открыла шкаф и начала что-то искать. ― Слушай есть платье, которое я уже не ношу. Но тебе пойдет, и по размеру тоже. Примерь.
― Спасибо.
Она вынула что-то длинное серого цвета, протянула мне и вышла. Буквально через пару мгновений, я вновь услышала ее заливистый смех, а затем смех Дмитрия. Насмехаются надо мной, как же я ненавижу эти заспинные смешки. Еле-еле сняла платье: мокрое оно оказалось совершенно неподатливым. И начала надевать серое. А это разве платье? Надеваю на себя нечто бесформенное. Оно оказалось до пят и в него бы могла вместиться еще одна Миана. Я метнулась в поисках зеркала. Мне повезло, что оно здесь было. Взглянув на себя я вскрикнула от ужаса: «платье» напоминало большой серый мешок, ушитый цветными камешками. На груди была черная надпись «my charms». Я не понимала, что написано. Должно пройти время и я смогу понимать новый язык. Этому научил меня Зеокс шесть лет назад. Такое ощущение, что уже тогда он знал, что мне придется оказаться в другом мире. Развязала зеленый пояс в волосах, которые уже растрепались, собрала их в пучок и аккуратно завязала. Выглядеть я стала лучше, но вот эта одежда. Я вздрогнула от стука в дверь и услышала Дмитрия…
― Миа, все в порядке? Спускайся в кухню.
― Да, сейчас.
Я еще раз посмотрела на себя, ужаснулась, но делать было нечего — это лучше, чем ходить в мокром. Ах, как бы мне хотелось предстать перед ним в своем абрикосовом платье и с шикарной прической. Тогда бы я ему точно понравилась и он бы забыл и про ту Алмазову, и про эту Патрицию. Нельзя о нем думать, как о мужчине. Он может быть связан с Лордом и вообще обманывал меня и сейчас не договаривает… Я спускалась по лестнице и слышала, как они увлеченно разговаривают полушепотом. Вот возьму и обижусь! Прошла в кухню и предстала «во всей красе». Патриция глядя на меня снисходительно улыбнулась, а вот он даже и не думал скрывать смех — заржал в голос, сидя в шикарном темно-зеленом халате, так подходящим его глазам:
― Кроме этого у тебя, что нет одежды?
― Мне казалось, ей подойдет и фасон, и размер. Ошиблась немножко.
― Немножко?
Он посмотрел на меня и снова насмешливо заулыбался. На глаза навернулись слезы, и я побежала обратно в комнату. Лишь бы не расплакаться перед ними.
― Миа!
Понимала, что он побежал за мной. Хотелось спрятаться и никого не видеть, но я была рада, что он не остался с ней. Я забежала в отведенную мне комнату и кинулась на кровать. Слезы уже вовсю покрывали мое лицо. Если бы кто-нибудь только знал, сколько я провела ночей в слезах после очередной порции насмешек.
― Миа! Ну, извини, она не со зла.
― Не со зла? Она одела меня в посмешище из-за душевной доброты? Уходи! Не хочу видеть никого из вас.
Я лежала, уткнувшись в подушку, но затаила дыхание в ожидании его действий. Мне стало спокойнее, когда кровать не издала скрип и я поняла, что он остался сидеть рядом.
― Возможно, еще ревнует меня.
― И ты этим гордишься, да? Не мог привести меня в дом к другому человеку. Почему к ней?
― Ей я доверяю.
― Я бы не была в ней так уверена.
― Она хорошая. С причудами, но хорошая.
― Я в этом уже убедилась. Оставь меня одну. Иди к ней, и смейтесь дальше.
― Дорогая моя…
Положил руку мне на плечо, но я смахнула:
― Я тебе не дорогая. Я тебе никто.
― Ошибаешься.
― Зачем ты меня обманул? Зачем сейчас надо мной смеялся? — повернулась и увидела, с какой теплотой в глазах он на меня смотрит. ― Мы же совсем незнакомы. Оставь меня. Завтра же я хочу уйти… куда-нибудь. Я не нужна тебе. Вообще не понимаю, почему со мной возишься.
― Ты для меня много значишь.
― Это не так. Неправда. Мы знакомы меньше недели.
― Ты не все знаешь.
― Тогда расскажи мне! — я приподнялась и вытерла ладонью глаза.
― Не сегодня.
Другого ответа и не стоило ожидать:
― Как обычно, не сегодня… Уйди!
― Миа…
― И не называй меня этим именем. Меня зовут Миана. Понял?
Я посмотрела на него злым взглядом, пусть уходит и любит свою Мию в другом месте.
― Ты не понимаешь…
― Тогда объясни!
― Не сейчас.
― Уйди с моих глаз.
― Хорошо. Завтра пойдем в магазин и купим тебе одежду.
― Что значит купим одежду? Я с тобой никуда не пойду, пока не скажешь мне всю правду. Так и знай. Точка. — я отвернулась и вновь уткнулась в подушку.
― Хорошо. Я сам куплю тебе одежду. Спустись поешь, выпей горячего чаю. Ты можешь заболеть.
― А тебе-то какое дело до меня. Как и мне до тебя — никакого. Уходи!
Я услышала, как скрипнула кровать, а потом захлопнулась дверь: он все-таки ушел. А я никому не нужна. Мне уже и есть не хотелось. Хотелось забыться, уснуть и проснуться дома. Я начала вспоминать, как однажды, когда мне едва исполнилось пять лет, к нам пришел мужчина, покрытый черным плащом. Пришел к отцу и они долго разговаривали в кабинете. А когда вышел из замка, мы с Лути играли в саду, и он долго наблюдал за мной. Потом вышел отец и, наверное, выгнул его, не знаю. Но долгое время он не приходил. Через много лет я узнала, что Лорд носит не только красный плащ, но и черный. А отец представлял мне его, как Калистена Сангрея, говорил, что он его давний приятель. Неужели папа и правда продал меня ему? Он ведь обманывал меня, говоря, что этот Калистен неплохой человек.
Я села, осмысляя только что пришедшие воспоминания. Конечно же, отец несколько раз повторял, что Калистен Сангрей — это
