— Не знаю, смирюсь ли когда-нибудь с твоим участием в аварии, но я постараюсь ради нашего малыша, — отдалось в грудине Кассиэля приглушённой вибрацией.
— Давайте, пока вы будете смиряться и стремиться к вечности, мы продумаем план по предотвращению преждевременного столкновения с Советом, — вклинился в их милое щебетание Рамиэль. Он долго наблюдал и слушал, голубков, пока от приторности не свело зубы. — Нужно выбрать точку временного приземления и срочно спрятать там свои задницы.
Для прямолинейного и достаточно грубого легионера резкие выражения белого неприятно царапнули по ушам. Такие словечки он мог отнести на долю любого существа с Земли, но не к Инге и к их отношениям. Если бы Кас не нуждался в данный момент в помощи пернатого, то давно выбросил того из окна, предварительно выдрав крылья.
— Полегче, — оценил и правильно расценил взгляд чёрного Рам. — Врагов здесь нет. И времени нет. Думаешь, Ксандр угомонится? Нам повезло, что метка ещё бледная и не светит как прожектор.
— Ин, — оторвался от Машковой Кас, осторожно проводя пальцами по скуле. — Собери всё самое важное и необходимое, а мы пока решим где будет безопаснее дождаться родов. Много не бери. Основное купим на месте.
Инга послушно вернулась в спальню и занялась упаковыванием вещей. Несколько комплектов сменного белья, джинсы, пара футболок, спортивный костюм. Основное место в чемодане заняли украшения, подаренные отцом, и шесть пухлых альбомов, где отпечаталась вся её жизнь. Там затесались даже чёрно-белые фото военных времён, привезённые с фронта прадедом.
Она долго не решалась набрать номер Тимофея и поставить его перед фактом увольнения. Как бы не сожалела об уходе с любимой работы и о переезде неизвестно куда, в приоритете у Инги был маленький ангелочек, поселившийся в животе. Одного она уже потеряла по вине бездушности небарийцев. Ради второго Машкова готова была бежать на край света, лишь бы длинные руки Совета не добрались до них.
Артюшин стойко выслушал, понял и отпустил. Навязчивая любовь к Инге слегка отпустила удавку на расстояние и позволила оглянуться по сторонам. Его сердце вдруг неровно стало трепетать рядом с эксцентричной докторицей Симоной, а после жарких снов он просыпался с нехилым стояком, требующим разрядки.
— Удачи, — пожелал на прощание Тим, сдабривая побритый подбородок смачной порцией лосьона. — Звони, если нужна помощь или дружеское плечо.
Заговорщики против правления белых покидали город под покровом темноты. Сына Рамиэль предупредил, что им с Ларой лучше тоже убраться с радаров, и обещал их сразу найти, как только станет безопасно. Провожая яркие огни ночного мегаполиса, Инга уже тосковала по шуму, по энергичному движению, по загазованному воздуху по утрам.
Она не знала, что будет дальше и куда свернёт её жизнь, но слепая вера в мужчину, сидящего рядом, придавала спокойствия, не давая скатиться в нескончаемую тоску.
Глава 39
— Он точно родится обычным, без перьев, нимбов и другой ангельской атрибутики? — волновалась Инга, судорожно сжимая руку Кассиэля и истерично шепча ему между схватками.
— Вся атрибутика у детей появляется к двум годам, да и то только если они живут на Небарии, — успокаивал её Кас, хотя самому хотелось удариться в истерику и придушить снующийся персонал. Они все ходили с отмороженными лицами, не обращая внимания на стоны Инги, наполненные болью и страданием. — И отличие от земных детишек лишь в крыльях и в тугих кудряшках на голове.
Роды начались раньше на две недели, к чему Кассиэль был совсем не готов. Они как раз собирались менять место жительства, перебравшись в более тёплые края, но воды отошли в процессе сбора вещей, нарушив все планы.
Рамиэль старался не задерживаться в одном городе больше двух месяцев, полностью взяв на себя роль безопасника. Для него статичные передвижения стали привычны, и за тридцать с лишним лет он набрался опыта скрываться от Совета.
Инга тяжело переносила чемоданную жизнь. Немного привыкнув к жилищу, к соседям, к суровому климату, её снова срывали с места и перевозили в очередную глушь. Им везло. Небарийцы не любили холода и не рвались топтать снег и бороться с озверевшими ветрами, но иногда мелькали остаточные следы чёрных или белых.
