(Не)равный обмен (СИ) - Деметра Фрост

хрупкая, как ему казалось, девушка ничком распласталась на полу и вертелась и изгибалась под немыслимыми углами, явно страдая от жуткой боли. Ее лицо безобразно исказилось, а широко распахнутый рот продолжал издавать невероятной силы вопль. За какой-то ничтожный миг сгоревшее на ней платье обнажило пульсирующее красным светом тело, а всю ее кожу покрывали узоры из черных вен. Распущенные волосы цвета светлого золота источаемый девушкой жар не тронул, но они самым жутким образом шевелились и трепыхались, подобно живым змеям.

Впервые Краст видел подобное проявление магического дара. Зато он вполне объяснял зацикленность Ирравэля на этой девчонке — подобная сила могла стать практически неиссякаемым источником столь необходимой для огненного дракона энергии.

Одно было непонятно — судя по лицу и судорогам, что мучили ее, принцесса испытывала ужаснейшие страдания. И она совершенно не контролировала силу, которая так же, как и платье, подпалила дерево стеллажей и драгоценные книги Эля.

Ирравэль ворвался в разворачивающуюся катастрофу бесшумно и стремительно, как вихрь. Он возник в библиотеке внезапно и незаметно и сразу же бросился к визжащей девушке. Кажется, его жар совершенно не обеспокоил, в отличие от искореженной от боли принцессы, и он крепко обхватил ее

— Что за дьявольщина?! — глухо пророкотал он, не обращаясь к кому-то конкретно, и неистово прижал девушку к себе, — Какого, мать твою, тут происходит?!

— Происходит то, что твоя подстилка совершенно не контролирует свой дар, Эль! — раздраженно рявкнул Каст, — Ты привел в свой дом сумасшедшую!

Но прямо на глазах пораженного дракона жар, исходящий от девушки, стал быстро уменьшаться, а пульсация и вены — исчезать. И спустя какую-то минуту (которая для самого Ирравэля и, несомненно, для Айнэ, показалась целой вечностью), она перестала издавать какие-либо звуки, ее стройное тело обмякло, а голова тяжело откинулась на плечо обнимающего ее дракона.

Увидев это и немного успокоившись, Ирравэль вскинул на Краста полный злой ярости взгляд.

— Позже я хочу услышать от тебя объяснения, — глухо пророкотал он другу, — Будь любезен дать их мне. И если ты скажешь хоть одно дурное слово о моей женщине — надеру твою чешуйчатую задницу несмотря на годы нашей дружбы!

Краст недоуменно наклонил набок голову, но потом тут же раскатисто расхохотался. Но Ирравэль, наплевав на это, уже понес девушку прочь из библиотеки в спальню.

В свою спальню.

Стоило им оказаться внутри комнаты, Айнэ встрепенулась и порывисто всхлипнула. Вместо того, что положить девушку на постель, Ирравэль сел сам, продолжая держать ее в своих руках и укачивать, как маленького ребенка. Да Айнэ и правда вела себя так — расплакавшись и вздрагивая всем телом, она беспорядочно цеплялась за него, хваталась за его влажную рубашку, впопыхах накинутой на мокрое после купания тело, отшатывалась от него и одновременно — старалась прижаться теснее.

Определенно, принцесса пребывала в состоянии истерики. Но это как раз дракон мог понять и принять. То, что он увидел всего несколько минут назад, вряд ли можно было назвать чем-то обычным и поддающимся простому объяснению. Айнэ сама была шокирована, а значит — и для нее это было внове.

— Тише, тише, маленькая моя… — шептал он ей успокаивающе, качаясь торсом вперед-назад, — Все хорошо, сладкая… Девочка моя… Солнышко…

Все эти нежности лились с его губ непроизвольно — вряд ли он отдавал себе в этом отчет. Зато он искренне беспокоился и недоумевал — что все-таки произошло на самом деле? И какое отношение к этому имеет Краст, который, вместо того, чтобы спокойно дрыхнуть после их буйств, оказался в библиотеке?

Но сейчас, конечно, его интересовало совершенно иное. Ирравэль был искренне взволнован состоянием принцессы, хотя никогда ранее его не особенно интересовали чувства и эмоции его любовниц. С ними, его прошлыми пассиями, было куда как проще… Сейчас же он чувствовал себя в смятении и мог только одно — терпеливо успокаивать девушку, пока та не придет в себя.

Однако Айнэ почему-то становилось только хуже. Ее тело, совсем недавно неестественно горячее, стало обжигающе ледяным, его била крупная дрожь, и девушка прерывисто зашептала:

— Холодно… Мне холодно… Ирравэль, согрей меня… Мне так холодно!

Вскинув руки, Айнэ обхватила его за плечи и прильнула ледяными губами к его лицу. Вряд ли это было порывом сладострастия, скорее — неожиданно легко образовавшейся привычкой и инстинктивным желанием почувствовать знакомое тепло. Девушка немного приподнялась, ее обнаженная грудь тесно прижалась к груди дракона, сладко царапнув твердыми бугорками сосков неровную из-за шрамов кожу.

Еще крепче обняв прижимающуюся к нему девушку, Ирравэль резко перевернул ее, поспешно собрал края одеяла, как котором они лежали, и укутал их обоих наподобие кокона. Но этого все равно оказалось недостаточно. Своими ладонями дракон стал быстро и ритмично растирать женское тело — руки, бока, бедра, лодыжки согнутых в коленях ног…

И снова девушка прижималась к нему и упрямо притягивала дракона к себе за плечи. При этом ее бедра тесно прижимались к его бедрам, грудь — к его груди, когда она выгибалась ему навстречу, а обнаженная кожа промежности — к паху.

Это не могло не возбудить дракона, который головой, конечно, понимал, что сейчас не то время, чтобы давать волю похоти. Но Айнэ сама его провоцировала, пусть, и неосознанно.

Приспустить край свободных полотняных штанов было делом одной секунды. Возможно, ему следовала сначало подготовить ее пальцами, растянуть тугие стеночки лона, но он уже скользнул им самим кончиком, потревожив совершенно сухой вход. Но, порывисто всхлипнув, Айнэ снова подалась вперед, делая проникновение глубже, и восторженно охнула, добившись своего.

— Возьми меня, Ирравэль! — снова зашептала девушка отчаянно, вонзая ногти в мужские плечи, — Прошу, возьми! Мне холодно!

И дракон задвигался — неторопливо, с оттяжкой, неглубоко. Сухое лоно нехотя поддавалась давлению и плотно обхватывало его член. Впервые Ирравэль боялся причинить девушке боль, но Айнэ продолжала тянуться к нему и подкидывать вверх свой таз, стремясь увеличить и проникновение, и скорость движений. Видимо, она в своем состоянии совершенно не чувствовала дискомфорта, а потом и вовсе увлажнилась и стала податливой и мягкой.

И вот удивительное дело — чем дольше они занимались любовью, чем скорее Ирравэль двигался в ней, привычно и искусно лаская нежную кожу ее ягодиц и бедер, живота и груди, тем теплее становилась ее кожа, а дыхание — глубже и ровнее. С лица спало некрасивое выражение паники, глубокие складки на ее лбу и вокруг рта разгладились, а губы растянулись в мягкой мечтательной улыбке, которая всегда возникала, когда Айнэ растворялась в чувственном наслаждении. Поняв, что девушка наконец-то