- Но мы только начали!
- Мерки есть. Фасоны сами выберете, - я вытащила очередную булавку. – Все равно на мое мнение вам наплевать, так что я здесь не особо и нужна.
- Но… - модистка поглядела на свекровь.
Та горестно вздохнула.
- И это, - я переступила через гору то ли шелка, то ли тафты. – Мне бы экипаж.
- Зачем?
- В гости поеду.
- Боюсь, это невозможно. Экипаж занят…
- Ничего страшного, - я улыбнулась широко и дружелюбно. – Я и пешком могу прогуляться…
- Это неприлично!
- Зато удобно.
И вышла.
Спорить?
Не собираюсь я ни с кем спорить. И скандалов устраивать не умею. Кому бы другому в зубы дала б, а тут вроде как леди… леди в зубы давать – полное некомильфо. Но и дальше делать вид, что ничего-то этакого не происходит, я не собираюсь.
Мне нужно с кем-то посоветоваться.
С кем-то, кого не хочется убить. С кем-то, кому я доверяю. И… и просто убраться. Из этого дома, который давит на нервы. В котором я чувствую себя, словно в клетке, пусть даже донельзя роскошной.
Я поднялась в комнаты.
Пусто.
И Чарли опять нет. И… и это тоже дерьмо.
- Дерьмо, - повторила я вслух, но легче не стало. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо…
Горничная, заглянувшая было, застыла с премрачным выражением лица. Ну да, скажи еще, что леди не ругаются. Хотя… не скажет. Она меня, если не боится, то всяко опасается.
И ненавидит.
Хотя последнего я уж точно понять не могу. Да и… надо оно мне? То-то и оно, что не надо.
- Я ухожу, - сказала я зачем-то, может, оттого, что хмурая физия нервировала. – Вернусь… к ужину, наверное, вернусь. А нет, то ничего страшного.
- Ваш муж будет недоволен.
- Его проблемы, - я пожала плечами и… и вправду, его ведь. привез. Бросил. Делся куда-то. А я тут. Одна. И… и даже письма крадут, сволочи. Если только их, потому что сомневаюсь, что Эдди не пытался в гости прийти. Но раз не пришел, то выходит, что… не пустили?
Рожей не вышел для местных изысканных гостиных?
Ярость в груди закипала, грозя выплеснуться живым огнем. И я закрыла глаза. Вдох. И выдох. Вдох… выдох. А ведь и вправду-то можно не возвращаться.
В конце-то концов.
Я ведь… я ведь не обязана жить именно здесь. Можно снять номер в какой гостинице, на неделю-другую, пока Чарли дела не порешает. А потом и отбыть.
Я вздохнула.
И открыла глаза. Бросила взгляд в зеркало. Ну-ну, Милисента, и долго ты врать себе собираешься? Неделя-другая? Хорошо, если эти дела затянутся на месяц или два, а то ведь могут и вовсе не отпустит. Что тогда? Гордо жить в гостинице?
А на что?
На сокровища мертвецов? Те, что при нас, не бесконечны. А потом… Эдди отправить за новыми? Глупость. И что это вообще за жизнь такая будет-то?
Дерьмо.
Я отвернулась от зеркала, в котором отражалась я, некрасивая, растрепанная, с неправильными волосами, слишком смуглой кожей и без выдающихся достоинств, отсутствие которых придется маскировать кружевом.
Зато у меня револьвер имеется.
И… и если что, то…
Я ведь действительно могу уехать. Не в гостиницу, нет. В город Мастеров. Если окажется, что здесь я не особо нужна, если…
Горничная посторонилась.
- Экипаж ждет, - сказала она сухо.
- Надо же, все-таки нашелся, - не удержалась я.
Осталось понять, куда ехать-то.
Ванна… кто бы знал, до чего Эва соскучилась по обыкновенной ванне! Чтобы чугунная, полная до краев горячей воды. Полочка с маслами и экстрактами.
Горничная, готовая помочь.
Ощущение неги, когда тело будто парит в этой вот, пронизанной цветочными ароматами, воде…
Ванна осталась дома. В комнату же притащили огромную бадью, которую наполнили водой. И Кэти, явно не собиравшаяся уходить, велела:
- Лезь. И рубашку сними. Что у вас, ледей, за мода такая, в одежде в воду соваться?
Эва поняла, что краснеет.