Стоило Кассу или Раму унюхать сородичей, как в действие вступал план «Б». Ингу закидывали в машину, даже не дав собрать вещи, и несколько дней скрывали в заброшенных катакомбах, лишив свежего воздуха и привычных удобств.
Единственной радостью в таком существование стала Лариса, маниакально увлёкшаяся беременностью и здоровьем подруги. Стас с Ларой нагнали их полгода назад, помотавшись перед этим по клиникам в зарубежных странах.
Наверное, Долгов думал, что достаточно покинуть Россию и затеряться за несколько тысяч километров, но Бойцову пытались достать и там, перекрыв подачу кислорода во время пластики лица. Тогда Стас сразу позвонил отцу с просьбой о помощи.
Рамиэль уложился в четыре дня, сделав сыну с невестой документы, вылетев к ним и перевезя безопасным путём к Инге с Кассиэлем. Тогда-то Лариса и узнала неприглядную правду разнообразия миров. Первым её порывом было желание уйти от Стаса и спасти свою покоцанную шкуру.
Прагматизм, выработанный годами, кричал, что ей нужно бежать, но любовь и жалость к судьбе близкого мужчины, теряющего всех родных из-за игр Совета, заставили остаться и принять произошедшее косвенно по его вине.
Будучи психологом, работающим с обездоленными и поломанными жертвами, самой себе Лара помочь не могла. Не находила слов, чтобы рассосать тугой узел в груди, сворачивающийся до болезненных спазмов от воспоминаний.
Спасением стала беременность Инги, позволившая переживать то, что для Лары кончилось в один момент. Токсикоз, пониженное давление, изжога, ломота в спине. То, чего Лариса лишилась благодаря недоделанным ангелам, она впитывала, находясь рядом с подругой.
Зависти не было совсем. Наоборот. Вместо узла за рёбрами аккумулировалась уверенность, что если вышло у Инги, то скоро получится у неё. Если раньше Бойцова с лёгким высокомерием смотрела на семейный геморрой, считая свободу важнее брачных пут, то теперь с остервенением вила своё гнездо, включающее в себя полноценный набор ячейки общества.
Кассиэль терпеливо страдал вместе с Ингой в родильном блоке, а Лариса сгорала от нетерпения за дверью, примеряя на себя роль самой лучшей тёти. Понянчится, потренируется с малышом, а к Новому году Стас обещал приложить все усилия, чтобы и их чувства материализовались в маленькое чудо.
— Нам нужно уехать в течении часа после родов, — обеспокоенно тронул за плечо Долгова Рамиэль. — Как только ребёнок появится на свет, его вспышка привлечёт к нам внимание. Пару недель придётся побегать, потом аура уступит земному притяжению и померкнет.
— Договорюсь с врачами, — кивнул Стас, замирая и прислушиваясь к движению за стеклянной стенкой, прикрытой рулонными жалюзи от случайных взглядов. — Скажу, что перевозим в платную клинику.
— Хорошо, — одобрительно похлопал сына по спине Рам. — Подготовлю транспорт и забронирую самолёт. Не будем мучать молодую мамочку длительным переездом.
Мужчины разошлись, а Лариса практически прилипла к двери, пытаясь разделить голоса на отдельные фразы. Судя по начавшейся там суете, процесс подходил к своей кульминации.
— Обещай, Кас, что ты не позволишь сделать из нашего малыша батарейку, — цеплялась за халат мужа Инга, переживая нескончаемую волну боли. Паузы между схватками стали настолько короткими, что они слились в сплошную агонию.
— Никогда, — коснулся губами влажного виска Кассиэль, закрывая глаза и стараясь забрать себе основную часть боли.
С тошнотой и утренним дискомфортом у него получалось справляться. Достаточно было обнять, погладить живот, прилипнуть щекой к волосам и вдохнуть в себя негативные волны. Сейчас всё перебивала расшалившаяся метка ребёнка, притупляющая возможности легионера.
Небарийцы не касались этой стороны продолжения рода. Разовая встреча, механические трения. Наследника отцу показывали ближе к году, когда тот уже делал первые шаги. Им занимались няньки из низших, избегая чувств и не допуская детских сюсюканий и душевного тепла. Из детей с младенчества растили воинов, не имеющих слабостей, эмоций и пульсирующего сердца.