- Чего? – Кэти кривовато усмехнулась. Может, конечно, она хотела просто улыбнуться, но… та часть её лица, исполосованная шрамами, оставалась неподвижна, а потому улыбка получалась жуткой. – Пройдет… не боись. Мужики, они-то только поначалу стеснительных любят, а потом надо, чтоб погорячей.
- Я… не понимаю.
- Поймешь. И лезь давай. Или сама не можешь? Помочь?
При мысли о том, что Кэти прикоснется к ней, Эва пришла в ужас. И… и рубашку сняла, тем паче что та успела измазаться, да и потом пропиталась. Но… но собственная нагота пугала.
- А ничего так. Сиськи покаж.
- Я…
- Ладно, - Кэти отступила. – Вижу, что есть… мойся давай! Или думаешь, что спинку кто-то потрет?
И вышла.
Слава всем богам, вышла… Эва забралась в бадью и поморщилась. Вода была едва-едва теплой. Долго в такой не посидишь.
Зато мыло было отличного качества. Матушка себе такое же покупает, в аптекарской лавке на углу Шерридан и Кессон-стрит. Правда, кусочек совсем маленький и весь обмыленный, и… и наверное, эти мылом кто-то пользовался.
До Эвы.
Она заставила себя перебороть отвращение.
Вымыться все же надо. И волосы в порядок привести, хотя бы относительный. А то ведь спасать придут, а от нее воняет. От леди, даже попавшей в затруднительное положение, не должно вонять.
Никак.
Волосы тоже пришлось мыть мылом. И оно стекало, норовило попасть в глаза. И попадало. И жгло. А уж как Эва намучилась, пытаясь смыть пену! Не говоря уже о том, что ни ополаскивания с уксусом, ни восстанавливающего волос зелья ей не оставили.
Хотя…
Вот вернется она домой, на неделю запрется в ванной комнате.
На две!
А то и на месяц… лишь бы вернуться.
Кэти появилась, когда Эва уже почти решила надеть старую рубашку.
- Холодно? Ничего, потерпишь. На от, - в Эву полетела мятая одежда. – И поспешай.
- Это… это что?
- Это то, что ты напялишь. Или сама, или с моею помощью.
- Но…
Эва, сдерживая дрожь, - а она успела уже замерзнуть, - подняла платье именно того странного вида, которое… о котором… неужели и вправду кто-то носит подобное?
Здесь же вырез огромный!
И… и юбки… юбки даже с виду коротки.
- Выбирай, - повторила Кэти жестче. И шагнув, вцепилась в лицо. Пальцы её сдавили щеки, заставили губы вытянуться вперед. – По-хорошему я уже говорила. Но могу иначе.
Уродливая сторона лица её покраснелась и налилась кровью.
- Я могу побить тебя. Так побить, что следов не останется. Могу поломать пальцы, скажем, на ногах. Без мизинцев тоже ходить можно. Могу запереть в леднике, и поглядеть, надолго ли тебя хватит. Или в яме с крысами… но нет, крысы шкуру попортят. Могу выпороть. Могу… я могу сделать с тобой все, что в голову придет. Пока ты принадлежишь мне. Ясно?
- Д-да.
Ужас. Никогда еще Эва не испытывала подобного ужаса.
- Но я не хочу. Я хочу дружить. У тебя есть подруги?
- Н-нет.
- И у меня нет, - вздохнула Кэти, руку разжимая. – И не будет. Потому как они только и норовят, что на шею присесть. А мне оно надо?
- Н-не знаю.
- Мне надо, чтоб ты оделась, расчесала свои космы и спустилась вниз. А потом улыбалась. Говорила. И была веселой да радостной, чтобы человек, который заплатил за этот разговор, остался доволен. Ясненько?
Нет.
- Д-да, - выдавила Эва.
- Потому как он вернется завтра. И ежели ты ему глянешься сегодня, он заплатит. Много заплатит. Столько, что я забуду про твой долг и отдам тебя ему.
Разве можно вот так… наверное, можно.
- И он заберет тебя, маленькая бледненькая девочка, из этого места. Тебе ведь здесь страшно, да? Мне было страшно. Я была глупой и не знала, что есть места и пострашнее. И если тебя заберут, то ты того так и не узнаешь. А потому… не заставляй меня делать тебе плохо.
Кэти опустилась на кресло.
- Одевайся.
Спорить с ней Эва не решилась.
Нижняя рубашка… тоже чья-то, но хотя бы стираная. И полупрозрачная, такая, что… светится вся. Чулки.
Пояс для чулок.
- А… остальное?
